Ступив ногой на пыльную каменную дорожку, она с удивлением уставилась на деревянную дверцу с тяжёлой металлической ручкой посередине. Второй раз в жизни её пригласили на праздник, и второй раз ей выпала честь пройти через портал, находившийся внутри старого, но удивительно хорошо сохранившегося корабля, который уже долгое время дремал на мели. Когда прибрежные волны хлестали его по светлой корме, а последние лучи солнца гладили местами порванные алые паруса, он издавал странные жалобные звуки, будто умоляя отпустить на свободу. Возможно, чтобы снова бороздить моря и океаны или отправиться наконец в последний путь.
Девочка поправила светло-голубой бантик и три раза настойчиво постучала — дверь сию же секунду распахнулась, приглашая войти.
Десятки непохожих друг на друга гостей замаячили на горизонте, как только она переступила невысокий порог. Кто-то уже давно зависал у шведских столов, расположенных недалеко от стеллажей с фэнтези, уплетая колючий рулет и отбиваясь от стрел крошечных стрекоз, кто-то попивал едкое «Лазурное наслаждение», беседуя со знакомыми, а кто-то — та же Гаку — несмело бродила из комнаты в комнату, поражаясь грандиозности торжества, которое проводилось всего четыре раза в год. Создатели фестиваля искренне верили, что весной умы искусных читателей пробуждались ото сна под лёгкие живительные строки, летом они вдруг становились бабочками и хватались за книги с красочным содержанием — гроза беспрестанно бушевала над их головами, осенью же они искали уединения в мрачных пожелтевших страницах самых старых романов, а зимой — вечного покоя под снежными барханами рассказов, и этого было вполне достаточно для увлекательного времяпрепровождения. Всего должно быть в меру, писали они.
Она облегчённо вздохнула, улыбнулась какому-то существу, рассыпавшемуся по пыльному полу, и стала ждать друзей.
Вот в полуразрушенном камине, в котором до этого самого момента тлели странички какой-то жёлтой газетёнки, неожиданно вспыхнул одинокий язычок пламени, и спустя мгновение из него показалась чья-то раскалённая добела голова, а затем и всё тело — существо из мерцающего леса-таки добралось до пристанища на этот дивный долгий вечер.
Заметив его, Гаку замахала рукой, подзывая к себе.
— Эй, девочка в платье в горошек! — массивные оконные ставни с грохотом распахнулись, и в комнату ворвалась пушистая охристая кошка.
Она крепко держала в зубах книжку в виде упитанной лоснящейся мыши, а её шерстку бороздили лёгкие завихрения, местами переходившие в настоящие песчаные бури.
— Ты даже не представляешь, о чём я сегодня всем поведаю, — мяукнула она и довольно прищурилась.
Несколько гостей, стоявших поблизости, вопросительно на них посмотрели, и Гаку звонко рассмеялась:
— Даже боюсь представить.
Удивительно, но её друзья ни капли не изменились, хотя, наверняка, она просто опять глубоко заблуждалась: всё дело было в масках. Они путали, сбивали с толку, отвлекали своими прекрасными узорами, блестками, фольгой, золотом и серебром и не давали заглянуть внутрь, открыть и прочитать человека, как книгу.
Каждый входящий клялся не снимать свою карнавальную маску ни при каких условиях. Это было главное и единственное правило, которому безукоризненно следовали все. Глаза — зеркало души, лицо — мирская оболочка, и вместе они могут многое рассказать о человеке, стеснить его, не дать раскрыться прекраснейшим цветком и поведать о волнующих его строках всему миру. А волшебные маски не позволяли этому случиться.
— От тебя пахнёт морем. Снова тот корабль?
— Ага.
— Поговаривают, будто бы он некогда являл собой копию Александрийской библиотеки, той самой, что сгорела столетия назад, но потом до него добрались руки Полуночного Чародея. Он уничтожил дубликаты великих трудов, хранившихся в Брухейоне, чтобы никто не узнал того, что было известно одному ему. Спустя годы корабль отыскали, отреставрировали и стали использовать в качестве портала в память о его былом величии.
— Странно, а я слышал, что это корабль-призрак из книги... Помните Ассоль? — огненный голем в белоснежной маске наконец-то добрался до них, прихватив с собой бокал чистейшей воды.
— Шутишь, что ли?! — только присев на подоконник, Гаку вскочила на ноги и уставилась на друга. — Невероятно... Я просто обязана написать об этом!
Послышалось шуршание — едва слышимый перезвон июньских колокольчиков, и к ним подлетела светлая тоненькая книжка, которая в следующее мгновение примостилась рядом с кошкой в маске Венецианской Дамы. Она распахнула свои идеальные белые странички, чтобы гости записали в нескольких словах впечатления от прочитанного и в следующий визит вновь ощутили сладкий привкус радости и дрожь, пробирающую аж до самых кончиков пальцев.
— Что ж, сегодня, этой прекрасной летней ночью, я поведаю вам всем историю прекрасной лавандовой дамы, о чьей красоте, проросшей благородным цветком сквозь горькие слёзы, слышали даже гнусные разбойники-мыши... — кошка блаженно вздохнула, втянув аккуратным розовым носиком прохладный свежий воздух, задумчиво посмотрела на мерцающие высоко в тёмных небесах звёзды, пёстрые туманности, и, заручившись их поддержкой, начала рассказ.