Рассказ «В одну реку не входят дважды»
.
Бездна.
Голодная многомерная сущность, пространственно-временной альфа-кратер, живая всепоглощающая субстанция подобно жерлу вулкана любящая фаустовских ангелов, разуверивщихся в силе своего предназначения, утерявших истинное Ка. Как она любила таких. Сучка.
Бесплодная земля, магнитом притягивающая полых людей, утративших веру в себя, но в которых еще теплилась жизнь, горячая, полная страсти, пороков и желаний. Изысканное бестелесное лакомство искушенного вампира - ее ангел, Айк Хорбелл, который был помилован с благоволения Архангела Деймона Кана в момент искреннего раскаяния и отречения от нее. Нет, она не могла этого простить, уж чертовски больно он сделал ей.
Стерва.
Она ждала, как мать ждет возвращения своего сына обратно, как любовница ждет в свои бездонные объятия, в свое истосковавшееся лоно.
.
Она звала его и обжигала сердце, как огонь испепеляет крылья беспечного красивого мотылька. Ее длинные проворные щупальца доставали самого верха обрыва, там, где еще только-только начинает теряться и метаться вера. Места, такого соблазнительного и искушающего неосознанных, непроснувшихся, атеистичных, как он.
.
Как русалка она столетиями напевала тихие гипнотические мантры, нави-колыбельные, нашептывала шаманские сказки, танцевала вспышками темного прошлого, фрейдовской змеей кусала незащищенные пси-формы и оболочки раненого сознания, тонко повреждая живые ткани и внедряясь в генные мемори-структуры. Наконец-то он сдался, сладкий лакомый куСОК, долгожданный десерт - Айк Хорбелл.
.
7 столетий назад они познакомились с этой живой, но угасшей ангельской душой, похожей на потухшую восковую свечу-оборотня, что пришла и обернулась в черную похоронную мантию беспечно исполненным ставом. Как он был хорош. Его молодая и дерзкая кровь обжигала уже успевшее остыть горло марсианской нави. Свежее дыхание щекотало ее ноздри и заставляло сокращаться все 9 ступеней ее келий.
Она млела и стонала от восторга, а он все больше становился лишь ее Каем.
.
Она так долго ждала Айка Хорбелла, так долго не обнимала его наяву, словно девственница, глядевшая на расстоянии в зеркальные рейКИ-отражения небесных чертогов, этих ультрамариновых космических звездных систем. Платоническая зависимость, ее сансара.
Она знала, что он может прийти снова, надеялась своей неудовлетворенной женской сущностью. Но ведь еще тогда, в те далекие времена, а она это помнила до сих пор, на прощание Айк сказал ей: «в одну реку не входят дважды». Она запомнила, но не поверила. А он махал ей рукой и уходил. Уходил и улыбался. Улыбался и исчезал.
.
Она истово верила, что ее час настанет, ее победный триумф над ничтожной жизнью ангельской сути в этом бренном человеческом мире.
Он дал ей шанс так думать, сочетая в себе темные стороны души и жажду познания ее дна. А нет никакого познания, пока не признаешь свою вторую, глубинную часть, которую не хочется вытаскивать наружу, как любимое жало-тату медовой и сладкой пчелы.
Она знала, когда выйти на авансцену и завершить авторскую постановку сюжета.
.
Все это время она напоминала ему, что жива, обжигала лавой землю, где ступали его ноги, иссушала, дымила, курила эти низкие вибрационные потоки и пороки души, это слишком человеческое проявление, ласкала все его слабости - его противоречивые мысли о предназначении, о мирской суете космического хаоса жизни, что действуют по неведомым Хорбеллу законам.
.
Она искушала, лизала пламенем краешки непроснувшегося сознания, являлась во сне, смущая его мужскую суть. И Айк это знал, всегда знал и не мог ей противостоять. Эта сучка была слишком хороша в своем мастерстве, и он принимал ее словно наркотик и не мог без нее. Она туманила мысли, он создавал иллюзии, она напоминала о себе, он рисовал для них альков, она обнимала его, а он зажигал свечу каждый вечер. Для нее, в память об их порочной любви, об этой инстинктивной страсти.
Она хотела его как нимфоманка.
Желала вобрать его в себя всего до остатка. Единоличница. Ее распаленное лоно пульсировало эхом и жгло остатки растекающейся воли. Похоть и страсть. Всепоглощающая Инь и покорный Ян, словно Навь и Правь в своем наилучшем воплощении.
.
Без дна.
Бездна.
Бесплодная земля, мёртвая купель, в которой снова зажглись фонари. Она умирала, но при этом смиренно ждала. Умела ждать. На этот раз она звучала настойчиво и уверенно, собирая по крупицам все свои ресурсы. Айк уже почти ее. Она тянула к нему руки и он наконец сдался, летел в ее жаркие объятия - падший, но еще живой, ангел. Как женщине, привыкшей владеть полностью всем, что пожелает, она ненавидела этих ангелов-вуайеристов, небесных дружков, таких сострадательных и благих. Вечно мешающих ее планам и насмехающихся над ее чувствами.
- Айк, любимый, я так жду тебя! Иди ко мне, родной, наконец-то мы будем вместе навеки вечные.
В этот момент что-то щелкнуло в сознании Хорбелла и он понял, для чего спустился на Землю - воскресить свою душу, обрести цельность и мир в себе - выполнить свое предназначение на Земле, найти свой путь и бросить свой якорь.
.
Бездна истерила. Она больна. Смертельно больна.
Его крик болью отдавался в ее раненой страстью душе. Он кричал о том, что не хотел ее, не хотел ту, которая любила и ждала его не смотря ни на что.
Айк Хорбелл не желал остаться с ней, а выбрал свою душу, свою презренную человеческую душу. Мать его так. За что? И она больше не могла с этим смириться.
Бездна неистовствовала. Она умирала и ее агония имела адски жестокий почерк. Пламя в последний раз облизывало его губы, а руки так и не успели обнять его на прощание.
Последнее, что она услышала - голос самого Архангела Деймона Кана, этого чертова спасителя ангельских душ...
Ее не стало.
Бесплодная земля.
Мертвая купель.