Ну, лихо! Очень лихо краевед Евгений Голоднов нашёл в слове «ткач» его всем известное значение и тем самым обошёл весьма серьёзных пушкинистов, дважды издавших Словарь языка Пушкина (СЯП) без определения этого слова! Согласно же СЯП слово это использовалось Пушкиным всего один раз, но при таком неведомом значении, что редакторы раскрыть его не смогли, а потому и умолчали. Я же, по привычке раскрыв Словарь Даля, вдруг убедился, что и наш великий знаток русских слов тоже не знал пушкинского значения слова «ткач». Ну, а видя всё это, задумался: а уж не выдумал ли сам Пушкин к слову «ткач» некое особое значение?
Смотрим это слово в его письме к невесте: «Вот до чего мы дожили - что рады, когда нас на две недели посодят под арест в грязной избе к ткачу, на хлеб да на воду! (Пс 544.21). Письмо это послано из деревни Платава, где Пушкин в декабре 1830-го года оказался в карантине. Обращаемся к статье вышеуказанного краеведа Евгения Голоднова, который пишет следующее: «Платава, узнаем мы из пушкинских писем, в 75 верстах от Москвы, на Владимирском тракте. Жители ее были по преимуществу ткачами и даже славились своим кустарным ткачеством. Да и само название «Платава» родилось, видимо, от слов «плат», «платок», «кусок материи»... В тяжелое время холерной эпидемии найти хоть какой-нибудь временный приют на незнакомой станции для невольного постояльца было большой удачей. Александру Сергеевичу, можно сказать, пофартило. Его разместили в избе местного ткача Данилы Евтеева. …А поэт в свою очередь так отреагировал: «Вот до чего мы дожили — что рады, когда нас на две недели посадят под арест в избе к ткачу на хлеб и воду» (1).
Однако, стоп! А куда ж из фразы Пушкина делся эпитет «грязная»? Ну, надо же, убрав его, Голоднов убил сразу двух зайцев: и грязнулю-земляка реабилитировал, и Пушкина поместил в более чистое место! Нет, так дело не пойдёт, т.к. у ростовских следователей подобные натяжки не проходят. Лучше уж согласиться с осторожными пушкинистами, которые не дали определения пушкинскому ткачу, чем с передёргиваниями краеведа, не давшего объяснения ни словам «на хлеб и воду», которые прямо связаны с питанием в тюрьме, ни сопутствующим этой тюрьме словам «арест» и «посодют». Забыл, видно, краевед слова Пушкина о том, что «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Вот и давайте займёмся этой наукой и попробуем расшифровать пушкинского «ткача».
Сразу же обращаем внимание на то, что данная фраза написана по-русски, хотя всё остальное по-французски. И такое выделение настораживает, поскольку заставляет предположить, что оно предназначено не столько для Натальи Гончаровой, сколько для исследователей. Тем более что Пушкин, как правило, писал невесте по-французски. А теперь попробуем «следовать за мыслями великого человека», а точнее Пушкина, который прибыл в деревню Платава после того, как всего лишь в прошлом году издал свою «Полтаву», а в этом же (1830) году уже дважды вспоминал её, разбирая критические заметки: «Опровержение на критики» и «Возражение критикам «Полтавы». А теперь, дорогие читатели, закройте глаза и произнесите название деревни и название поэмы вместе. И надо же, «Платава» звучит как «Полтава»! А если так, то именно это созвучие и могло звучать в голове Пушкина при его посещении деревни, а не какие-то там «платки» и тряпки из истории её названия!
Заглядываем в «Полтаву» и именно там находим тюрьму, в которой находится один из главных героев – Кочубей: «здесь покаместь он сидит В тюремной башне» (2). А смертью ему угрожает жестокий Орлик, под маской которого у нас уже высвечивался М.С.Воронцов. «Свирепый Орлик перед ним» (3). А немного позже мать говорит Марии: «Сегодня казнь. Тебе одной Свирепство их смягчить возможно. Спаси отца». Обращаем внимание на множественное число слова «их», поскольку в это число может входить не только Мазепа, но и Орлик. Это же множественное число звучит и в последующих словах матери: «Твой взгляд злодеям руки свяжет» (4). И мы понимаем, что в подтексте сам Пушкин прячется под маской Кочубея, а ему противостоят его враги, среди которых под маской Орлика есть и Воронцов. И поэтому в своём письме невесте Пушкин пишет о выдуманном им «ткаче», перекликающимся с Орликом из «Полтавы», используя при этом слова-сигналы об аресте, хлебе и воде.
Сразу же проверим аналогичную ситуацию через более отдалённую по времени создания «Капитанскую дочку», где уже знакомый нам Швабрин держит под арестом Машу Миронову, которая пишет Гринёву: «Я живу в нашем доме под караулом. …Он обходится со мною очень жестоко и грозится, коли не одумаюсь и не соглашусь, то привезёт меня в лагерь к злодею, и с вами-де то же будет, что с Лизаветой Харловой» (5). Харлову же, напомню, ранее убили. Т.е. вновь герой, имеющий под собой прототип в лице Воронцова, сажает человека под арест и грозит смертью. И уж совсем не случайно в той же «Капитанской дочке» перед арестованной Машей «стоял кувшин воды, накрытый ломтем хлеба» (6). Да-да, именно сюда автор в полном соответствии с методом творческой бережливости (метод «Пушкин-Плюшкин»!) и перенёс хлеб и воду из письма к невесте! Ну, а синхронно с этим письмом выделил в «Каменном госте» (1830) ещё и мужа Доны Анны, который её «взаперти держал» (7) и который, как мы догадываемся, тоже прячет под собой основной прототип в лице Воронцова. Т.е. приметой для таких жестоких героев является караул. И хотя караулить они могут разных лиц, но само по себе это охранное действие не меняется. Ну, а теперь попробуем расшифровать отброшенное торопливым краеведом слово «грязная».
Ранее мы уже отмечали, что Пушкин выделял четыре категории грязи: три неприятные (кишинёвская, одесская и михайловская!) и одну радостную: болдинскую. Такое разделение обусловлено тем, что неприятные грязи напрямую связаны с неприятной для Пушкина ссылкой: то на юг, то в Михайловское, а вот болдинская грязь – это грязь для свободного человека! Ну, а поскольку в начале «Салтана» подтекст высвечивает нам Одессу, то и своё внимание мы обращаем на грязь одесскую, о которой Пушкин писал: «В году недель пять-шесть Одесса, По воле бурного Зевеса, Потоплена, запружена. В густой грязи' погружена» или «В Одессе пыльной, я сказал. Я б мог сказать: в Одессе грязной - И тут бы право не солгал» (8). В подтексте же «Конька» начало сказки тоже высвечивает Одессу, а потому уже при первом карауле появляется упоминание грязи («Не ударил в грязь лицом»), а из сюжета становится ясным, что брат Данила, возвращаясь с поля после сильного дождя, мог по пути запачкаться грязью, которую смыл, «облив себя водой». Ну, а видя это, мы сразу же вспоминаем одесские стихи из черновика Пушкина: «И вместо Г<рафа> В<оронцова> Там будет свежая вода Тогда поедем мы туда» (9).
Но правильно ли издатели домыслили тут слово «граф», если возможно и другое слово? Какое? А, например, слово «грязь», превращённое в имя собственное, после чего стихи могут звучать: «И вместо Грязи-Воронцова Там будет чистая вода». И при этом мы сможем протянуть ниточку к пушкинским словам из «Путешествия в Арзрум»: «До Ельца дороги ужасны. Несколько раз коляска моя вязла в грязи, достойной грязи одесской» (10). Ну, а, допустив, что этой грязью Пушкин намекает на Воронцова, мы начинаем догадываться, почему он написал о ней сразу после сцены общения с генералом Ермоловым, который знал Воронцова и по службе, и вне её. И при этом был таким его хорошим знакомым, что некоторые воронологи и сегодня называют его «другом Воронцова». Однако в данном случае у нас появляется подозрение, что острый на язык Ермолов мог рассказать Пушкину о «своём друге» много деталей, которые впоследствии тот использовал при создании отрицательных героев, имеющих прототипом Воронцова. Думаю, что часть этих деталей могла бы быть и в письмах Ермолова, адресованных друзьям и знакомым, но не самому Воронцову, который критику воспринимал болезненно. Ну, а ссориться с могущественным генерал-губернатором Ермолов, я думаю, не хотел.
Сама же идея использовать слово «грязь» для скрытого унижения кого-либо из своих врагов возникла у Пушкина ещё в Кишинёве, когда он писал П.А.Вяземскому стихотворение «Язвительный поэт, остряк замысловатый», в черновике которого и появились весьма знаменательные стихи: «<Ну можно ль> комара тотчас не раздавить И в грязь словцом одним глупца не превратить» (11). Но разве речь тут о будущем «комаре» - Гвидоне? Нет, тут же в черновике Пушкин дважды пишет о «злом» комаре. Ну, а Гвидон герой положительный и «комар» не такой уж злой. Хотя для врагов и кусачий.
Итак, отброс краеведом Голодновым важного пушкинского слова «грязная», намекающего на «ткача»-Воронцова, является недопустимым. Смысл же слова «ткач» истолкован Голодновым неверно, поскольку реально состоит в выдуманном Пушкиным небывалом значении тюремщика-караульщика. А также в возможности (всего через год!) при написании «Салтана» перейти от ткача мужского рода к «ткачу» женского, т.е. к образу ткачихи, под маской которой угадать Воронцова очень трудно. Но можно!
Примечания.
1. Альманах "Богородский край" N 2 (96) Евгений Голоднов «В ИЗБЕ ПЛАТАВСКОГО ТКАЧА» А. С. Пушкин в Богородском уезде, дата публикации: 11 июля 2005 года.
2. П II 380.
3. П II 178.
4. П II 355.
5. КД 342.21 или П-3,292.
6. КД 355.22.
7. КГ I 98.
8. ЕО Пут. 13.3,8.
9. VI,468.
10. ПА 446.17 bis.
11. С2 132.624.