(Миниатюра)
Что ни говорите, а двор – не просто территория меж домами. Двор – это среда обитания, это среда человеческого взросления от песочницы до… в общем, до того, когда начнёшь осознавать этот путь.
Гнат любил дворы провинциальных городков! В таком дворе была часть его детства: и в кормлении птиц, кошек и собак; и в белье, сохнущем на верёвочках; и в цветах, старательно взращиваемых хозяйками. А ещё двор – это детвора с её гомоном, радостями и обидами, с её страстями, положившими начало человеческим отношениям.
Гнат был благосклонен к тётушкам на скамейках, обсуждающим житие, а заодно и всех проходящих мимо. Он любовался стариками с газеткой в руках, с умным видом перетирающими в который раз одну из бытовых, либо политических тем. Вот только шахмат у них давно уже не встречал. Похоже, это осталось в том «далёко».
Вечерний двор – тоже милое зрелище, освещаемое уютными окнами домов, с доносящимися звуками и запахами жизни, с парами на скамейках, уткнувшимися в свои телефоны. Как шутил его знакомый дед: «Эдак мы скоро вымрем! Они ведь даже не разговаривают – каждый в свой гаджет уткнулся…» Но Гнат оптимистично думал, что «поживём ещё немного, а там что-нибудь новое появится».
На зимние каникулы они всей семьёй удрали из Москвы, захваченной пандемией, зимней сыростью на дорогах, пересохшим воздухом квартир и угрюмым настроением. Был канун католического Рождества. Жена с сыном, долго прожившие в Европе, слегка грустили, но собирались сразу по приезде нарядить в доме ёлку.
- Ну здравствуй, город моей юности! Здравствуй, старый дом моих близких людей, которых уже нет в этом мире, но дух коих будет жить здесь всегда, - мысленно повторял Гнат.
Это был «Кошкин дом». И пой сей день кошки вели себя в нём точно также, как и прежде, несмотря на смену поколений.
К началу сумерек высокая искусственная ёлка, украшенная, бережно хранимыми, игрушками, аж столетней давности, заняла своё почётное место. К пяти часам пополудни семья села пить чай. На улице уже стемнело, но сквозь приоткрытое окно слышались голоса – это несколько молодых отцов развешивали электрические гирлянды на липах во дворе.
И вот уже через короткое время засветились они весёлыми огоньками, а по белому снегу весело побежали, закружились разноцветные всполохи. Наряженная искусственная ёлочка во дворе тоже засияла своими игрушками, отражая свет огней. Детвора среагировала тут же и высыпала на улицу. Отцы были горды своей работой, а детям – радость! Жена Гната выставила на балкон плошку с ароматическим курением, и все поздравили друг друга с наступающим Рождеством, пожелав счастья и здоровья.
Зимние каникулы начались! А это – лыжи и ледянки, это – прогулки и поездки по заснеженным тропам и дорогам. А ещё – общение, непременные пирожки и домашний хлеб с настоящим сливочным маслом по утрам! А также – интересные книги и совместный просмотр семейного кино. Дни до Нового года пролетели на одном дыхании.
Тридцать первого декабря народу во дворе заметно прибавилось. На зимние каникулы приехали к старикам дети и внуки. Из какого-то окна уже доносилась весёлая музыка, к вечеру снова загорелись гирлянды, и кто-то опробовал петарды, но это не во дворе. Здесь все знали, как боятся грохота домашние животные, а они тут – в каждом доме.
К ночи с улицы донёсся запах шашлыка. Гнат в удивлении выглянул в окно. Там уже во всю дымил мангал, рядом стоял импровизированный столик и старое огромное кресло. (Это кто-то, по итальянской традиции, выставил из дома дряхлое и отжившее, но пока оказавшееся очень кстати). Погода была расчудесная! Медленно кружились в воздухе крупные снежинки, чистый пушистый снег и огни гирлянд сделали двор просто сказочным. Температура была минус четыре, и снег поскрипывал под ногами.
Вскоре на столике появилась снедь, пара бутылок шампанского, термосы, красивые картонные тарелки и стаканчики. Рядом весело бегали дети с мандаринами и конфетами. Молодые люди стояли вокруг, разговаривая и смеясь. Иногда они наливали детям из термосов чай или какао, поправляли им шапки и шарфики.
Шашлык доходил до кондиции, народу прибавлялось, закуски – тоже. Сбоку на мангале появилось эмалированное ведро, от которого смачно пахло глинтвейном. Главный затейник деловито колдовал надо всем этим.
- Линда, глянь, какая прелесть! Такого ты не видела ещё! - звал с балкона Гнат. И они, обнявшись, смотрели на это русское чудо, словно стараясь запомнить его навсегда.
Послышалась фортепианная музыка. Это девочка с третьего этажа исполняла «Greensleeves». Знакомая мелодия, приписываемая английскому королю Генриху VIII и дошедшая до нас из середины XVI века, оказалась ещё одним чудом последней ночи уходящего года.
«Когда Вы рядом со мной, мой друг,
Мне не страшен мир, что жесток и груб!..» - напела Линда слова из «Зелёных рукавов».
Гнат сжал зубы. Несправедливость, алчность, жестокость и грубость, увы, не исчезли за столько веков. Но сейчас всем своим сердцем он чувствовал любовь к этому сложному миру, к этому двору, к людям, жизнь которых никогда не была лёгкой на этой Земле. Ради этого чувства стоило выжить и вернуться!
- Не открыть ли нам «Новый Светъ»? – спросила Линда.
- Да, пожалуй.
- За что будем пить?
- За жизнь и любовь!
Сын, склонившись над ноутом, через наушники слушал популярный молодёжный мюзикл и одновременно что-то читал, иногда задавая умные вопросы о спутниках Юпитера.
- Могут и наши, когда захотят!.. – усмехнулась Линда.
До Нового года было ещё три часа, но он уже шёл по стране. Гнат откупорил бутылку вина, и они с Линдой пригубили, вспомнив своих знакомых, ушедших навсегда, в этот немилосердный год. А позже, когда часы начали отсчитывать полночь, выпили по бокалу шампанского, пожелав по традиции, чтобы у всех всё было хорошо! Наступил 2021 год. Никто тогда не ведал, что принесут миру двадцатые годы, что эта картинка из жизни будет вспоминаться со слезами на глазах, как нечто невозвратное.