Вскоре мой перевод был оформлен. Мне дали три класса. Кроме того у меня было несколько часов по географии и физкультуре в только что набранных двух пятых классах. Это были наиболее способные ребята, окончившие начальную школу 4-5 лет назад и пожелавшие продолжить учебу. Некоторые из учеников были старше меня. Проучившись год-два многие из них ушли из ШКМ и пошли работать. Некоторые из них в последствии работали директорами неполных средних школ, как и я с 1936 года. В школе кроме моей сестры и зятя работали: историком - Володя Кравченко, учителем литературы - Коля Дириколенко. Все трое мы жили в одной комнате при школе и дружили. В 1939 году ШКМ была преобразована в неполную среднюю школу. С увеличением учеников увеличилось и количество учителей.
Проработав 1931 - 1932 гг. мы с Кравченко решили поступать в институт. Выбрали Новгородский педагогический. Я подал заявление на химический, а мой друг на исторический факультет. Нас приняли и мы никого не поставив в известность уехали, я из Рыльска, Володя из своего села. Договорились встретиться в Курске. Я приехал и два дня ждал Володю, но так и не дождавшись с какими-то ребятами с некомпостированными билетами прорвался в вагон на Москву. В это время был голод на Украине, а в Москве продавался коммерческий хлеб и мануфактура, поезда надо было брать с бою. Приехав в Москву, я поинтересовался в кассе, как мне оформить билет в Новгород. Оказалось это делом безнадежным, на вокзале народ ночевал неделями. У меня кончались продукты и деньги. Я продал билет, с трудом купил хлеб и решил возвращаться домой. В обратном направлении уехать было легко и вскоре я добрался до Курска. Там я встретил своего пропавшего друга, рассказал ему о своих мытарствах и мы решили вернуться в школу. Переночевали в Рыльске и на второй день отправились в Районо. Заведующий встретил нас весьма нелюбезно и обозвал нас летунами, спросил, что мы собираемся делать дальше. Мы ответили, что будем работать дальше. Но место Володи уже было занято и его назначили историком в другую школу, я же вернулся на свое прежнее место. Проездили мы с Кравченко две недели.
Перед Октябрьскими праздниками меня вызвали в Районо и назначили преподавателем истории в Звановскую неполную среднюю школу. Так я стал историком. В школе из исторических наук я изучал только обществоведение. Там изучалась история французской революции и наших русских революций. Когда же я ознакомился с программой предмета, который я должен был преподавать, то я пришел в ужас. Здесь были разделы, о которых я не имел не малейшего представления: Древний восток, Ассирия, Вавилон, Древний Рим, Греция, Египет и т.п. Учебников по истории не было, но зато издавался журнал по всем школьным предметам "Ударник учебы". В нем я нашел очень краткие разделы по истории, которые давали направления по изучаемым темам. Передо мной встал вопрос, где мне взять дополнительный фактический материал, чтобы я мог вести уроки. В школе учителем литературы работал пожилой преподаватель Николай Петрович Курдюмов. В свое время он окончил историко-филологический факультет Киевского университета. Я обратился к нему. Он меня сильно выручил, принеся мне учебник по древней истории под редакцией Выперра и рукописный текст "Законы Хамурапи". Я изучал материал к урокам по этому учебнику, подводил под него марксистко-ленинскую базу и преподавал ученикам. Года через три появились учебники и развернутые статьи в журналах, работать стало легче. Работал я в этой школе до 1936 года. Был я комсомольцем и даже членом бюро Глушковского райкома ВЛКСМ, принимал активное участи в общественной работе на селе. Село наше было большое и исстари делилось на две части - фабричную и сельскую. Фабричная называлась по Глушковской суконной фабрике, на которой работали ее жители. Сельский Совет объединял и руководил обеими частями села. Я состоял в активе Сельсовета и часто присутствовал на его заседаниях. Нередко мне хотелось выступить по тому или иному вопросу, но моя робость мне этого не позволяла. Но один раз я все же выступил, когда обсуждалась работа школ. Что я говорил, не помню, но судя по реакции присутствующих, что-то дельное. Мое первое выступление избавило меня от робости и в последствии неоднократно выступал и даже делал доклады к революционным датам.
Летом 1936 года меня назначили директором Веселовской неполно средней школы. Кроме начальных классов в школе было два пятых, два шестых и один седьмой класс. В школе работало около двадцати преподавателей. В этом же году проводилась аттестация и мне было предложено пройти институтское обучение. Я направил документы на заочное обучение в Курский государственный пединститут. Меня приняли без экзаменов, т.к. зачли знания, полученные в 1933 году на курсах повышения квалификации в Воронеже (в объеме первого курса института).
Хорошо помню тот 1933 год. Это был тяжелейший год для нашей страны. Накануне на Украине и других южных районах была засуха. Разразился страшный голод. На курсах нам давали по 400 граммов хлеба на день, а еда была скудная. Хлеб делили на части, чтобы хватило на вечер. Ужин - кусочек хлеба с солью и стакан воды. Люди же мыли были молодые и аппетит у нас был "волчий". В это время открылись ТОРГСИНЫ, в которых за золото можно было купить все, в том числе и хлеб. Все это великолепие было выставлено в витринах. После занятий мы шутили: "Пошли к ТОРГСИНУ, пообедаем через витрину!". Курсы длились три месяца и получил обширные знания по истории, что мне очень пригодилось при преподавании в школе.
Итак я директор, преподаватель и студент-заочник в одним лице. В 1936 году я приехал на сессию и сдал все экзамены за первый курс института. В 1937 году, прибыв на сессию и прослушав лекции около недели мы с другом Алексеем Макаренко решили сдать экзамены за второй курс и успешно их сдали. У нас еще оставалось времени около месяца и мы решили посещать лекции третьего курса. Кончилось дело тем, что мы с Алексеем сдали экзамены за третий курс и были переведены на четвертый. В 1938 году я сдал экзамены за четвертый курс, а в 1939-м на зимней и летней сессии государственные экзамены и получил диплом преподавателя истории. Теперь я был единственным дипломированным преподавателем истории в районе. Меня перевели завучем Теткинской средней школы.
Будучи директором Веселовской школы по договоренности с правлением колхоза, которое возглавлял Платон Емельянович Конапельченко, деревянные стены школы были обложены кирпичом и она стала иметь красивый и внушительный вид, да и теплее стало в классах. При школе было свое подсобное хозяйство, лошадь и пятнадцать гектаров земли. Обрабатывали землю учителя и ученики старших классов. Урожай шел на стол учеников. Все учителя принимали активное участие в жизни села: проводили беседы в избе-читальне и клубе, читали лекции и ставили спектакли. Однажды даже отважились и поставили оперу "Наталка Полтавка", в которой я исполнял роль Петра. Колхозники приняли спектакль с восторгом. В селе мы пользовались большим авторитетом. Я был членом сельсовета и часто председателем Избирательной комиссии по выборам в Советы. Колхоз был богатым и даже участвовал в смотре на ВСХВ, за что получил диковинный тогда подарок - мотоцикл. Конапельченко был хорошим, авторитетным руководителем и колхоз при нем процветал. В последствии его выдвинули директором Теткинской МТС, куда он взял с собой бухгалтера Шпильку. Перед войной сгорела контора МТС и Конапельченко со Шпилькой осудили, как вредителей. Будучи уже в 1941 году политруком госпиталя в Старом Осколе я случайно увидел их в колонне заключенных на этапе. Удалось перекинуться парой слов с Конапельченко. Уже после войны, в 1948 году, мы снова с ним встретились в селе Веселое, куда я приехал с женой по его приглашению. Платон Емельянович снова был председателем колхоза и восстановлен в партии. Колхоз снова пошел в гору. Шпильке повезло меньше, он умер в заключении.
Нас радостно встретили, показали хозяйство и гордость колхоза - сад. Он сохранился, несмотря на немецкую оккупацию. Мы с Ниной хорошо провели время в доме Платона Емельяновича. В это время у него гостил брат Яков с женой. Был он бравым майором-танкистом. Еще до войны у него была слава бесшабашного парня, он очень хорошо плясал и даже выступал в клубе. В войну Яков служил в партизанском отряде Ковпака и после войны остался в армии. Я же тогда был в звании старшего лейтенанта. Мы сидели за столом в фруктовом саду, с веток деревьев свисали спелые яблоки и груши, был теплый вечер, в черном небе светила полная луна, а мы вспоминали прошлое. Вечером мы уезжали. Нас до станции провожал Яков с женой. Снова светила луна, где-то в темноте стрекотали кузнечики, пели птицы - на душе было светло и радостно.
Теткинская средняя школа была при сахарном заводе. Еще до революции завод принадлежал знаменитому Терещенко, который в 1917 году был членом Временного Правительства. Школа была создана для обучения рабочих, которым давали начальное образование. Капиталисту нужны были грамотные работники. После Революции школа стала средне-образовательной. Когда я пришел сюда на работу, здесь было 22 класса. Коллектив учителей в основном состоял из старых кадров, нас, молодых было всего пятеро. Когда я еще работал директором в Веселом и бывал на учительских конференциях, то всегда удивлялся, как там встречали преподавателей из Теткино. Это было чувство благоговения и уважения - вот пришли умные интересные люди. И именно они задавали тон всем обсуждаемым вопросам. Вот в этот уважаемый коллектив я и попал. Все преподаватели были требовательными и строгими учителями и руководствовались только одним - донести знания до учеников. Воспитательная работа, индивидуальная работа с отстающими их не касалась. Именно из-за этой позиции у нас со "старичками" все время были разногласия, но постепенно мы, молодежь, сумели их перевоспитать. Сначала на нашу сторону перешла преподаватель литературы Маркина, затем географ Сафонов, немка Марченко и другие. Внеклассная воспитательная работа стала оживать. Заработал Ученический совет - в школе появилось самоуправление. Председателем Совета был я. Работали различные кружки, самодеятельность, существовало соревнование между классами, подтягивалась дисциплина. Школа находилась на первом месте в районе и пользовалась большим авторитетом. Большую помощь школе оказывала администрация сахарного завода, как сейчас бы сказали, была нашим "спонсором" и не даром, ведь родители многих учеников работали на заводе.
Среди таких учеников были и такие, которые доставляли много хлопот нам, учителям. Так в четвертом классе учился сын главного инженера Олейников Олег. Мальчик он был способный, но шаловливый. И дома он доставлял массу хлопот - то уйдет куда-то и не ночует дома, то возьмет без спроса деньги и истратит их на фотоаппарат для приятелей, то в школе на уроках устроит какой-нибудь беспорядок. Родители его оба работали, а дети оставались с домработницей, которая совершенно не могла с ними справиться. Они пригласили к себе бабушку, но та, устав от проказ внука быстро уехала. Следующим воспитателем был уже его дедушка, бывший солдат. Но и старый солдат не выдержал и уехал. Почти каждый день ко мне приходил учитель Олега и жаловался на него. Я приходил в класс и разбирался. Олег говорил, что он ни в чем не виноват - задание он выполнил, а затем от скуки нарисовал зайчика и показал ребятам. Ребята развеселились, отвлеклись от занятий, но он то здесь причем? У Олега был еще брат Николай, который в младших классах то же доставил массу хлопот учителям. В старших же классах он стал самым активным дисциплинированным учеником и принимал активное участие в самоуправлении школы. Николай погиб в Великую Отечественную и его имя с двенадцатью фамилиями других учеников моей школы выбито на стелле в селе Теткино. Олег же стал директором Теткинского сахарного завода. В 1975 году на 30-летие Победы я побывал в Теткино на встрече с выпускниками. Было интересно узнавать в бывших школьниках видных руководящих работников промышленности и науки.
Быстро шло время и вот уже выпускной вечер двух десятых классов. Играл духовой оркестр, сияли лица, слышались восторженные возгласы и ... танцы, танцы до глубокой ночи. Впереди вся жизнь. Долго и неохотно расходились ученики в ночь на 22 июня 1941 года.