(Есенин «хулиганил», Маяковский «хулиганил», даже Пушкин «хулиганил» – решил «похулиганить» и я.)
«СОЛДАФОН»
(вульгарный рассказ об одном дне из жизни завклуба.)
Все персонажи и описываемые
события являются вымышленными.
Любое совпадение с реальными
людьми или событиями – случайно.
Предисловие
Самые плохие люди имеют Самые простые имена.
Утро.
1.
Александр Федорович Неумов – старлей в отставке, старый служака и солдафон. Он всю свою жизнь подчинялся и командовал, подчинялся старшему по званию и командовал младшими. Ничего другого он не умел в этой жизни, поэтому, когда его отправили в отставку, долго не мог прийти в себя, не мог понять что ему делать на «гражданке». Пенсию он выхлопотал себе хорошую, военную, живи себе в удовольствие отдыхай и в ус не дуй, но Александр Федорович был не из тех кто лежит на диване, его душа требовала полета а тело действий. Поэтому когда его назначили заведующим местным клубом он был очень рад. Еще бы, ощутимая прибавка к пенсии, да и возможность покомандовать этими «творческими личностями» очень тешила его буйную неуёмную фантазию старого служаки. Уж очень он завидовал этим молодым талантливым, умеющим со сцены не только говорить речи, но и петь и танцевать.
Включилось радио и из старенького репродуктора, полилась мелодия, из за постоянного хрипа и шума, в ней с трудом можно было узнать гимн.
– Ага, подумал Александр Федорович, – уже шесть. Он давно не спал, сегодня его первый день работы при должности. Сегодня он заведующий, а не какой то там зам. Разве при таких мыслях до сна?
– Вот где они теперь у меня будут, и Александр Федорович сжал до скрипа кулаки. Что то хрустнуло в правом суставе и руку пронзила страшная боль. Это дала о себе знать старая рана, когда то давно полученная им на очередной гулянке. Пытался открыть бутылку шампанского «по-гусарски», бутылка разорвалась у него в руках, повредив сухожилие на правой руке. С тех пор эта рана нет нет, да и напоминала о себе. Но Александр Федорович и здесь нашел для себя приемлемый выход, стал говорить всем что это ранение, на учениях, мол граната разорвалась в руке, чем вызывал восхищение у слабого пола и отвращение у тех кто знал правду.
– Вот где они теперь у меня будут, – повторил Александр Федорович и на этот раз сжал только левый кулак.
А в репродукторе диктор звал на утреннюю зарядку.
Быстро поднявшись, наш новоиспеченный завклуб надел брюки накинул на себя халат и вышел в коридор, надо было быстренько заскочить в туалет пока его ни кто не занял. Он прошел в другой конец коридора и с удивлением обнаружил там очередь из трех соседей по комуналке.
– Вы что с вечера тут занимаете, хотелось сказать Александру Федоровичу, но вместо этого он любезно шаркнув ножкой стал раскланиваться перед соседями показывая чудеса этикета. А что такое этикет? Этикет это когда думаешь «Что бы ты сдох», а говоришь «Здравствуйте любезный».
– Доброе утро Мария Семеновна, доброе утро Анна Павловна, доброе утро Павел Моисеевич, – в ответ ему дружно закивали. Домочадцам было не до реверансов. Дверь в туалет была закрыта и видимо уже долго. Александр Федорович молча пристроился в хвост. Можно было бы сначала пойти умыться и зубы почистить, тем самым сэкономить время, но уж очень хотелось какать и он остался стоять в очереди. Анна Павловна заметно волновалась:
– Яков Семенович, вы не могли бы побыстрей здесь уже очередь? – Она постучала в дверь туалета.
– Сейчас, сейчас Анна Павловна, уже немного осталось, – раздалось из за двери. – Ну давай же! Давай!
– Видимо ночью опять жареной картошки объелся, – полушепотом произнес Павел Моисеевич.
– Да! Да, жареная картошка на ночь это трудно, – желание покакать нарастало. Александр Федорович сжал ягодицы и скрестил руки на груди. Это помогло, и позывы отступили, но не надолго. Новый всплеск позывов было удержать труднее. В животе что то вдруг забурлило и кинулось вниз, туда куда и должно идти. Сфинктер Александра Федоровича с возрастом стал слабеть и если в молодости он мог сдерживать напор по полдня, то сейчас... предательски ослаб. Александр Федорович это знал и попытался опередить события. Он крепче сжал ягодицы и стал маленькими шажками возвращаться к себе в комнату, там под кроватью стояла спасительная ночная ваза, в простонародье называемая горшок. – Какой же длинный этот коридор, – думал Александр Федорович, семеня вдоль стенки. Он забежал к себе в комнату и бросился под кровать. Вот он! Спаситель!быстро сняв штаны, завозился с трусами и тут произошло то, чего Александр Федорович больше всего боялся. Он не успел. По комнате разлилась тяжёлая вонь. Трусы окрасились в коричневое. И что бы не испачкать еще и штаны Александр Федорович сел на горшок прямо в трусах. Теперь можно было осторожно снять штаны, затем приподнявшись, придерживая одной рукой содержимое, другой рукой стянуть трусы и усевшись на горшок с облегчением доделать дело до конца.
2
Дом культуры, в простонародности называемый ДК находится в центре города. На главной улице. Здание старой постройки, но недавно отремонтированное, оно еще не плохо выглядело для своих годов. На входе сидел то ли сторож то ли охранник. Он бросился навстречу новому начальству: «Здравствуйте Александр Федорович мы уж вас заждались. Вы видимо где то задержались? А мы уже распереживались, уж не случилось ли что». Александр Федорович стоял на входе и медлил, было видно как ему импонирует эта подобострастность дежурного, как он упивается сейчас своей властью над ним. «Вот где они у меня теперь будут» – звучало в его голове, – «Я вас заставлю мня уважать!». Александр Федорович с чувством хозяина огляделся по сторонам. Справа в углу стоял столетний фикус, огромные листья которого свисали и были покрыты сплошь пылью, видимо того же возраста что и сам фикус.
– Где уборщица! Где это дрянь ленивая! Почему грязь в помещении! – закричал прямо с порога новоиспеченный завклубом. То ли охранник то ли сторож быстренько сбежал вниз по ступенькам, там сейчас находилась Надя - местная уборщица. Оттуда донесся его голос: «Надюха иди тебя зовут-с». Если бы сейчас спросить у него почему он вдруг стал добавлять букву «С» в конце слова, то он сам бы вряд ли дал сознательный ответ, видимо в крови у некоторых из нас раболепие, которое находится в спящем режиме, но стоит его потревожить и вот оно вылезло наружу во всей своей нелицеприятности. «Зовут-с» - еще раз повторил сторож-охранник и поглядел на неё как в последний раз. Надюха была баба с большой буквы «Б», ну в смысле большая. Она не спеша поднялась по лестнице и вальяжной походкой подошла к новому завклубу. Александр Федорович осмотрел её с ног до головы. Да! — подумал он, такая если приложит то мало не покажется, и ему уже где то в глубине души расхотелось её ругать за грязь на фикусе, все же внутренняя трусость и чувство самосохранения у Александра Федоровича с годами выработались до автоматизма. Он вспомнил свое утреннее фиаско и поёжился как от холода. Еще раз взглянул на мощную фигуру уборщицы начал свой первый разнос в должности.
Что это такое!? – Александр Федорович начал с ожесточением тыкать пальцем на лист фикуса.
Фикус, – спокойно и даже вызывающе ответила уборщица.
Я вижу что это фикус, а что на нём? – продолжал новоиспеченный начальник.
А на нем листья, – зевая ответила Надюха.
Я вижу что листья, а на листьях что? – продолжал кипятиться начальник.
На листьях? – Надюха задумалась, – на листьях этот как его хролоформ. Стоящий неподалеку сторож-охранник закатился звонким смехом.
Молчать! – прикрикнул на него Александр Федорович, и тот закашлялся стараясь подавить приступ смеха.
И так Надежда, как вас по отчеству?
Владимировна.
И так Надежда Владимировна, – завклуб перешел на официальный тон.
Последний раз вас спрашиваю что не так с листьями фикуса?
Надежда стояла перед ним как гора перед мышью и не выказывала дальнейшего желания отвечать на его вопросы. Это разозлило начальника до того что у него даже зачесалось в заднице. Александр Федорович сжал ягодицы и стал переминаться с ноги на ногу.
И так я жду ответа, – уже взвизгивая от злости закричал он. Свербление продолжалось, зажатые ягодицы не помогали, надо было срочно почесать. Александр Федорович подошел к подоконнику сел на его острый угол и начал ерзать по подоконнику взад и вперед. Со стороны это выглядело как будто медвежонок на арене цирка просит сахару у дрессировщика. Уборщица саркастически усмехнулась. Всё её поведение выказывало отвращение к бывшему служивому и это еще больше его злило. Наконец зуд удалось усмирить и Александр Федорович быстро пошел на второй этаж к себе в кабинет. Уже входя крикнул:
Я тебя уволю.
Ну и уваливай, - спокойно сказала уборщица.
Я тебя выгоню, – не унимался завклуб.
Ну и выгинай, – так же спокойно ответила она и удалилась, даже не соизволив выслушать ответ начальника.
3.
Кабинет директора находился на втором этаже. Это был небольшой участок площади выделенный металло-пластиковыми перегородками и разделенный на две комнатки в первой - по меньше, находилась секретарша, во второй чуть большей, сам кабинет директора. Александр Федорович вошел в кабинет и остановился. Секретарша тихонько сидела на своем месте. Он сделал шаг назад и всем телом, как по команде «Напра-во», повернулся к ней лицом.
Что сидишь? Печатай приказ на увольнение этой бездельницы.
Кого именно? - голос секретарши звучал предательски сонно.
Ты что спишь на рабочем месте? - взвизгнул Александр Федорович, но тут же осекся, услышав какой то тревожный звук у себя сзади.
Этого только не хватало, — с испугом подумал он и принюхался, предчувствуя не хорошее. Предчувствие его не обмануло по кабинету расползался едкий запах утренней неожиданности. В это время секретарша, не расслышав его последних слов поднялась со своего насиженного места и виляя бедрами направилась в кабинет, дабы узнать на кого приказ печатать. Александр Федорович бросился ей навстречу и со словами «Выйдите отсюда» захлопнул дверь перед ее носом, обдав последнюю ароматом неожиданности.
Что же это такое!? Ты на фига меня сегодня весь день конфузишь? Утром подвела, в фойе зачесалась, сейчас и того хуже. Ты что нарочно надо мной издеваешься? Хочешь опозорить меня перед коллективом в первый день моего руководства. Это же недопустимо что бы моя жопа так себя вела в присутственных местах. - Александр Федорович разговаривал еще около десяти минут, потом понял что разговаривает со своей жопой и остановился. Он перебирал в голове, чего это такое он съесть вчера, из за чего мог образоваться такой жидкий стул, и не найдя вразумительного ответа, успокоился, затем пошел в мужской туалет, там помылся в писсуаре и переоделся в чистое. «Ну вот! Я готов руководить, – сказал, глядя на свое отражение в зеркале, и добавил, – памперсы надо купить.»
(продолжение следует)