Нет, конечно, Нина Константиновна давно инстинктивно чувствовала, что для русского языка настали поистине тёмные времена, но чтоб так всё плохо было…
Ладно, давайте по порядку.
Нина Константиновна – преподаватель английского с десятилетним стажем. Прямо скажем: не старый, в общем-то, человек. Даже всегда гордилась некой прогрессивностью взглядов. Например, искренне верила в то, что гипотеза Сепира-Уорфа – чушь полнейшая: не влияет иностранный язык на сознание, не перекраивает его по своим заграничным меркам. Не может русский человек перевести «creative» как «креативный» (чем «творческий» не угодило?), а «tolerant» как «толерантный» (терпимее нужно быть к родному-то языку!) – по крайней мере, не серьёзно, а так, чтобы речь заморским импортом приукрасить. Подобные «украшательства» Нина Константиновна всегда считала блажью и поветрием: мол, наиграются и забудут. В головах, в душе-то всё равно русские!
Но всё это ровно до того момента, пока её бакалавры-лингвисты не встретились в тексте с двумя чёрными дырами: именами существительными «handful» и «stronghold». Нина Константиновна и внимания на них не обратила: чего особенного?
Вроде, всё просто, слова в переводе-то исконно-русские, наверняка на слуху.
А потом собрала письменные переводы.
Конечно, её должно было насторожить непривычное оживление в группе. Бурное обсуждение того факта, что он-лайн словари «составляли лохи». Но Нина Константиновна спешила, а когда дома взглянула на переводы – оторопела. «Наказание», «беда», «маленькая кучка» и «горошина» вместо должной «пригоршни». «Крепость», «цитадель», «плод» с «опорным пунктом» вместо «оплота». Ладно, кто-то один ошибся бы. Так нет, у всех бакалавров перевод «поехал».
На следующий день Нина Константиновна решила выяснить со студентами отношения. В конце концов, группа сильная, выпускники, как-никак. Что за неточности накануне ГОСов?
— Нина Константиновна, вот вы говорите, он-лайн словари, лингвистический корпус, современные технологии в помощь лингвисту-практику. А мы вчера в «Гугл-переводчике» две ошибки нашли! – радостно сообщил Иванов.
— Да-да: «плод» и «горошина», а там какие-то глупые опечатки, но мы не повелись! – гордо поддакнула Яковлева.
— Вот правильно вы говорили: «Гуглу» не верьте. А мы не слушали! – сокрушался Морщин.
Нина Константиновна, потерявшая дар речи, воззрилась на студентов. Вроде, всё нормально: умненькие, старательные. А родного языка не знают.
— А существительные «пригоршня» и «оплот» вам ни о чём не говорят? – уточнила она.
Десять пар настороженных глаз уставились на неё.
— То есть, там что: нет опечатки? – сообразила первой Николаева. – Оплот и пригоршня – это и в самом деле слова такие есть? И чего они значат-то такое?
Нина Константиновна устало опустилась в кресло. Впервые за десять лет преподавания её захотелось переквалифицироваться во фрезеровщицу.
— Прогуглите! – ответила она.