22
Как она оказалась возле ограды, она и сама не знала, люди несли ее, она сопротивлялась, но ничего не замечала вокруг, все ее внимание было устремлено внутрь, туда, где огненная роза раскрывала свои лепестки. Один за одним они открывались, и Фатима даже боялась подумать о том, что же прячется в сердцевине этого цветка.
Людской поток вынес ее к ограде набережной, кто-то сильно толкнул ее в бок, заставив оторваться от созерцания огненной розы в груди, – или в сознании – и Фатима огляделась. Вокруг плотным поток кружили люди, толпа постоянно шевелилась, кто-то протискивался вперед, кто-то, увидев достаточно, лез обратно, голоса людей, разные языки, сирены и крики полицейских слились в какую-то адскую симфонию, но она не слышала ничего, кроме настойчивого зова в груди. Кто-то звал ее, кто-то требовал, чтобы она пришла, но кто и куда? Если бы она знала.
Впереди показался просвет, и она нырнула в него, оказавшись у самой ограды, отсюда был отлично виден противоположный берег, залитый светом прожекторов, так что Фатима невольно отвлеклась от своей внутренней жизни. Ворота посольства были открыты, наверное, сотни полицейский сновали туда-сюда, что-то показывали друг другу и врачам прибывших карет скорой помощи. Она присмотрелась, раненых не увидела, а вот трупы выносили один за одним, накрытые простынями тела, пристегнутые к каталкам. Было в этом что-то такое жуткое, что до нее наконец дошло: все и правда случилось, она и правда побывала там, в этой адской мясорубке. Но сейчас она стоит здесь, а те, кто еще недавно был с ней под одной крышей, покидают здание вот на этих каталках с закрытыми лицами.
Смерть не так страшна, если смотреть ей в лицо, подумала она, но мало кто отважится на это, вот почему люди закрывают лица мертвым, не понимая, что тем самым лелеют свой страх. Что там, под этими белыми простынями? Нет, не лицо смерти, она уже сделала свое дело и ушла, повернулась спиной, но даже в спину ей смотреть страшно, потому что там, под простынями – неопределенность, неизвестность, которая больше всего и пугает людей. А вдруг смерть повернется, увидит тебя? И что тогда? Вот это самый страшный вопрос: что потом? Что там, после жизни? Куда уходит что-то, что заставляет мозг думать, сердце биться, и мышцы сокращаться? Что это за частичка, которая хранит наши мечты и сны, любовь и память? И чтобы не думать об этом, люди просто прячут пустые сосуды – тела, от своих глаз, потому что не думать человек не может, а некоторые мысли слишком страшны.
Интересно, вдруг подумала Фатима, наблюдая за этим жутким финалом вечера, а Роби уже обнаружили? Может, его уже тоже погрузили в одну из машин и увезли, а может, сейчас его только нашли или найдут. В любом случае, ей не было до этого дела, свои дела в том здании она уже закончила. На секунду она отвела взгляд от противоположного берега, чтобы пощупать карман на груди, да, оно было там, кольцо Роби, доказательство ее работы. Фатима рассеянно похлопала по карману, чувство не прошло, но она немного отвлеклась, наблюдая за происходящим на противоположном берегу. Люди вокруг толкались и оживленно обсуждали увиденное, как будто смотрели кино. Падальщики, подумала Фатима, смерть может быть работой, может быть наказанием, иногда спасением или проклятием, но уж точно не развлечением.
Она снова подняла глаза и сразу заметила яркое пятно розового цвета, этот цвет она сразу узнала. Красотка выжила, более того, на ней, судя по всему, не было ни царапинки. Да и присутствие духа она нисколько не потеряла, в ярком свете прожекторов она шла через двор, спокойная и прекрасная, как богиня. Пожалуй, задержусь на минутку, решила Фатима, игнорируя жар в груди, огненная роза продолжала разгибать свои обжигающие лепестки, но девушка была ей интересна. Она поймала себя на том, что рада за эту девушку-змею, рада, что она выжила, но при этом испытывала и какое-то беспокойство, холодное и подозрительное. Она видела, как выводили выживших, многие опирались на руки полицейских и врачей, как дряхлые старики, хотя не были ранены, почти все женщины плакали, но только не эта леди в розовом платье. Уж она-то точно не выглядела как пострадавшая, она выглядела как победительница. Твердой походкой она пересекла двор и подошла к одному из микроавтобусов полиции, - или еще какой-то службы, сегодня они тут были все - стоящему у самых ворот, и заглянула внутрь. Последние сомнения отпали, теперь Фатима уже не могла придумать ничего другого, эта красотка – агент и, судя по тому, что Фатима видела, свое дело она знает.
Через секунду из микроавтобуса вышел высокий мужчина, и они вместе направились за ворота. Фатима как зачарованная наблюдала за этой парочкой, от обоих прямо веяло силой и уверенностью. О чем-то разговаривая, они вышли на набережную и подошли к ограде, с их стороны никакой толпы не было, так что никто не мешал им, никто на них не смотрел, за исключением сотен глаз на противоположном берегу. Но им явно не было никакого дела до толпы, они что-то обсуждали, и теперь, когда расстояние сократилось до минимума, Фатима уже просто не могла оторвать от них взгляд. Как будто какая-то сила удерживала ее глаза и ее мысли на этих двух людях, не замечающих никого вокруг.
Между ними что-то есть, вдруг поняла Фатима или будет, в ярком свете прожекторов она безошибочно уловила нечто, доступное только женщинам и очень наблюдательным мужчинам, нечто, что возникает между двумя людьми, когда они не равнодушны друг к другу. Как будто какой-то ореол или свечение, что-то в позах, манере держаться, и хотя она не видела их лиц так хорошо, чтобы все на них прочесть, их тела сказали ей достаточно.
Служебный роман, подумала Фатима и не смогла сдержать улыбку. Неужели этот здоровяк сумел растопить ледяное сердце этой девушки-змеи? Должно быть, он просто волшебник, подумала Фатима, или такой же змей, может, удав… змеям же тоже нужно заводить пары. И как будто в подтверждение ее мыслей, парочка на том берегу перестала обсуждать дела, девушка в розовом платье повернулась спиной к толпе, облокотилась на ограду, опустила голову, здоровяк что-то сказал, она подняла глаза, а потом они бросились в объятия друг друга. Кто-то мог бы подумать, что это просто дружеские объятия тех, кто пережил эту адскую ночь, кто-то, кто знал их легенду, мог решить, что муж и жена просто счастливы снова быть вместе. Но Фатима видела, что за этой игрой кроется настоящее чувство, она сама так часто носила маски, что безошибочно угадывала фальшь и правду… как и их смесь.
И тут произошло еще кое-что. Обняв девушку, мужчина оказался лицом к толпе, и его глаза, как будто тоже управляемые какой-то силой, уставились прямо на Фатиму. Она тоже смотрела на него, просто не могла отвести взгляд. Она видела его лицо, видела, что он смотрит только на нее, но, силы небесные, почему? Почему из всей толпы его взгляд падал именно на нее? Как будто ледяная игла, его взгляд пригвоздил ее к набережной, она не могла пошевелиться, не могла отвернуться, не могла даже закрыть глаза. И она чувствовала его силу. Да, это был хищник, опасный и сильный, выходящий на пик своей мощи. Может, он тоже почуял ее? Может ли такое быть? Сейчас все казалось возможным, в эту адскую ночь, просто нашпигованную странностями и сюрпризами.
Они смотрели друг на друга не больше 30 секунд, но Фатима поняла, что запомнит его, что его образ, его сила уже вошли в ее «базу данных», чтобы остаться если не навечно, то уж точно на очень долгий срок. Интуиция, которая никогда не подводила ее, вдруг подала голос, и не просто заговорила, нет, она закричала, предупреждая об опасности. Перед ней был враг, ее враг, Фатима это чувствовала, и сейчас единственный правильный выход – бегство. Уйти, прежде чем он запомнит меня, думала она, стараясь разорвать эту ледяную цепь, сковавшую волю. Но она итак знала, что уже поздно, он запомнил ее, как опытная охотничья собака запоминает запах зверя, и пусть пока он не взял ее след, теперь, если их пути пересекутся, он будет знать.
Не люблю бежать, подумала она, невероятным усилием воли разрывая связь, но иногда приходится. Может, мы еще встретимся, подумала она, моргнув, и связь наконец оборвалась, а через секунду она уже снова нырнула в толпу, а может, так и будем охотиться в параллельных мирах. Но глубоко в душе она знала, благодаря все той же интуиции, что эта встреча не последняя, и что когда-то одному из них придется уйти, потому что таков закон в мире хищников – выживает сильнейший, ты либо охотник, либо жертва, и никаких альтернатив.
Безумный вечер, думала Фатима, снова пробираясь сквозь толпу, подальше от той парочки, и за этим я притащилась сюда? Интуиция привела ее к этому месту, чтобы она увидела своего врага? Половина из этого определенно было правдой, но лишь половина. Не интуиция вела ее, когда она спешила сюда, не интуиция поселила в груди эту огненную розу, она лишь указала на того здоровяка и ушла, сделав свое дело. А вот роза осталась. И теперь, когда странная парочка осталась позади, Фатима опять чувствовала ее силу и жар. Пожалуй, даже сильнее, чем прежде. Может, это возбуждение, предположила она, снова ощущая себя в каком-то зазеркалье, все опять стало нереальным и в то же время как никогда четким и настоящим, может, просто нервы уже истрепались донельзя? Но вот странность, она никогда не чувствовала себя такой спокойной и уверенной и в то же время такой возбужденной. Схожу с ума, подумала Фатима, уже напрочь забыв о том здоровяке и его ледяной энергетике, жар в груди заглушал все, но почему меня это не беспокоит?
Как на автопилоте она продолжала пробираться сквозь скопление людей, не видя и не слыша никого вокруг. Все, что она слышала – это зов, загадочный и сильный как никогда, а перед глазами стояла роза, созданная из огня, она прямо-таки видела, как ее алые лепестки медленно раскрываются, обжигая ей грудь и то, что в этой груди жило, может, это была душа или сердце. И это был приятный жар, такой новый и непривычный для ее холодного сердца. Она всегда была ледяной, даже тогда, когда еще не была Фатимой, но этот холод уже был в ней, и вот теперь он таял, лед в ее сердце плавился от прикосновений огненного цветка, и слезы, медленно и тихо текущие по ее щекам, были каплями того растаявшего льда. Она и не замечала, что плачет, пока картинка в глазах не начала двоиться. Да что же это со мной, подумала Фатима, ей хотелось кричать и бежать, бежать, пока хватить сил… но куда? Она и сама не знала. Вибрация в груди усиливалась, роза вот-вот должна была раскрыться, но что потом? Что будет с ней, когда это странное чувство достигнет своего апогея? Ответов у нее не было, как не было и страха, только легкая грусть, смешанная с какой-то дикой радостью. Мысли в голове остановились, или наоборот, полетели с такой скоростью, что стали недоступны для сознания, Фатима вспомнила сверхскоростные поезда в Европе – пока скорость небольшая, ты ощущаешь движение, но потом, когда поезд разгоняется, все ощущения пропадают, кажется, что ты просто сидишь на диване в гостиной, а не мчишься быстрее ветра. То же самое происходило у нее в голове.
- Стоп, - прошептала она, вдруг резко останавливаясь посреди людского потока, - просто постой минутку.
Люди вокруг продолжали перемещаться, толкали ее, но она не сдвинулась с места, твердо решив, что пока не восстановит хотя бы минимальный контроль над собой, не сделает ни шагу. Да и куда идти, в глазах двоилось от слез, которые она не замечала, а в груди вообще происходило что-то неописуемое. Может, так сходят с ума, подумала Фатима, и эту мысль она успела ухватить в безумном потоке, мчащемся через ее сознание. Она смахнула слезы, удивляясь, что лицо все мокрое, хотя с водой она распрощалась уже давно, глубоко вдохнула. Но этот вдох не принес облегчения, сила вибраций в груди только нарастала. Она была одна в людском море, одна на всей это чертовой планете, и никогда так остро она не ощущала своего одиночества и изолированности. Еще раз проведя ладонями по щекам, она смахнула остатки того льда, что растаял в ней, а потом подняла глаза к небу. Оно было темным, но она-то знала, что темнота обманчива и часто скрывает много интересного и прекрасного, вот и сейчас, за этой темнотой - звезды, миллиарды звезд, и каждая одинока.
Она смотрела в эту темноту, пока слезы окончательно не высохли, а потом медленно опустила голову… и посмотрела ЕМУ прямо в глаза. Толпа расступилась, и это не было сном или галлюцинацией, напротив нее стоял Он, тот самый Ян, и легкий весенний ветер шевелил его черные шелковые волосы. Его удивительные голубые глаза встретились с ее черными и горящими, и он узнал ее.
Боже, как он прекрасен, успела подумать она, а потом роза в ее груди распустилась, и Фатима узнала, что в сердцевине ее – раскаленный белый свет.