С тех пор, как родилась дочка у богини Олейи и её земного бога, минуло три года. Жили они среди людей ладно и весело, любили путешествовать, но и о делах не забывали. Олейя открыла уютный магазин волшебных ароматов, а на входе написала: "Кто хочет вдохнуть немного красоты и счастья - добро пожаловать!". Да и земной бог не сидел сложа руки, но какими важными делами он занимался, мы не знаем. Олейя не из тех была, кто о мужских делах болтает.
Долго ли коротко ли, подходило время к важной дате. В день, когда наступает семь лет со дня первой встречи, божественная пара возносится на следующий цикл совместной жизни. Символом этой даты служит Колесница, на которую словно поднимаются возлюбленные, чтобы двигаться вперёд и выше по дороге любви уже не пешим ходом, которым проще управлять, а на стремительном колёсном вихре, от которого дух захватывает.
Олейя и её бог об этой дате знали и ни капли не волновались, ведь крепка была их сердечная связь, да и все эти семь лет честно они учились у жизни свои отношения развивать, беречь и укреплять. Так что спокойно ждали они тот миг, когда понесет их вперёд волшебная колесница.
И вот, случилось так, что накануне дня семилетней годовщины пролетал над людским городом, где божественная семья жила, ковёр-самолет с двумя недобрыми тётями. Вообще-то не полагался летучий ковёр Глупыне и Завиде - так звали этих тёть - но уж такие это были гражданки, что попросту украли они вещь, оставленную хозяином без должной опаски. Взгромоздились злые тёти на ковёр, да и полетели искать, где бы им своё недоброе дело вытворить, ковёр только охнул.
Да вышло так, что повезло ковру в тот самый момент, когда Олейя с мужем и дочкой гулять из своего дома вышли. Укачало Глупыню и Завиду во время полёта, уснули они. Ковёр это дело почуял, возликовал, да и сбросил непрошеных пассажирок прочь, а сам на всех скоростях обратно к хозяину устремился. Ковру-то повезло, а нашим с вами героям не очень. Потому что от падения проснулись злые тёти, начали по сторонам озираться, да и увидели счастливое семейство.
- Экая троица радостная, - прошамкала Завида злобно. Зубами она часто скрипела по долгу службы, потому поизносились они, вот и добавилось к её неприятной внешности ещё и шамканье.
- А давай им на голову дождь выльем! - с обычным своим дурацким видом предложила Глупыня.
- И как бы ты без меня свои обязанности перед высшим руководством исполняла! - всплеснув руками, снова прошамкала Завида, - что там дождь! Посмеются они только! И никакого зла из твоего дождя не выйдет!
- А что тогда? Оставим их счастливыми, да поищем тех, кто дождя боится? - Глупыня выжидательно посмотрела на подругу.
Завида только головой покачала, да продолжила:
- Пока они все вместе, им хоть селевой поток на голову сыпь. Всё нипочём будет. Слабое место для любых родителей - детёныши.
- Давай детёныша утащим! - возликовала Глупыня, - ведь утащили ж мы ковёр-самолёт!
- Глупыня, - сдерживаясь изо всех сил, начала Завида, - давай договоримся, что ты мне только колдовскую энергию давать будешь, а рот свой держи закрытым! - шамканье Завиды уже готово было перерасти в львиный рык, но без Глупыниной силы слабовата была её колдовская мощь. Поэтому терпела злая тётя свою неумную напарницу, да мысленно людскую пословицу по несколько раз на дню поминала: "Сила есть, ума не надо".
- Как же я буду рот закрытым держать? - недоуменно молвила Глупыня, - я ж через него еду в голову складываю!
Завида взвыла и уж хотела дать Глупыне затрещину, как женская часть счастливого семейства рассмеялась, а их мужчина мягко улыбнулся одними уголками рта. И было в этой сцене столько тепла и любви, что даже злые тёти на миг залюбовались.
- К делу, - встряхнулась Завида, - девочку мы украсть не можем. В её отце я чувствую что-то непонятно опасное. И это чувство говорит мне, что если мы ребенка как ковёр утащим, то ничто её отца не остановит и не будет больше в царстве Зла двух великих колдуний! - патетически закончила вступление Завида.
- Это каких? - с любопытством спросила Глупыня.
- Никаких, - скрипнула зубами её напарница, но не стала углубляться в объяснения, по опыту зная, что это бесполезно, а продолжила излагать свой коварный план, - а вот если мы их малышку заколдуем, например, нашлём на неё твоё глупынство, то от их счастья никакого следа не останется.
Глупыня приосанилась и кивнула.
- Пойдем вон в то кафе, - кивнула Завида, - ты будешь еду через рот в голову складывать, а я тебе расскажу, как мы план свой осуществим.
А тем временем Олейя с её богом наблюдали, как их дочка играет на лужайке в парке и тихонько переговаривались:
- Я чувствую какое-то необычное беспокойство, - не омрачая лучистого взгляда, направленного на дочь, сказала Олейя своему любимому, - не могу понять его источник, - чуть повела она плечами, как бывает, когда среди летнего зноя прокрадётся ниоткуда ледяной ветерок, да и пройдётся по спине.
Её бог коротко обнял её, но ничего не сказал. Странное чувство одолевало и его.
- Три, два, один, начали! - тихо, но грозно скомандовала Завида и направила ледяной вихрь на мирно играющую девочку. Глупыня выпучила глаза и растопырила руки, помогая создать вокруг маленькой красавицы невидимый купол, внутри которого смогли бы сотворить злые тёти своё чёрное дело. Девочка играла, не замечая ни возведённого вокруг нее ледяного панцыря, ни двух недружественного вида тёть, ни как вдруг замерли лица её родителей, не видевших происходящего, но чувствующих, всем сердцем чувствующих, что нечто неладное творится вокруг их семьи.
- Ну всё! - хрипло захохотала Завида, - замерло Время! Ещё десять минут, пока они все в одной минуте застряли, и ничто, ничто уже не снимет заклинание! Вот и посмотрим мы тогда, что от их счастья останется! - она зажмурила глаза и зашлась в истеричном смехе.
- Одну минуточку! - вдруг оборвал её крик глубокий бас, - трогать этого ребенка вы не смеете.
Завида изумлённо открыла глаза и завопила, что есть мочи:
- Верховный бог! Нет у тебя права мне запрещать! Я из другого мира и тебе не подотчётна!
- Не верещи, Завида, - спокойно ответил на это Верховный бог, - ты мне не подчиняешься, это так. И как сказали бы люди, в мире которых ты пакостишь, и слава богу. Но трогать божественную девочку ты не имеешь права, - и глаза сощурил.
Глупыня только переводила взгляд с одного на другого и открывала рот, как большая-пребольшая рыба.
- Врёшь! - так и зашлась в злобном крике Завида, - откуда в людском мире божественной девочке взяться!
- Ну девочка не виновата, что ты такая же глупая, как твоя подруга, - холодно пробасил Верховный бог, - ты многого не знаешь и это твоя беда. Бери свою Глупыню и исчезните с глаз! - в его голосе послышались раскаты близкого грома.
Завида подскочила к девочке в один прыжок и бросила взгляд на её маленькие ножки. На нежных ступнях, прямо у основания средних пальцев, едва заметно золотились два маленьких солнца - знаки божественной принадлежности. В людском мире, куда переправились в своё время девочкины родители, эти знаки были не видны. Открывались они лишь взору тех, кто из волшебных миров был и две злые тёти не стали исключением.
У Глупыни от ужаса ещё больше раскрылся рот, и не могла она от страха ничего ни сказать, ни сделать. А Завида взмыла под ледяной купол от бессильной злобы, сжала кулаки, но вдруг, как злобный коршун на добычу, камнем упала к стоявшему стеной подле ребенка Верховному богу.
- Прав ты, - злобно прошамкала она и вдруг снова засмеялась, - да не во всем! Девчонку трогать я не могу, это так! Но и снимать ледяной купол мы не станем! Пусть же навеки завязнут твои выкормыши в одной минуте! - схватила Глупыню и тут же исчезла.
Верховный бог немного подумал и подошёл к девочке. Та подняла голову и вдруг улыбнулась. На сердце у Верховного бога будто райские птицы запели:
- Здравствуй, маленькая девочка, меня зовут Верховный бог, а тебя?
- Меня зовут Алиса, - она улыбнулась и спросила, - а ты умеешь в ладушки играть?
Верховный бог замешкался, но всё же признался, что не умеет и попросил Алису его научить.
А в это время Олейя и её бог стояли неподвижно в парке, будто на дне реки Времени, которое двигалось вокруг них, как мимо каменных изваяний. В голове было пусто и гулко и только на самом дальнем рубеже создания билась мелкой рыбёшкой какая-то мысль. Олейя из последних сил протянула пальцы руки в сторону, каким-то внутренним чувством понимая, что сделать это жизненно необходимо. Пальцы не слушались, двигались плохо, будто весили как вся вселенская грусть. "Ещё! Ещё чуть-чуть!" - теплилась мысль, куда-то словно убегая, испаряясь из оцепенелого сознания Олейи.
Она сделала ещё одно, самое последнее движение, уже безо всяких мыслей, а чисто лишь на одних чувствах, и в этот миг коснулись кончики пальцев теплой руки её бога, который так же из последних сил тянулся к матери своего ребенка, своей драгоценной возлюбленной. Вспыхнули с необычайной силой четыре крошечных солнца одновременно на их ногах, прижал бог свою богиню к сердцу и рухнул в этот миг ледяной купол, пропал морок без следа.
А под куполом открылась им картина, за которую многие бы не пожалели отдать лучшие моменты жизни. Сидя на лужайке, Верховный бог и маленькая девочка, весело смеясь, играли в ладушки, источая божественный свет от маленьких, невидимых людям солнц.
А в первую минуту после полуночи, когда настала заветная дата и уже давно спала в своей постельке маленькая Алиса, неслись Олейя и её бог вместе вперёд и выше на сверкающей лёгкой колеснице любви к новым свершениям и приключениям. И не было в тот момент счастливее их никого в мире.