-Ну, что тебе сказать, коллега? С морем пора завязывать!- такими словами встретил меня мой старый знакомый по институту Серега, ныне в чине майора служивший в флотском госпитале, куда я пришел проходить медкомиссию..
-Смотрел я тут твои анализы, выписки ,кардиограммы-не потянешь ты больше боевую службу в тропиках. Микроинфаркт в Адене - раз, гипертонический криз в Камрани- два. А третий раз уже точно не пронесет, привезут тебя, братец, в рефкамере. Одного такого резвого первого помощника с вашей бригады месяц назад привезли. Оно тебе надо? Шесть лет из морей не вылезаешь, ни дома ни семьи толком нет…Что ,кроме тебя некому родину защищать, что ли? Подумай!
-А ведь он прав! Танкер наш после капитального ремонта гоняют и в хвост и в гриву, только успеешь в отпуск слетать - и опять в море. А то и отпуска не дадут. Два раза рапорт подавал на повышение квалификации - не отпустили. Мол, в госпитале попрактикуешься пару недель и хватит. Эдак и все познания медицинские растерять можно.
-Ладно, Серега! Давай заключение, пойду в штаб, к флагманскому врачу. То-то «Миша Хлоркин» обрадуется. Давно меня на ледокол законопатить желает, да все некогда: то я море, то он в отпуске. Попрощался с Серегой, вышел за ворота госпиталя с пакетом, в котором лежал мой «приговор».
Решил, не откладывая, ехать в штаб бригады, на 36-й причал, чтобы больше уже не раздумывать. Тяжело будет уходить из привычного уже образа жизни по принципу «в море - дома, на суше-в гостях», но надо на это решиться .
Флагманский врач, майор Петровский, без особого энтузиазма прочитал заключение. Теперь голова у него заболела - где еще докторов с допусками на «загранку» искать? Да еще желающих по полтора года на боевой службе болтаться.
-А может ,опять на «Муромец» пойдешь? В каботаже – то нагрузки не такие.
- Да нет уж! После Индийского океана - да на Совгавань и Камчатку бегать как-то уже не с руки. Пойду на берег…
-Ладно! Пиши рапорт по состоянию здоровья, сдавай дела. Кстати, танкер ,пока ты в больнице валялся, собирают в поход. Боевая служба в Индийском, минимум на год. Капитан новый , пол-экипажа сменилось. Кого на свое место рекомендуешь?
Назвал пару фамилий - коллеги на транспортах явно засиделись в каботаже. Нехай свежего океанского воздуха хлебнут…
С утра приехал на мыс Артур, где стоял танкер, представился новому капитану, приступил к сдаче имущества старпому. Михалыч, замотанный суетой, особо не придирался, тем более что у меня всего имущества было даже сверх комплекта ( 4 года тырил, где мог), даже физиокабинет сверхштатный оборудовал. Годовой запас основных медикаментов и инструментов на борту имелся, остальное расходное получит новый доктор.
На танкере царила предпоходная суета, носились незнакомые люди, что-то грузили матросы из подходивших машин флотского автобата, на палубе густо стоял мат и командные вопли - разговорный морской язык .
Чувствуя себя уже чужим на этом празднике жизни, быстро попрощался со знакомыми штурманами и механиками ,с которыми прожил на судне не один год и прошел не одну тысячу миль. Прихватил кое-что из оставшегося в каюте своего холостяцкого барахлишка и морских сувениров, и, с парой чемоданов, сошел с борта.
Вечером, уже на квартире, которую мне предоставил товарищ (он сейчас был в море на путине), внезапно ощутил, что же со мной произошло.
Резко и радикально менялась вся привычная, отлаженная, корабельная жизнь и что будет впереди-неизвестно. Пришел сосед - отставной мичман с бригады десантных кораблей, немного с ним выпили, поговорили - вроде от души отлегло.
Следующая неделя прошла стремительно - в хлопотах по оформлению увольнения в штабе ,получении выходного пособия, отправке контейнера с вещами в один из далеких от моря городов, на который пал мой выбор.
Встретил в городе боцмана Юру Апостола, он сказал, что танкер отходит вечером следующего дня от флотской нефтебазы на мысе Голдобина.
Разумеется, я не мог удержаться, чтобы не прийти проводить.
Была середина октября, дул пронизывающий ветер, гоняя по пирсу всякий мелкий мусор. Танкер ,заполненный горючим «под жвак»,глубоко сидел в
воде ,практически под грузовую марку, шланги от береговых приемников уже убрали. Толпа провожающих ,поеживаясь, переминалась в ожидании. Я зашел в рубку пришвартованного неподалеку водолазного катера-капитан был мне знаком по прошлому судоподъему в бухте Чажма. Поговорили с ним, на танкер идти не хотелось- лишний раз душу травить.
Уже начало темнеть, когда на пирс подъехала адмиральская «Волга» и автобус с музыкантами. Адмирал со штабными офицерами поднялся на борт, минут двадцать там побыл и вернулся на пирс.
По верхней палубе прозвучала до слез знакомая команда «Баковым на бак, ютовым- на ют! По местам стоять ,с якоря и швартовых сниматься!»
Оркестр грянул «Прощание славянки», офицеры взяли под козырек. На корму танкера втянули трап, убрали швартовы ,корпус задрожал , из трубы судна пыхнул клубок дыма, заработал шпиль, выбирая якоря и грузная туша танкера , поддерживаемая двумя буксирами, двинулась к выходу в бухту.
И провожающие и уходящие замахали руками. Среди людей на палубе было немало до боли знакомых лиц - вышли те, кто не был задействован на ходовой вахте.Вот на левом шкафуте начальник радиостанции Володя Анищенко,второй механик Семеныч,4-й помощник Андрей Нестеров- все народ знакомый,почти братья.
На боевых кораблях сыграли «захождение», медные звуки горнов разнеслись по бухте, усугубляя и без того грустное настроение.
Неожиданно почувствовал, как к горлу подступил горький комок и повлажнели глаза (наверное, от ветра). Ведь от меня ушел не просто пароход, ушел кусок яркой жизни длиной в четыре года , ушел мой плавучий дом и друзья-моряки, ставшие за эти годы почти родными.
Все! Забыть нельзя - вернуться невозможно! Через неделю поезд уносил меня из Владивостока в почти сухопутный пограничный Благовещенск,
В новую, совершенно другую жизнь.С трудом пришлось адаптироваться к береговой жизни и новой работе в женском коллективе областной СЭС-дамы никак не прощали мне флотский язык.Через пару лет уже начала одолевать тоска по соленому ветру,хорошей волне и дальним странам.Да и друзья из Владивостока держали в курсе флотских дел.
Но ведь не зря сказано, что если ты уходишь от моря- то море не уходит из тебя! И оно не ушло, оно осталось в моих рассказах, интернете, звонках друзей и редких визитах на корабли бригады.
Ушел на слом танкер «Владимир Колечицкий», ушли из жизни многие знакомые моряки ,но со мной осталось море и память!