Часть I
Почему меня так назвали, я не знаю. Детство помню плохо. Но пиратских замашек у меня, отродясь, не было. Бытовало мнение, что характер мой строптив. Роджер же всегда должен быть веселым. Веселый Роджер. Да, в общем-то, я и любил повеселиться.
В люди выходил редко, но всегда при галстуке. Хозяйка дома для солидности его на меня напяливала, что ли? Город все же. Да, какая там солидность! Бывало, выскочишь на улицу, и давай скакать как придурашный. Мяч попинать или еще чего.
Родственников своих, по правде говоря, не любил. А плодились мы почему-то как кошки, при упоминании о которых меня всегда кидало в необъяснимую дрожь. Жили большим колхозом в благоустроенной квартире на седьмом этаже огромного сибирского города. Цыгане вот еще таким табором живут. Я не националист, понятие толерантности мне знакомо, но жить в таких условиях никогда не нравилось. Наверное, это еще от ревности. Да, пожалуй, я был ревнив. Мужики-то, я думаю, меня поймут. Ну, какой нормальный хозяин, каким я себя, без лишней скромности, считал, потерпит, чтоб вниманием хозяйки дома могли пользоваться все. Вот и доставалось моим домочадцам.
Когда совсем никому житья не стало, начал я подумывать о более уединенной жизни. Да и хозяйка моя была не против. Видимо, я их всех тоже здорово достал. Чтоб уж не задевать ее самолюбия, обставил все так, чтоб она была убеждена, будто сама от меня решила отделаться. Наверное, и не было у нас никогда настоящей любви. Так, привязанность только…
Решили мы с ней расстаться интеллигентно, без лишних ненужных слов. Устроили прощальную прогулку по городу. Бредем по собачьему рынку. Нашего брата тут! Сколько бы мы еще бродили, не знаю. Тоска. И никакого просвета…
Да только вот от судьбы никуда не уйдешь! Она все равно тебя найдет. И она нашла. Вернее, они. Да, это точно были они. Молодая пара. Он, естественно, постарше. Увидел меня, и сразу распознал во мне своего родного брата. Хотя ведь мы и не похожи совсем. А она - девчушка еще. Ресничками хлоп, хлоп. Глаза удивленные таращит, испугалась вроде даже. Дура ты, дура, думаю. Я уже понял, что это и есть моя новая семья.
А первая обняла меня на прощание, потрепала за уши, заплакала. Только я не особенно поверил ее слезам. Лизнул, правда, в щеку. Даже слова не проронил. Глазами только сказал: «Прощаю, - мол, - тебя за все, да и ты меня прости, если что было не так». Поняла, думаю. Все же, столько лет вместе…
Продолжение следует, может быть…
Роджер Веселый в пересказе Галины Романовой
19.02.2006г.
Часть II
Моя новая семья жила в Крыму. Так что нам предстоял еще длительный перелет на воздушном лайнере. Страху натерпелся! Не летал ведь раньше никогда. Где вы видели летающую собаку?! Не пегасы ведь мы, в конце концов. Но, все, слава Богу, обошлось. К концу перелета даже вроде во вкус вошел. Прикольно, собака над облаками! Представляете, вы бы такое зрелище увидели… и все! Ищи вас потом в Александровке! О, я бы посмеялся!
Моя новая молодая хозяюшка галстук на меня больше не надевала. Солидным здесь быть не обязательно, деревня, по-сути. Хотя и здесь интеллигенция. Научный поселок.
Со временем понял, что галстук тот на меня не для солидности надевали, а просто, чтоб в состоянии аффекта я кого-нибудь не повредил, ну, не цапнул, значит. Характерец-то тот еще! Но характер мой как-то стал планомерно стабилизироваться. Даже сам себе удивлялся. Что значит - воля!
А хозяюшка моя, вот ведь дурище (!), возьмет, бывало, в руки этот галстук-ошейник, типа: «Ну, что, пойдешь гулять?». Это она смеется надо мной, значит. А я поддаюсь на ее уловку и скачу как дурак: «Ура! Гулять пойдем!» А куда гулять, я ведь и так целыми днями на улице! Что поделаешь, приобретенный рефлекс.
А природа, я вам скажу! Не, не скажу. Все равно не поймете. Это надо видеть! Вот я и смотрел. Ходил везде и смотрел. Жалко, фотоаппарата у меня не было. Фотоаппараты собакам не положены.
Еще на машине любил кататься. У хозяина машинешка какая-то была, «Инвалидкой» называлась, хоть хозяин вроде и не инвалид вовсе. Ну, какая-никакая машинешка, а все лапы не бить. Сядем, бывало, с хозяином вдвоем, да и поехали по далям и весям в тесной мужской компании.
Как-то к нему друган какой-то приехал. Тачка шикарнейшая! Блестит вся на солнце, переливается! Я таких сроду и не видывал! Ну, думаю, сейчас с ветерком покатаемся! Пока он там с моим хозяином по какой-то нужде беседовал, я место занял. Чего, думаю, время-то терять. Забрался, как привык, на переднее сиденье. Сижу, музыку слушаю. Сиденья все велюром покрытые. Моему хозяину, конечно, такая и во сне не приснится!
Дождался. Идет этот мужичок. Ну, думаю, сейчас поедем. А он как увидел, да как завопит: «Ты, чего себе позволяешь – дескать - пес шелудивый, блохастый, вонючий, еще и на переднее сиденье забрался!» Каких только эпитетов он в мой адрес не вспомнил! Подумаешь, сиденье я ему, видите ли, испачкал. Чистюля, куда там!
Запашок от меня всегда, конечно, тот еще шел. Хозяйка, правда, безуспешно, пыталась меня время от времени в порядок приводить. Да, люди, они разве ж понимают, что к чему. Что это мой собачий инстинкт собственный запах отбивать. Зверь ведь я, все же. В своем животном мире и живу. Хотя, в каком мире люди сами-то живут, разве я не вижу. Не осел ведь, в конце концов, какой, собака…
Продолжение следует, может быть…
Роджер Веселый в пересказе Галины Романовой
19.02.2006г.
Часть III
Подкатывает как-то наша «Инвалидка». Остановилась. Ну, я и влез. Откуда же мне было знать, что хозяин продал ее уже давно. Он ведь передо мной не отчитывается. Хотя мог бы и предупредить. Может, и не случилось бы со мной тогда такой вот трагикомедии. Забрался я и чувствую, что-то не так. Парни какие-то сидят, ржут как лошади, матерятся, как… прости Господи! Я-то о таких словах и думать никогда не смел. Сижу, делаю вид, что все так и надо. Не понимаю ничего. Но в грязь-то мордой упасть кому охота. Поехали. Останавливаемся где-то в лесу, у домика охотника. То ли продали они меня, то ли как там столковались, не знаю. Только впрыгнули они в машину и уехали. А я остался. Хозяин запер меня в каком-то сарае. Правда, держал недолго, поверил, выпустил. Да я никуда и не собирался удирать. Думаю, пусть оно идет, как идет, там видно будет.
На охоту как-то мой новый хозяин собрался. Меня позвал. Ну, чего бы, думаю, не сходить, что я не охотник, что ли. Пошли. Он как своим ружьишком-то хлопнул, вот тут я и понял: не, ребята, не хрена я не охотник. Сразу совесть проснулась. Думаю: «Ити ошу мать, меня ведь дома давно потеряли! Сволочь ты, - думаю, - Роджер, редкостная, а не хозяйский пес». Вспомнил сразу, где раки зимуют, и где я сам должен находиться. Вернулся. Хвост поджал, положил хозяюшке на колени морду свою виноватую: «Прости, - мол, - меня пакостливого пса».
Это вообще мой излюбленный прием. Я хозяйку-то давно уже раскусил. Кричит иногда, бывало, на всех страх нагоняет! А сама-то душа добрая, наивная. Вот я этим и пользовался. Бывало, сядут они за стол…, меня-то в особой строгости не держали, вот я и трусь тут же, рядом. Положу ей так морду на колени, и смотрю на нее влюбленными, преданными глазами, дескать: «Ты не обращай на меня внимания, это я так, полюбоваться тобой пришел». А она мне то котлетку, то сосиску какую в пасть положит.
Но, в общем-то, я не лукавил. Пользовался, конечно, разного рода хитростями, как и любой уважающий себя мужик. Но любил я ее по-настоящему.
Она худенькая такая, вся светленькая, беленькая. И я рядом с ней - грязный, блохастый, вонючий. Словом, опустившийся интеллигент. Так меня в этом поселке все и звали. Кто уж мне такое определение придумал, не знаю. Наука, что с них возьмешь.
Вот такой вот курьезной парой мы с ней всегда и ходили. Она на работу, и я за ней. Вдруг кто обидит. Даже не знаю, как хозяин меня не ревновал. А, может и ревновал. Виду, может, не подавал только…
Продолжение следует, может быть…
Роджер Веселый в пересказе Галины Романовой
19.02.2006г.
Часть IV
Путешествовать я не перестал. Чтоб особенно лапы не трудить, сначала рейсовым автобусом до соседнего поселка добирался, ну а там уж своим ходом все исследовал. Водители все знакомые, денег с меня никогда не брали. С деньгами у меня как-то туговато всегда было. Да и были бы, куда я их положу. Карманов-то нет. Правда, тут я особо не нахальничал. На сиденье не садился, чтоб место не занимать.
Нагуляюсь вволю и на поворот. Там всегда люди голосовали, кому уехать надо было. Ну и я туда. Стою на повороте, голосую. Подъедут мужики, подберут. Потом слышу, моему хозяину рассказывают, кивают в мою сторону, смеются: «Роджера вон твоего подобрали. Снова на повороте голосовал». А мне, лишь бы подвозили. А там, смейтесь себе, на здоровье. Это хорошо, когда люди смеются. А вообще, странные они. Подумаешь, собака голосует. Невидаль! Люди голосуют, все в порядке, а собака голосует – смешно. Чего смешно? Это для бешеной собаки сто верст не круг, а у меня со здоровьем пока все в порядке. От поворота до поселка 7 километров. Чего же шлепать, если можно подъехать.
Хозяин мой, когда машину-то продал, себе хозяйство еще причудливей купил. «Муравей» называется. Ничего себе, муравей. Не поймешь, что за каракатица. И где у него хвост, где морда? Хозяин у него чего-то покрутит, он как взревет! Меня аж всего перекашивало. Такого темперамента у меня и в молодую бытность не бывало. В общем, не терпел я его жутко! Кто когда этого муравья видел, тот меня поймет и описанные ниже события. Что тогда на меня находило?! За хозяина-то я не так волновался, мужик все же. А время от времени на этого муравья хозяйка моя, бестолковая, залезет. Такой мы для всех переполох устраивали! Летят они, значит, на этом муравье, ревут. И я лечу. За ними. Зло берет! Гавкаю, аж до хрипоты! А как не гавкать? И за переднее колесо грызу. А как не грызть? Переезжали они меня не раз. Хорошо, не по шее. Морда-то длинная, толстая – чемоданом. Ну, они мне ее и рихтовали. Переехали как-то раз совсем уж удачно. Сижу. Круги перед глазами, ангелочки поют. А тут еще хозяйка моя с этого чудища-то спрыгивает и ну, давай пинать меня ногами! Со всей злобой! Ну, это в состоянии аффекта. Я ее понял, не обиделся на нее даже нисколько. Сам ведь по молодости был таким вздорным. Отпинала. Потом успокоилась. Присела рядом, обняла меня и заплакала…
Продолжение следует, может быть…
Роджер Веселый в пересказе Галины Романовой
20.02.2006г.
Часть V
Мы собаками-то в поселке миролюбиво все жили. Хозяева у всех интеллигентные. Неудобно смуту-то разводить. Был, правда, один. Скотч-терьер. Гнусноватый такой, его ни одна собака не терпела. Чего он на меня взъелся? Проходу не давал. Я, по правде говоря, немного трусил, но не сдавался никогда, виду не показывал и никому в этом не признавался. Да еще если хозяйка рядом. Как тут себя посрамить. Сцепимся мы, бывало, как два придурка, пасти замком сожмем, и сами не знаем, что делать. Челюсти-то, ого-го, у каждого какие! Я за свои не волновался. Давно уже проверил. Бывало, пойдем со своей хозяйкой на плато гулять. Дурачимся. Она возьмет какой-нибудь канат в несколько метров, за один конец его держит, я своими крокодильими зубами за другой ухвачусь. Хозяйка меня на канате-то раскрутит, я летаю как на карусели. Весело! Все-таки есть летающие собаки! Я тогда напрасно вам так сказал.
Так вот, если вернуться к тому моему псу-то недоброжелателю… Сцепимся мы, так значит… Все соберутся вокруг, бегают, руками, словно крыльями, размахивают, кудахчут, словно куры!
Говорят, в это время надо нас водой разливать. Да, кто об этом знает? Да и воду ж не всегда рядом найдешь. А хозяюшка моя подбежит и, как терминатор, схватит нас, того и другого, за шиворот и раздерет в разные стороны. Чудная! Ладно бы, гром-баба какая была, я бы понял. А тут?! Но я рад, что в очередной раз так легко отделался. И себя не посрамил, и жив остался. Иду рядом, уши опущу, дескать: «Но ты же знаешь, я его не трогал. Он первый...». Да, она все понимала, не наседала на меня никогда.
Мы его все же проучили. Пошли как-то со своей хозяюшкой гулять. Забрели в какое-то место пустынное. Ни души, ни одного свидетеля. И тут мой недруг нарисовался и сразу на меня. Даже моей хозяйки не постыдился. Сцепились мы. Я бы его, наверное, не смог осилить. А тут чувствую, хватка его ослабевает. Я смекнул, что к чему: это хозяюшка моя подбежала, да ну пинать его во все бока. Я взбодрился. Вдвоем-то мы ему здорово навешали! Он так ничего и не понял, еле ноги унес. Больше ко мне никогда не приставал, всегда стороной обходил. Думал, я такую могучую силу набрал. Но я не геройствовал. Нет. Для меня главное, чтоб все было тихо, мирно, без лишних драк…
Продолжение следует, может быть…
Роджер Веселый в пересказе Галины Романовой
20.02.2006г.
Часть VI
В свободное от работы время у туристов на берегу стоянки проверял... Кримина-а-л. Что есть, то есть. Грешен. Как-то, выбираясь из очередной палатки, на знакомых напоролся. Они, вроде, как и ничего: «Приве-е-т, -говорят-, Роджер! Какие собаки-барабаки!» А я что им отвечу? «Какие люди в Голливуде?» Старо. «Идите, - думаю, - ребята, своей дорогой, нос не суйте не в свое дело». Вложи-и-ли… Да хозяева за такие шалости не ругали меня. А чего ругать? Я же не щенок какой, своя голова на плечах. Да и аккуратно я ходил, следов не оставлял, заметал за собой все исправно, даром, что не лисица – нет такого пушистого хвоста. Собственно, никакого нет – обрубок только. Еще в детстве экзекуцию произвели. В принципе, без него даже удобней. У нас же порода какая? Вот то-то (!), хвост в период возбуждения пистолетом держать! Представляете, погнался бы я за хорьком каким, залез в нору… и что бы я там делал со своим пистолетом, хорьку глазки строил? Мой пистолет-то не стреляет ни хрена, в стены норки упирается! У него другое предназначение - радость своей хозяйке проявлять! Вы бы видели, как я им машу, обрубком-то своим. Умора! У хозяйки аж глаза в разные стороны разбегаются.
Раз уж речь о пистолетах-то зашла, так должен сказать, у меня их арсенал! Есть и для других целей «убойная сила». Вроде, как-то и неудобно об этом говорить, а надо. Как же без этого. Без любви, в общем… и продолжения рода. Так во-о-т. Дамочка какая по весне о женском своем единоначалии вспомнит… Соберемся мы на свои консилиумы. Все возле нее крутятся, каждый норовит свой след в истории оставить. Да только в собачьем мире (впрочем, как и в людском), правосудие-то как устроено? Кто сильный, тот и прав. Униженные и оскорбленные в сторонке сидят. Самые бравые отношение выясняют. Сцепятся, как чумные… Дамочку без внимания оставят. Та сидит, скучает. Ну, я подойду тихонько… утешу, приласкаю, как умею. А ей чего и надо! «Вы там деритесь себе, - думаю, - выбирайте, кто главный. Я в короли не лезу…» А по поселку, таких как я, с мордой-то чемоданом, расплодилось как собак не резаных! Стало быть, жизнь моя с причудами все же прожита не зря…
Роджер Веселый в пересказе Гали Романовой
14.02.2009