Знать ушедшего человека лично и иметь возможность написать о нем - неравноценно его безвозвратной потере. Самая талантливая повесть никогда не возместит утрату близкого друга.
Жители северной столицы не без труда оклемались от двухнедельного новогоднего застолья, отыскали в аптечке дежурную таблетку алказельцера, растворили ее в бокале искрящегося брюта, смели в уголок осколки елочной игрушки, которую смахнул с ветки шаловливый кот и отправили лесную красавицу с осыпающимися иголками на помойку, где елку поджидали подруги. А потом присели к столу - перекусить кровяной колбасой, припасенной еще до праздников! Но получить удовольствие от чревоугодия не получилось. Допоздна-не-выключаемый-телевизор принес трагическую новость. В начале года, январским утром, городу предстояло попрощаться со внезапно скончавшейся эстрадной Дивой по имени Cветлана. Ее любили очень. В певице, казалось, сосредоточена сама жизнь. Веселая, мятущаяся, разноцветная…
Проводы Дивы назначили в пустующем зале полузабытого театра оперетты. Четыре десятка лет назад она слыла здесь премьершей. Собирала весь город. На ее премьерах бывало так же многолюдно, как в этот траурный день. Мгновенный переход от праздничной пестроты к черному цвету странно пугал. Никогда прежде в одном месте не скапливалось столько траурных нарядов. От дизайнерских до повседневных. В толпе мрачно перешептывались, что онкология продолжает собирать печальный урожай без разбора. И что первыми уходят лучшие. Гроб установили на сцене, где Cветочка - неопытная еще и наивная - начинала головокружительное восхождение к всесоюзной вершине. Вишневый бархатный занавес, парчовые кулисы, облезлая позолота бельэтажа, потрескавшаяся - и увы! - фальшивая слоновая кость перил - все было таким же, как прежде. Но с тех давних пор и голос, и персона певицы намного переплюнули оперетту по популярности.
В начале большого пути Диве доверяли самые «козырные» партии репертуара, совсем юной она вышла за взрослого баритона той же труппы и родила ему здорового мальчика (четыре пятьсот!!!) Заняв призовые места на паре конкурсов в европейских столицах (соцлагеря, естественно), Света выпорхнула из гнезда и принялась разъезжать по необъятным просторам страны Советов. Гастролировала она с хитом, растиражированным при помощи едва зародившегося телевидения. По-современному это называется «чесать», «чес»! За такое страна платила щедро. А Cветка нуждалась и выйдя замуж.
Как-то предприимчивый импрессарио вывез на шефский концерт в область артистов не самого первого эшелона. Среди них была и Cветлана. Продюсер напечатал афишу, украсив ее модным «хэдлайнером» (артистом, на которого придут точно) и уселся за кассу. Продав билеты, продюсер узнал, что в этот день хэдлайнер дает сольник на Сахалине. Но ничего отменять не стал. В означенный час его подопечные стали появляться на сцене один за другим, пока простодушные крестьяне, выложившие за билеты от трех до пяти советских рублей, не заподозрили неладное. Отработавших номер продюсер отсылал в автобус. Последнему артисту пришлось догонять УАЗик уже на ходу. За ним на подножку вскочил перепуганный организатор программы. За автобусом гнались разъяренные земледельцы - кто с лопатой, кто с вилами или мотыгой. Поняв, что они напрасно прождали главного артиста дня, крестьяне возмущенно выкрикивали: «Концерт-фуфло! Будьте вы прокляты!» А певцы и танцоры, почувствовав, что их уже ни за что не догонят, улыбались в заднее стекло, посылали воздушные поцелуи и махали дехканам руками: «Приедем! Приедем!» Этой историей Дива смешила друзей всю жизнь.
Прошла половина века. Cветлана стала считаться чем-то вроде Адмиралтейства или Эрмитажа. Отдать ей последние почести съехались решительно все. Когда прах выносили из театра, прощальные аплодисменты заглушили ежедневный полуденный выстрел из пушки, установленной на равелине Петропавловки. Муж сопровождал скорбные останки в последний путь, заранее условившись с городскими властями о «зеленой улице» от театра до кладбища. Он хмурился, когда возникали дорожные заторы. «Cветочка будет в ярости!» - бормотал вдовец.
Проститься с Дивой приехал и Ромео. Сто лет назад Cветлана была его Джульеттой. Благодаря технологиям и деньгам, дряхлый Ромео выглядел вполне прилично, хотя его организм был изношен донельзя. На его примере можно пропеть оду нынешним восьмидесятилетним: это не глубокие старцы - но активные (и в карьере, и в личном) взрослые люди, хоть и выглядящие как под копирку из-за вмешательств ножа пластического хирурга - одного на всех. Опрокинув рюмку водки, Ромео молча понюхал хлеб и потерялся в толпе. Сорок лет назад рядом с ним существование Дивы обретало смысл. Пламенная страсть была взаимной и все шло к дворцу бракосочетания. Но доброжелатели вовремя подсуетились. Женат! Дива запретила себе и вспоминать о Ромео. Пока тот просил Cвету вернуться, жена умоляла, чтобы он не уходил. Он остался дома. «Мало ли половин?» - думала Светлана. Она еще мечтала всю жизнь провести рядом с единственным мужчиной. Но, как грустно шутила сама, давая интервью, «съесть-то он съест, да кто ж ему даст?»
На тот момент она успела расстаться с первым мужем. И долгое время не могла себе простить, что разрушила свой единственный настоящий брак - таким она считала союз, в котором появился ребенок. Cветлана подозревала, что мимоходом пропустила встречу с очень важным для себя человеком, которого могла отпугнуть ее слава и количество окружающих людей. Ей с мужчинами и всегда было интереснее. Они мыслили конкретнее, логичнее. За это про нее откровенно сплетничали: желтой прессы тогда еще не придумали. Сплетни загоняли ее танцевать канкан на дачные столы партийных бонзов между блюдами с севрюгой и пятилитровой бутылью виски. В объятия Дивы молва поместила и зав. отделом местного райкома. Слух подогревала исполинская фарфоровая ваза с портретом певицы, якобы изготовленная по заказу партийного функционера лучшими мастеровыми. Подаренный ей раритет виновница слухов хранила у себя на балконе. Приписывали Cветке всех, с кем она пела! Так продолжалось, пока певица не встретила Третьего мужа.
Тот был настоящим воякой, имевшим внушительный послужной список боевых действий. Умевшим все на свете. Когда они встретились, он ремонтировал дачный домик Дивы. А вскоре стал ее директором и незаменимым спутником. Cветлане казалось, что его она искала всю жизнь. Коллеги завидовали. Мужика пыталась увести даже Домработница, воскликнув в слезах: «Cветлана хамит Вам и издевается! А лучшей жены, чем я, Вам не найти!» Над глупой бабой посмеялись и выгнали наружу. Дива испытывала терпение Третьего, когда он невпопад переспрашивал, могла отбрить: «Ты как не с нами ехал!» Третий терпел: он же ее любил! Стоя в кулисе во время увертюры юбилейного концерта, Cветка материла мужа сочным басом за одной ей понятную провинность. Но на деле ей без него и шагу было не ступить.
Через миг, преображаясь в Принцессу, выскакивала на авансцену перед битком набитым залом и, пританцовывая, высоким голоском заводила незамысловатый мотивчик куплетов про лося с мохнатыми рогами, сделавший ее знаменитой. Давным-давно Cветлана и не собиралась исполнять эту детскую песенку, к тому же ее уже пела другая. Композитор уговорил. Он понимал: к этой мелодии нужны именно ее серебристый голосок, светлые кудряшки и ямочка на щечке. Сработало. Дива пела про лося всю жизнь. Простенький мотивчик стал ее визитной карточкой. Приклеился как банный лист. Даже надоело! Cветлана-то мечтала, как прочие эстрадные примадонны, утопая в мехах и драгоценностях, томно петь о любви к партнеру: «Ты разлюбил меня бы, что ли?», «Почему я сказала Вам нет?» Или хотя бы о рябиновых бусах…
Она увидела свет на хуторе, затерявшемся в бескрайней украинской степи. Рябиновые бусы слыли в тех краях расхожим украшением. Колбасу красный зельц - лакомством. Дети помогали матери его готовить: промывали бычьи кишки, нарезали сало и требуху на кусочки, добавляли в свежую кровь соль и уксус, чтобы она не сворачивалась, и смешивали с молоком. Если на свиных шкурках оставалась щетинка, зельц становился еще вкуснее. Односельчане нарекли брата и сестру «кровь с молоком», но только дети знали - почему. На окошке их мазанки огнем горела красная герань. Отец все собирался цветочный горшок с пахучим растением выкинуть из избы, а мать просила: «Не тронь, зато моли нет! И на душе радостнее!» До пяти лет родители звали будущую певицу «девочкой», а потом отца, крепко державшего малышку за ручку, отправили в город - получать свидетельство о рождении ребенка. Не Маугли же она в самом деле! Мать дала мужу твердый наказ: записать девочку Раей или Зоей. Отец подвыпил в пути и запамятовал, о каком имени вела речь жена. Назвал так, как самому на душу легло. Cветланой. Красиво же! И прибавил девчонке полтора года - пусть ребенок на пенсию пораньше выйдет! Вот уж дома ему мало не показалось!
Поначалу Cветлана стеснялась взрослых. Обычно разговоры двух дедов касались столь неведомых материй, что она считала их до крайности умными: ей самой такое и в голову бы не пришло! Поднимать рассекреченные архивы молодой Украинской республики столетней давности! Узнавать, сколько стоило в девятнадцатом году прошлого века содержание зебры в одесском зоопарке! Деды авторитетно заявляли: три тысячи рублей! Что на это ответить, девочка не знала - там же тогда же происходило действие кинокартины «Раба любви» - и это занимало ее куда больше. Чтобы не выглядеть клинической дурой, Света стоически хранила молчание. Тут уж ее деды сами начинали считать свои разговоры примитивными и умолкали: однако, внучка умна!
Переехав с хутора в город, Cвета впервые увидела водопроводный кран. Прежде они с братом ходили на колодец, а жили на печи: ели, спали, дрались подушками. Прятались от подвыпившего отца. Тот, выпивая, играл на баяне и уходил в загул. В такие дни расстроенная мать, переделав домашние дела, проверяла пачку диктантов, падала без сил на кровать и затягивала украинскую песню. А в уголке ее глаз блестели слезы. Тогда Cвета поняла, что петь можно еще и душой. И это - ее судьба. Она никогда потом не могла попасть в фонограмму. В то состояние, в котором ее записала. Пришлось Диве брать уроки пения до глубокой зрелости. Зато она всегда работала живьем, что ценили ее коллеги. Самые знаменитые романсы она и вовсе пела «а капелла»!
Это умение пригодилось, когда они с мамой добрались до большого города. В приемной комиссии театрального на Моховой им объяснили, что прием закончен. Мать не хотела отпускать от себя дочку, вот и дотянула с поездкой до августа. Расстроенные женщины шли по улицам (волосы растрепались, юбка - набок, ноги - в кровь!) и спрашивали у прохожих: «Вы не подскажете, где здесь какое-нибудь заведение, в котором учат на певицу или актрису?» По дороге устроили привал: присели в скверике, развязали мамин узелок и достали краюху хлеба, красный зельц, яйца вкрутую. К вечеру добрели до ее будущего альма-матер. Тут повторился эпизод из кинофильма «Приходите завтра!» Девочку согласились прослушать - несмотря на то, что все сроки поступления вышли. Свежий голос огласил огромный зал. «Песнь моя, лети с мольбою!» Педагоги настояли на приеме.
Недовольная мать отправилась восвояси. В мечтах дочка представлялась ей врачихой и офицерской женой, а уж никак не «певичкой». Эта простая беззубая украинка поражала безыскусностью и годы спустя. Спев на юбилее дочери на глазах у многотысячного зала, набитого ленинградцами во главе с Мэром города, когда ей предоставили слово на банкете, она устало поднялась и с чувством попросила: «Cветлана, пойдем домой!»
Еще живя в общаге, Cветлана с подружками накрутили на головах немыслимые бабетты, утянули талии «пуще Гурченко» и выбрались на прогулку, чтоб насладиться видами северной Венеции. Но общежитие находилось на окраине и девчонки не обнаружили там ни Медного всадника, ни Невского проспекта. Зато разодетым студенткам пришлось битый час отбиваться от своры разъяренных дворняг. И бежать на шпильках. Бойкая девчонка принялась учиться. И - отъедаться. Получив стипендию, она спешила в продмаг и банками скупала сгущенку. Ела молоко ложкой, запивая горячим чаем.
Она - сколько помнила - хотела есть. В голодранском детстве на крошечном хуторе была до крайности худой. Мэтры вокала удивлялись: и как внутри тоненькой талии умещается позвоночник и прочий ливер? Позже она уяснила: «Там, где кончается алкоголь, начинается фигура.» Ее товарка, знаменитая звезда лет на пятнадцать старше, прославившаяся субтильным телосложением, никогда не ужинала. За концертами неизбежно следовали банкеты, как тут было не толстеть? Cветлана жаловалась знакомым: «Ноги у меня очень красивые, а выше начинается какое-то безумие!» Лукавила. Она простилась с театром. Сын подрос, стал музыкантом и укатил в американский Сиэтл. А Диву расхватали по всевозможным «Огонькам», она привыкла колесить по городам и весям. Красавица с замиранием сердца разучивала малоприличный слэнг, на котором разговаривали музыканты. Осваивала ношение темных очков с самого утра - это давало возможность не краситься вплоть до вечернего концерта. Сформировался и характер Дивы - коллеги прозвали его «перец с солью». Импульсивный, ироничный, темпераментный… Несмотря на изобильную личную жизнь, давая интервью, она заявляла: «Самый главный человек в моей судьбе - я сама!» А еще Cветлана всегда хотела иметь такую подругу, как Главпевица всей страны. Сильную, умную, талантливую. Хотела - и получила!
Кроме этого - была Берта. Симпатичный редактор Главканала телевидения. Она взяла шефство над скромной молодой певицей. Не без ее помощи Дива замелькала на телеэкранах. Гостеприимный дом Берты, расположенный на Патриарших, был средоточием московской элиты. Здесь было весело, богато, сыто-пьяно, и по этому поводу у Берты вы могли встретить кого угодно. В этом салоне Cветлана пела для избранных, чем они гордились. И заключила несколько выгодных контрактов.
Однажды за кулисами на молодую певицу положил глаз матерый рокер. Он пригласил Диву в совместный тур. Это показалось странным: они как-то неотчетливо монтировались вместе - лирическая исполнительница и рок-певец. Но гастроли оказались удачными. Контраст сработал. Парень влюбился. Выйдя замуж, Cветлана укатила в столицу. Рокер без преувеличения открыл Диве мир. Он стал ее первым продюсером, создал агентство по раскрутке жены. Cветлана стала слушать другую музыку, интересоваться классической живописью, поэзией. Изменилась и внешне: заметно похудела, сменила стиль и из украинской дивчины превратилась в голливудскую звезду - белозубый оскал, золотые локоны… Крестьянская девочка обомлела, когда взглянула в зеркало: прежде ею так предметно никто не занимался! Муж купил для нее пару шлягеров. Марки «Гуччи», «Версаче», «Дольче Габбана» запестрели в платяном и посудном шкафах Cветланы. С некоторыми дизайнерами красавицу познакомили лично. Подарки, раритеты, эксклюзив, диски, хиты.
Она не скучала по себе прежней. Ностальгия по деревне прошла, Cветлана не любила ездить на родину: люди ее стеснялись, смотрели на бывшую односельчанку как-то жалеючи. Дива тосковала из-за разлуки с сыном. Зная об этом, Второй муж устроил тур по городам Штатов. Успех был феноменальным. Тот злополучный тур стал венцом ее карьеры, но и началом конца столичного периода. Тогда в Америке все было не по ней. А еще ее подруга по сцене, прибалтийская звезда, прославившаяся низким с хрипотцой тембром, одновременно со Cветой приехав в США, чудом избежала летального финала. Обнаружилась онкология. Опухоль удалили, но молоденькая певица будто пережила падение авиалайнера на самом разбеге! Жуть. Вернувшись восвояси из Америки, Cветлана и в Москве жить не стала. Ее притягивали берега Невы. И второй брак закончился. Два сильных характера, две звезды не смогли ужиться рядом. Уступать друг другу - большое искусство, и в нем не оказался силен ни один из них. Подруга Берта, которой так хотела пожаловаться певица, уже вовсю злоупотребляла психотропными препаратами и окончательно лишилась адекватности. Ну что Диве было рядом с ней ловить?
Решив, что глава под названием «столица» закончена, Cветлана вновь материализовалась на берегах Невы. Тут ее и поджидала встреча с Третьим. Ее любимым Третьим! Она приобрела на карельском перешейке двухэтажную дачку, где предалась страсти выхаживать больных животных и занятиям кулинарией. Света чувствовала себя молодой, как никогда. Понятие о возрасте мутировало. Да бросьте, пятьдесят - это новые тридцать! Домашний красный зельц Дива готовила по старинному рецепту, который передала ей мама. Злые языки судачили, что, мол, в северных широтах невозможно раздобыть натуральную бычью кровь, необходимую при производстве деликатеса. И что вместо этого ингредиента Cветлана использует кровь третьего мужа!
Мало кто знал, что по соседству с дачей раскинулась звероферма, на которой Дива время от времени выступает с шефскими концертами. Кроме того, Cветлана закупает у них говяжью кровь или кроветворную печень. И для густоты смешивает с гречкой. Все это так напоминало ей стародавнюю жизнь на малой родине! Порой Cветке казалось, что на новом витке жизни она вернулась в мазанку к маме с папой. Просто их не оказалось дома! Так что кровь третьего мужа тут была совсем ни при чем! Этот румяный парень чинил скворечник у нее на даче, поранил щепкой глаз, и, найдя в аптечке капли, решил ими воспользоваться. Знать бы ему, что рачительная Cветлана держит в удобном пузырьке ацетон! Глаз сурового ветерана афганских событий так сильно никогда не щипало! «Не вытек бы!» - испугалась Дива и потащила приятеля к врачам. Глаз спасли, а участники инцидента поженились.
А еще был «Моцарелла-бар». Расположенный недалеко от городской квартиры Cветланы, он был удобен - его открыл одноклассник ее сына. Красавицу всегда ждал столик в уголке зала. Дива свила здесь гнездо и приглашала друзей. Был и ее любимый пригород. В минуты отдыха Cвета собирала собак и кошек и часами гуляла у озера. Обдуваемые ветрами лесные заросли так напоминали ей родные места! Тяжелый недуг, как всегда бывает, свалился на голову нежданно. За год до ухода Света стала петь в храме. Дива пообещала мужу, что, если она поправится, будет петь только в церковном хоре. Однажды богомольная бабка, стоя рядом на коленях и вознося молитву, фыркнула: «Тоже мне, певица! Ни слуха, ни голоса - а туда же!» Cветлана улыбнулась. Старуха не виновата! Вскоре Света оказалась в госпитале. Под конец она уже не вставала. Заботливые медсестры остригли ее роскошные волосы под ноль - так за больной было легче ухаживать. Ночью Cветлана прошептала: «Мне нетрудно уйти!», а утренний обход обнаружил, что она уже не дышит.
После пышного прощания множество местечек обеих столиц оказались причастны к биографии Дивы. После капитального ремонта из перестроенного здания столичной гостиницы «Москва» изъяли магазин французской косметики «Золотая роза», где Cветлана приобретала голубую тушь для своих пушистых ресниц. Лавочку заменили роскошным универсамом под вывеской «Город, которого нет»! В ностальгическом лабазе решено было продавать продукты от брэндов, известных с советских времен. Но бывшие мужья Дивы вкладывали в это название другой смысл. Ведь именно так назывался последний хит народной любимицы! Хит, который на прощание пропела всем нам ее мятущаяся душа. А посетители универсама никак не могли взять в толк, почему в торговом зале время от времени появляются престранного вида взрослые мужчины и замирают у колбасной витрины, где выставлен ныне всеми позабытый красный зельц. Из динамиков доносилась стародавняя детская песенка про лося с мохнатыми рогами. В окнах гастрономического храма пламенел красный огонь деревенской герани. От ее одуряющего запаха к сердцам бывших мужей Cветланы подступало приятное тепло…
2020
Повесть "ДОМАШНИЙ КРАСНЫЙ ЗЕЛЬЦ" в исполнении заслуженной артистки России ВАЛЕНТИНЫ ПАНИНОЙ (театр Комиссаржевской, СПб).
https://youtu.be/S6qpdzb5Afg
2021