Капитан

- Тётя Маруся! Тётя Маруся!
- Чего тебе Шурик?
- Там Матроса съели.
- Какого Матроса?
- Кота вашего.
- Как? – вскочила Маруся.
- Пойдёмте, покажу.
Рыжая как одуванчик головка Шурика светилась уже на лестнице.
Маруся скинула фартук, сунула ноги в шлёпанцы.
- Где?
- Там дядька по улице шёл - капитан.
- Почему капитан?
- У него майка морская, в полоску.
- Тельняшка что ли?
- Да. И сапоги до колен, тоже морские. Он, наверное, с корабля шёл, - тараторил Шурик. Сандали его били по ступенькам как горошины. – У него мешок был. Мокрый, старый и весь в дырках. И из дыры одной во-от такая щука как выпала! – Шурик остановился и развёл свои пятилетние ручонки на всю их длину. – Матрос подошёл понюхать. А она его ка-ак схватит!
- Успокойся, - Маруся взяла его за руку. – Если хочешь, останься здесь. Я сама схожу.
- Не-е, ничего, я пойду.

- Далеко ещё?
- За углом, - показал Шурик на куст сирени.
Маруся сжала кулаки и решительно шагнула вперёд.

Щурясь от яркого солнца, на горячем асфальте сидел разомлевший Матрос. Он лениво дожёвывал брошенный кем-то на дорожку замороженный минтайный хвост. На минуту оторвавшись от хвоста, кот вопросительно посмотрел на хозяйку.
- Вот Матрос, - из-за куста вышел Шурик.
- Я вижу, - сообщила Маруся. – Ну, и что это значит?
Шурик шмыгнул носом.
- Здравствуй, Маруся! – с другой стороны дороги, переваливаясь, подошла Кузьминична, бабулька из четвёртого подъезда. – А это я его минтаём угостила. Гляжу - сидит. Ну, я с магазина шла и дала ему. Дома-то поди не ел ещё.
- Конечно, чего ж ему дома-то есть! Его и так весь двор кормит! – Маруся повернулась к Шурику. – Дядька, значит? С мешком? Моряк?
- Капитан…
- Не ругайся, Маруська! – вступилась за Шурика Кузьминична. – Был, был моряк. А может, и не моряк, это - дворник наш новый. В подвале кран прорвало, он туда лазил. Сапоги болотные даже надевал. Целый мешок мусора оттуда вынес.
- Ну, а кота-то кто съел?
- Какого кота?
- Показалось, - пробормотал Шурик.
- Иди уже, капитан! – Маруся взяла кота на руки и понесла его домой.

***

- Тёть Марусь! Тёть Марусь!
- Ты как вошёл, Шурик?
- У вас открыто было.
- Светка за хлебом пошла, наверное, забыла закрыть.
- А-а, её нет?
- Да, говорю же. А что ты хотел?
- Вы не могли бы Светке камушек передать?
- Что за камушек?
- Просто камушек. Вот, - Шурик полез в карман штанов. Прошлогодние школьные брюки доходили ему почти до щиколоток. Он достал из кармана красную коробочку, перетянутую лентой.
- Простой камушек?
- Простой, но не совсем. Понимаете, он с экватора.
- Откуда?
- С экватора.
- Как же он к тебе попал? С экватора.
- Мы с родителями плавали на корабле.
- По морю?
- По Оби, - Шурик с недоумением посмотрел на Марусю. – Вдруг набежали облака и начался шторм.
- Сильный?
- Да. Капитан стал рулить к берегу, и корабль остановился на острове. Мы вышли походить, и я нашёл камень!
- Прямо в коробке?
- Нет, конечно! Коробку я потом у мамы взял.
- Допустим. А почему ты решил, что вы приплыли к экватору?
- Всё просто! Я это по солнцу вычислил. Там солнце пекло так, что невозможно было на улице стоять. Смотрите, как нос обгорел. У нас тут такого не бывает!
- Точно, никогда ещё не видела обгорелых носов, - покачала головой Маруся. – А я думала, что ты эксперимент какой научный проводил. Воду, например, в воронку наливал, и она крутилась в другую сторону.
- Это я мог бы. Только мы в этот раз воронку из дома не взяли. Мы же не знали, что на экватор плывём. Можно было в чашке дно проковырять, но только никто не разрешил бы.
- Это само собой. А как же у тебя нос обгорел, если ты в шторм попал?
- Это не я попал, а корабль. И когда мы на острове вышли, шторм вдруг сам собой кончился. А насчёт эксперимента, - Шурик хлопнул себя ладошкой по лбу, - я же проводил эксперимент. Вам известно, что на экваторе все тела становятся намного легче?
- Никогда в этом не сомневалась.
- Вот видите! Моё тело на экваторе стало тоже очень лёгким!
- Как ты это определил?
- Я проверил.
- Взвешивался?
- Нет, зачем? Я на корабле, на трапе через четыре ступеньки перепрыгнул!
- И что?
- А то, что когда мы на корабль билеты брали, когда родители в кассу ходили, я тоже через них прыгал. И больше чем через три не получалось.
- А на острове получилось?
- Ну, конечно! Я же там стал намного легче! Вот и получилось.
- Фантазёр.
- Не верите?
Тут в прихожей хлопнула дверь.
- Мам!
- Света?
- Мам! Возьми хлеб!
- Зайди на кухню.
- Не могу. Меня там девчонки ждут.
- Здесь тебя тоже кое-кто дожидается.
- А, это ты? Привет, - Светка протянула Марусе хлеб и пригоршню сдачи. – Чёрного не было. После обеда ещё раз схожу. А ты чего пришёл? – перевела она взгляд на Шурика.
- Я это… - Шурик принялся тереть шею.
- Ладно, секретничайте. Я пока бельё с балкона уберу.

Маруся бросила бельё на диван и взяла телефон.
- Таня, привет. Шурик в гости пришёл. Ваш, какой же ещё. Коробку такую красную, от серёжек Светке принёс. Не давала? А-а, давала? Для секретного дела? Он ещё камень туда какой-то положил. Сказал, что с экватора. А-а, кафе «Экватор»? На пляже городском? Не слышала. Недавно открылось? Нет, конечно. Некогда всё. Музыка живая? Надо будет своих вытянуть как-нибудь, а то лето пройдёт и искупаться не успеем. А где это? Вы на машине туда ездили? На теплоходе? Хорошо. Да, погода стоит. Ладно, пока.
- Мам, - в зал вошла Светка.
В руке она сжимала коробочку.
- Шурик ушёл?
- Да. Мам, а экватор, это что?
- Что-что. Деревня под Барнаулом.
- Так я и знала, - вздохнула Светка. – Мам, ты коробку не трогай. Пусть в шкафу постоит.

***

Надрывно затренькал дверной звонок.
Татьяна включила свет в прихожей.
Худой и высокий как мачта милиционер немного нагнулся, но всё равно задел фуражкой поперечину двери.
- Здравствуйте, - Татьяна посмотрела вверх.
- Здравий желаю. Это квартира Солнцевых?
- Да. А что собственно…
- Александр Степанович кем вам приходится?
- Алекс… Степан… Никем. Не знаю такого.
Из-за ноги милиционера появился Шурик.
- Как же никем? Сын я тебе!
- А-а, Шурик! Да-да, сын. Иди сюда! Что ты натворил? Что он натворил? Стекло разбил?
- Из дому сбежать хотел.
- Шурик! Ты что?! Зачем?
- Мама, ты не волнуйся. Никуда я сбежать не хотел. А вам, товарищ милиционер, стыдно должно быть! Вы же не знаете ничего, а так говорите!
- Ишь ты – стыдно? Ну-ка, давай тогда сам расскажи. А мы послушаем.
- Чего рассказывать? Просто всё! Я хотел съездить на Кузбасс.
- Так точно. Билеты покупал до Новокузнецка. У вас там, извиняюсь, родственники живут?
- Нет. В Новокузнецке никого. В Новосибирске бабушка живёт. Ты перепутал? Ты к бабушке хотел?
- Ничего я не перепутал. Я хотел на Кузбасс. И не сбежать, а съездить, а потом вернуться. Вечером бы приехал. Вы бы даже не заметили.
- Зачем же тебе на Кузбасс? – милиционер присел на корточки.
- Долго объяснять.
- У меня время есть. Я послушаю. И маме тоже интересно.
- Я хотел узнать, со скольки лет можно в школу капитанскую поступить.
- Ага, так ты хотел узнать про капитанскую школу?
- Да.
- А потом домой вернуться? Быстро, чтобы не расстраивать родителей.
- Ну, да.
- Это понятно. Одно непонятно: зачем ты на Кузбасс поехал?
- Как непонятно? Это же – Кузбасс, Кузнецкий бассейн! Правильно?
- Правильно.
- А раз бассейн, значит вода, воды много – море целое. Ведь бассейн-то большой. Я на карте видел. Хотите, покажу?
- Давай.
Шурик убежал в комнату.
- Вы уж простите его, - Татьяна посмотрела на милиционера.
- Ничего, ничего, всё хорошо.
- Вот, - Шурик разложил на табурете атлас. – Смотрите, Северный ледовитый здесь! Тихий тут! Про Балтийское и Чёрное я вообще не говорю. Далеко.
- Да-а, не близко. А бассейн, выходит, под боком?
- Верно, под боком. Вот я и решил съездить. Ведь, если есть море, там обязательно должна быть капитанская школа!
- А ты непременно хочешь стать капитаном?
- Конечно, хочу!
- Ну вот, мама, всё и разъяснилось! Он хочет стать капитаном. Только видишь ли, брат, какая загвоздка? Ты карту невнимательно прочитал.
- Почему?
- Потому. Смотри, что написано: бассейн-то угольный! Знаешь, что это значит?
- Я думал, Угольный – это Чёрный, как Чёрное море.
- Никак нет. Угольный, Саша, он и есть угольный. Уголь там добывают, а вот моря на Кузбассе нет.
- Совсем?
- Это я тебе точно говорю.
- А почему тогда называется – бассейн?
- Это, брат, у геологов спросить надо. Этого я не могу знать. И капитанской школы для моряков там нет никакой. Это уж точно.
- Жалко.
- И мне, Саша, жалко. Я, ведь, в детстве тоже хотел моряком стать. А мореходки поблизости не оказалось. Пришлось идти в милицейский институт. Ты, кстати, никогда не думал пойти в милицию служить? Служба нужная. И нам целеустремлённые ребята – во! – как нужны.
- Я понимаю. Но я капитаном хотел, - Шурик уныло водил пальцем по карте. – Товарищ милиционер, а, к примеру, во Владивостоке мореходка есть?
- Ты что? Во Владивосток собрался? Боюсь, что обратно к вечеру не успеешь. Ты на маму посмотри. Что с ней будет? Знаешь, давай так: ты мне пообещаешь больше не удирать, а я постараюсь разузнать про капитанскую школу. По своим, милицейским каналам. Идёт?
- Идёт! – Шурик заметно повеселел. – Обещаете?
- Честное капитанское! – милиционер протянул ему руку.
- А разве вы капитан? Вы же милиционер?
- Смотри. Сколько звёзд на погонах?
- Четыре.
- А что это значит?
- Не знаю.
- Это значит, что я – капитан.
- Вот это да! В милиции тоже капитаны бывают?
- Конечно.
- Тогда и моё – честное капитанское! – Шурик пожал ему руку.
Милиционер пригнулся и вышел из квартиры. Шурик догнал его на площадке:
- А вас Дядей Стёпой во дворе не дразнят?
Капитан посмотрел на маму, стоявшую в дверях, и перешёл на полушёпот:
- Знаешь, бывает. Но я не обижаюсь. Ну, здравий желаю, Сашка-капитан!
- До свиданья!

***

Восьмёра Пастухов, в миру просто Илья, водил кусочком мела по краю доски. Он безрезультатно пытался вспомнить, кто всё-таки открыл Америку.
Кличку свою он получил давно, ещё в младших классах, когда, узнав о его гимнастических талантах, старшеклассники выставили Илью на состязание с новым физруком. Физрук был молод и горяч, к тому же недавно сдал на КМС сразу в двух видах спорта. Он очень хотел заработать авторитет у учеников. Девиз его был прост: что бы ты не сделал, я могу больше. Он подтягивался, отжимался, подбрасывал гири будто играл. О том, что Илья Пастухов уже три года ходил в секцию спортивной гимнастики, он, конечно же, не знал. Поэтому так легко согласился на поединок в подтягивании. Как бы то ни было, но Илья подтянулся на восемь раз больше физрука. За что и получил уважительное прозвище – Восьмёра. Лет с той поры прошло много. Восьмёра ушёл из гимнастики в бокс, забросил учёбу и даже остался на второй год. И вот теперь он «плавал» у доски.
- Не знаем? – посмотрел на него поверх очков Гибралтар. За что географ получил данное прозвище, никто уже не помнил. – Не учили?
- Нет, почему? Я учил.
- Отвечайте.
- Я не могу, Геннадий Петрович, когда доска грязная. Тут всего столько написано. Прям с мыслей сбивает. Можно, я это сотру?
- Ну, сотрите, сотрите, - Гибралтар склонился к журналу.
Восьмёра поглядел в класс. Важно не ошибиться, когда берёшь помощь зала. Географию лучше всех в классе знал Солнцев Шурик. Но он что-то читал, уткнувшись носом в парту.
- Шурик… - одними губами позвал Пастухов.
Тот не откликался.
- Шу-урик! – лицо Восьмёры приняло зверское выражение.
- Что там с доской? – поинтересовался Гибралтар.
- Заканчиваю, Геннадий Петрович.
- Давай, давай. Класс ждёт.
Восьмёра взял маленький кусок мела и запустил им в Солнцева.
Одноклассники засмеялись.
- Ну-ка, потише. Не мешайте Пастухову. Пастухов?
- Ещё чуть-чуть.
Шурик за шоколадный батончик приобрёл на два дня книгу о похождениях пиратов Ивана Грозного. И теперь, после удара мелком был прямо-таки выкинут из баталии. Прямо с того места, где буер царского пирата брал на абордаж шведский военный флейт.
У доски чего-то маячил Восьмёра. Он показывал на время, стучал себя по голове и тыкал рукой в сторону Шурика. Шурик поглядел по сторонам. На парте лежала книга про пиратов. Он пожал плечами и поднял её обложкой вперёд.
- …Ивана Грозного… - вслух прочитал Восьмёра крупные буквы.
- Что – «Ивана Грозного»? – поднял голову Гибралтар.
- Вот, говорю, Геннадий Петрович, когда доска чистая, то и думается хорошо!
- Рад за тебя. Отвечай.
- Америку открыл Иван Грозный!
Класс утонул в хохоте.
Гибралтар снял очки:
- Кто, простите?
- Иван Грозный.
- Солнцев, имеете, что добавить?
Восьмёра показал Шурику кулак.
Солнцев вышел к доске. Класс продолжал смеяться.
- Ну, что смеётесь? Геннадий Петрович, пусть помолчат. Отвечать невозможно.
- Потише, потише! – замахал рукой Гибралтар. – Слушаем с интересом.
- Илья прав. Америку открыл Иван Грозный. Это такой малоизвестный научный факт.
- Скажите, пожалуйста. Сам Иван Грозный?
- Нет, не сам, конечно. Был у него специальный капитан. Сначала он был пиратом на царской службе. Во время войны. Это называется – капер. А потом, когда война кончилась, он уплыл в Америку и открыл её.
- Скажи мне, дорогой Саша, когда была открыта Америка? Что молчишь? Мы вот пятьсотлетие собираемся праздновать. А когда царь Иван, простите, Грозный правил Россией? Не находите, что позже? Что-то у вас не сходится.
- Да что он? Один там этот царь Иван на Руси был? – подал голос Восьмёра. – Прям вот до него никакие Иваны не правили?
- Правили, конечно, но…
Раздался звонок.
- Двойки вам сегодня ставить не буду. За малоизвестный научный факт. Но на следующем уроке обязательно спрошу. И чтобы без Иванов Грозных. Книжечку мне, кстати, Саша, дай. Почитаю.
Шурик вздохнул и пошёл к парте. Тяжёлая рука Восьмёры опустилась ему на плечо.
- Чего тебе?
- Ничего. Загадал: если Гибралтар мне пару влепит, то я тебя вздую.
- Так не влепил же.
- Вот и живи пока. Капитан.

***

- Мам, я всё решил. И не будем к этому возвращаться, - Шурик складывал учебники и тетради с лекциями по сопромату в коробку. – Отслужу. Все парни из нашего класса служат.
- Не все.
- Ну, почти все.
- Кто не поступил.
- Вот что ты опять? Раньше вообще никаких отсрочек не было. Поступили, два курса отучились и в армию! Считай, что это как тогда. Всё! Документы я забрал, в военкомат съездил. В понедельник на комиссию.
- Хорошо. Пусть будет, как ты решил.

- Тёть Марусь, а Светка дома?
- Нет её, Шурик. Но ты заходи. Она скоро придёт. К соседям ушла, позвонить. У нас, знаешь, наш телефон сломался. Пошли на кухню. Я тебя пока чаем напою. Варенье из груш. Ты любишь такое. Садись. Как в институте дела?
- Дела идут. У нас на кафедре тут недавно такую подводную лодку спроектировали. Она два года может из-под воды не выныривать.
- Как же это?
- А так. На ней ковш установили и отвал, как у бульдозера.
- Зачем?
- Как зачем? Ведь общеизвестно, что на дне океана есть залежи полезных ископаемых. Так вот эта лодка особым радаром под водой находит угольные жилы. Рыхлит их отвалом, а ковшом загружает в специальный прицеп. Оттуда уголь поступает в кочегарку, где вырабатывается тепло и энергия, необходимая для производства воздуха и движения корабля. Так что теперь меня отправляют на флот!
- Зачем?
- Буду командовать подводным паровозом! Кому же как не мне – такая честь?
- Тьфу ты! Я думала – правда, а ты опять трепаться!
- Мама! Мам! – раздался из прихожей Светкин голос. – Илюшке отпуск дают! Они через месяц во Владик приходят! Он сразу сюда! На самолёте! Свадьбу сказал будем играть!
Света влетела на кухню.
- Поздравляю, - Шурик встал из-за стола. В руке он сжимал недопитую чашку чая.
- Ты? Здесь?
- Да вот, зашёл… случайно. По дороге. Мне идти надо. Опаздываю, понимаешь.
- Я провожу.
Они вышли на лестницу.
- Дался тебе этот Восьмёра, - вздохнул Шурик.
- Ты прямо как мама! Только она его Восьмёрой не называет. Да и ты бы тоже…
- Что тоже? Что?
- Да, Шурик,я знаю - мы дружили. Но это было детство! А в детстве все дружат. Все ходят друг другу в гости. Но ты понимаешь – есть взрослая жизнь. И в ней всё по-другому. В ней всё не такое, как видится в детстве.
- Значит решила? Замуж? – Шурик повернулся идти.
- Погоди, - Светлана взяла его за руку и положила его ладонь себе на живот. – У меня будет ребёнок.
- Что?
- Он не знает. Мама тоже не знает. Обещай, что не будешь обижаться!
Шурик глянул в её глаза и улыбнулся краешками губ.
- Обещаю. Мне, правда, пора, - он опять пустился вниз.
- Постой! – засмеялась Светлана.
Она поднялась на носочках, поцеловала его в щёку и забрала чашку с недопитым чаем.
- Иди.

- Значит, в морфлот не гожусь?
Голый по пояс Шурик вошёл в кабинет военкома.
Тот взял у него бумаги, полистал их:
- Боюсь, что нет. А надо обязательно в морфлот? А почему ты доучиваться не стал?
- С профессором характерами не сошлись. Я ему говорю, что его учебники с позиции ухода с мировой сцены марксистской науки безнадёжно устарели. А он меня после занятий стал оставлять, дополнительными нагрузками завалил. Издеваться, говорит, буду до тех пор, пока не исправишься!
- И ты сразу к нам?
- Ну, а куда же ещё? Тяжеловато в институте стало, думаю пойду пока в армию отдохну. После доучусь, авось старичок успокоится.
- Забавный ты парень, - военком поднял трубку телефона. – Алло! Иван Семёныч? Там у вас в повара добровольцев набирали? Набрали? Есть один! Очень хочет. Ты уж не откажи! Сочтёмся! Лады! Вот, и пристроили тебя! Не флот, конечно, но жить и служить можно.
- Меня?! В повара?! Да вы что?!
- А ну, отставить разговоры! Смирно! Кру-гом! В девятый кабинет шагом марш!

***

- Что там вода? Не спадает?
- Ни на чуть! – ефрейтор шофёр попинал утонувшее в глине колесо. – Хоть прибывать перестала.
- Да уж, дела, - Шурик сдвинул промокшую пилотку на лоб и почесал затылок.
С трудом вытягивая ноги из чавкающей грязи, к машине пробрался солдат. Струйки воды собирались на мокром бушлате в ручейки и водопадами стекали прямо в сапоги. Солдату, похоже, было уже всё равно.
- Товарищ сержант, там эта… дрова кончились.
- Как кончились? – Шурик пристально поглядел на мокрого кашевара.
- Ну, так. Последние в топку покидал. Больше нет.
- И что смотришь? Я тебе буду дрова искать?
Солдат отошёл за машину, постоял в нерешительности и вернулся:
- Товарищ сержант, мы эту кашу двенадцать часов греем! Всё равно она скоро пропадёт.
- Пропадёт? Ты почему кухню бросил?! Пропадёт… Пропадёт – сам её всю съешь! Без хлеба! Пилоткой своей будешь есть! Сапогами закусывать! Понял?
- Так точно, товарищ сержант.
- Зря ты так, - шофёр смахнул со лба липкие дождевые капли.
- Ничего. Для порядка полезно. Дрова у него кончились. Там ребята второй день голодают. А у него одна мысль: в кузов забраться и дрыхнуть под брезентом. Что делать-то будем?
- А что тут сделаешь? Дождь. Дороги нету. Река поднялась. Они же вниз по течению. Километра три будет. Никак не проедем. Там сейчас остров наверное.
- Всё понимаю. Но надо что-то делать. Парни голодные.
- Да ладно, сухпаёк-то у них для чего? И кроме того, там уже, наверное, целый штаб думает, как их выручить. Мы-то что?
- Ты воду мерить ходил – не видел – течение сильное?
- К тому берегу – да, а у нас не особо.
- Вот и мне так показалось. Шубников! – позвал он солдата. – Далеко там? Мухой сюда!
- Так точно! Товарищ сержант, рядовой Шубников…
- Отставить. Помогай ефрейтору!
- Что делать?
- Снимайте колёса с машины.
- Вы чего? Меня же за это в дисбат!
- Делай, как говорю. Скажешь – я приказал.
- Это я с удовольствием, - кашевар закатал рукава.

- А ну, стой! Кто плывёт?!
- Свои!
- Что за свои? Стрелять буду!
- Сержант Солнцев! Обед с доставкой заказывали?
- Товарищ лейтенант, там какой-то Солнцев обед с доставкой привёз. Мы заказывали?
- Греби к берегу!
- Да помогите вы, черти! Руки устали! – Шурик держался за ивовые ветви.
Меж прибрежных кустов пузатыми боками протискивался плот из раздутых автомобильных камер. Поверх связанных камер лежали доски от кузова. Все это было уставлено вёдрами с кашей.

***

- Здорово, Кузьминична!
- Ой, напугал! Это кто же? Стара стала – не признаю.
- Шурик я! Солнцев!
- Шурик? Вот так Шурик! Форма, медаль! Где же тебя узнаешь! А говорят, ты поваром служил?
- Я-то? Да, поваром! – Шурик надул живот и постучал по нему кулаком.
- А медали за что?
- А за борщ, Кузьминична! К нам в часть один раз генерал приезжал. Поел моего борща и говорит – этому медаль дайте!
- А ты?
- А я что, буду отказываться? – Шурик посмотрел на окна второго этажа.
- Переехали они, Саша. В новостройку. У меня где-то адрес был записан. Зайдёшь?
- С Ильёй переехали? С мужем?
- С каким мужем? Тьфу ты, господи! Он же бросил её. Так из армии не вернулся. Остался там на повышение и развод по почте прислал. Разве ж так можно?

- Тёть Марусь! Светка дома?
- Шурик? Как ты нашёл нас?
- Мир не без добрых людей.
- Что ж ты на пороге-то! Заходи. Света!
- Кто там?
- Шурик Солнцев!
- Пусть уйдёт. Нет меня.
- Света! Я знаю, ты там!
- Что тебе?
- Помощь твоя нужна.
- Что за помощь?
- Мне в Пищетресте квартиру дают.
- Поздравляю.
- Да погоди ты поздравлять. Ты же главного не знаешь. Я пока в командировке был, остались одни двухкомнатные.
- Повезло.
- Кому как. Я холостой. И начальство говорит – если к октябрю не женюсь, они ко мне в комнату старушку какую-нибудь подселят. А я не хочу старушку!
- Хочешь, чтобы я тебе невесту подыскала?
- Нет, я нашёл уже.
- На свадьбу хочешь позвать?
- Да.
- Кто же счастливица? Или секрет?
- Ты.
- Ты что, больной?
- Да. Ты только сразу не отвечай. Подумай, пожалуйста.

***

- Солнцев, я тебе удивляюсь! Чего тебе в Пищетресте не хватало? Отделом заведовал! Куда ты голову-то свою опять суёшь?
- Свет, там такая петрушка сложилась. Я тебе одной по секрету скажу. В Пищетресте скоро всё снабжение посадят.
- Опять сочиняешь?
- Нет. Зачем мне врать. Посадят всех, во главе с начальством.
- С Пал Палычем?
- Ну, да.
- Прямо в тюрьму?
- Кто сказал – в тюрьму? В Москву, в министерство торговли. Мы же план перевыполнили на двести двадцать процентов! Вот теперь всех переводят.
- А ты не хочешь?
- А мне и здесь хорошо! У меня родители старые. Серёжка школу заканчивает. У Мариночки подруги все здесь. Куда нам ехать? Отсижусь в тихом месте. Глядишь и забудут!
- Как же забудут! Вон твой Пал Палыч, лёгок на помине, - Светлана улыбнулась тучному мужчине с портфелем, который выбирался из служебной Волги. – Здрасьте, Пал Палыч. А говорят, что вас посадили!
- Кто говорит? Куда посадили?
- В министерство!
- Светлана, не надо так шутить! Нельзя! Нехорошо! – он пожал руку Солнцеву. – Зря, зря, Саша, уходишь! Может передумаешь? Что ты там делать будешь? Инспекции по пищеблокам проводить?
- По камбузам, Пал Палыч, по камбузам.
- Думаешь - это твоё? Давай лучше ко мне замом?
- А Иваныча куда?
- Придумаем.
- Нет, я решил. Пал Палыч, у нас народ грамотный. Димку на моё место посадите. Он вас не подведёт.
- Что там тебе, мёдом намазано?
- Пал Палыч, мне завтра в плаванье. Хочу денёк с семьёй провести! Не возражаешь?
- Учти, капитан. Вернёшься – твоё место занято будет. Подумай! Семь футов тебе!
- Спасибо, Пал Палыч.

Палуба корабля горела на солнце.
Шурик разгладил седые усы, поправил фуражку и потрогал шершавым пальцем золотой ромбик на чёрном погоне.
- А ну, подобрать шкоты! Убрать бизань! Выпустить кливер! Лево руля! Курс бейдевинд! Так держать!
Сзади раздалось тактичное покашливание.
- Александр Степанович!
- Да, да, я сейчас, - немного смутился Солнцев. – Приготовьте документацию по пищеблоку. Сейчас займёмся проверкой.


10.09.19