Счастливый крик ребенка донесся до моего сознания. Я открыла глаза. Комната окутана вечерним мягким светом от окна, не плотно задернутого шторами. Свежий воздух заполнял пространство вместе с этим чистым детским восторгом. А я лежала после дневной передышки, вытянувшись на всю длину дивана и слушала… Не было ни грусти, ни раздражения от того, что меня разбудили. Я просто чувствовала, что жива.
Сколько требуется человеку лет, чтобы понять смысл своего присутствия на этой земле. Ведь, если человеку, все же пришлось родиться, то это для чего-то? Подобные мысли роятся в голове, пожалуй, только когда наступает для этого время. Когда ничего не отвлекает, ни дела, которые нельзя отставить в сторону, ни дети с их бесконечными проблемами, ни информационный бум, врывающийся к тебе из телефона, компьютера и телевизора, от услуг которого, кстати, даавно отказалась, который без стеснения навешивает лапшу на уши, в виде сенсаций, пужалок и юмора ниже пояса, а еще бесконечной рекламы, рассчитанной на идиотов, что не понимают с первого раза и просто необходимо повторение ее. Телевизор превратился во врага в твоем собственном стане, в виде засланного казачка, готового задеть занозу, засевшую под ногтем. С телефоном и компом тоже можно потерять себя, если поддаться под их «обаяние». Здесь нужна воля или любимое дело.
Ушел 2020 год уже в историю, нелегкий был он, как говорят теперь – кризисный. Успела я в нем переболеть короной и попрощаться с своей пушистой подругой Муськой, подарившей мне семнадцатилетнюю любовь. Мне кажется, что она, напоследок, просто забрала мою болезнь и унесла с собой. Потери неизбежны. Это понятно. Да и раздражения было с лихвой из-за этих средств защиты – ну как же – наша свобода была ущемлена. Весь мир в намордниках, а я вот не желаю! Но время ставит все на свои места и уже не только пожившие 65+ люди под прицелом вируса, но и молодые и даже дети, когда взахлеб распинающаяся Елена Малышева радовалась, что вирус то какой хороший, деток не трогает.
И все же этот год принес мне не только проблемы, но и радость великую. Принес массу времени общения со своей дочерью Светланой. Я уже не помню, когда мы были вместе так долго. Пожалуй, только когда она еще была ребенком. Карантин обильно лил на мою мельницу, закрыв все фитнес клубы Москвы и Московской области. Она всегда крутилась как волчок между клубами. Продирая утром глаза, первая мысль у нее была – «Какой день недели и куда бежать!». Теперь же – «Сколько сидеть без работы?».
Меня эвакуировали на дачу 5 апреля (никогда я так рано не выезжала из-за того, что домик то мы строили летний). Снег кое-где еще лежал на участке, куда не добиралось солнышко. Но боязнь, что Москву могут закрыть наглухо и надолго, пересилило страх замерзнуть и уже ночью, когда на дорогах не стояли патрули полиции без всяких остановок Евгений домчал нас, до соседней деревни, где я переночевала, а уж на следующий день, ближе к обеду, выгрузил меня со всем скарбом и с Муськой, всю дорогу певшей нам песенку Аня-Аня, у нашей дачи.
Пока мы ехали я старалась понять где мы едем, вглядывалась в указатели, мелькающие так часто, что прочесть своими подслеповатыми глазами не успевала, так быстро они убегали далеко назад. Раньше можно было сориентироваться по мимо пробегающим селам. Сейчас же, ты несешься глухим застекленным коридором, совершенно одинаково грязным, через которое ничего не видно.
Честно? Жуть!!!
Нет тех просторов, убегающих в даль, милых деревушек и церквей, так украшающих путешествие. Прежние годы, проезжая мимо знаменитой своим садово-цветочным базаром Тарасовки и ей подобных, так близко расположенных к дороге, сетовали и жалели, что не сладко им такая близость к шоссе, а дома чаще были крепкие, новой постройки, рассчитанные на века. Сразу было видно, что жизнь здесь материально благополучная, но чем эта жизнь дышит от вечно стоящих в пробках машин. Теперь же, похоже и Тарасовки то нет, ее не видно и не слышно. И так на 100 километров пути нашего следования. Только после Дмитрова дорога стала приятнее, роднее как-то. Да и дышаться от этого стало легче. А то не дороги, а какие-то направления. Может для водителей стало удобней? Не отвлекает ничего…
Удивительное дело, когда ты только вот была в своей ярко освещенной квартире с горячими батареями центрального отопления и тут холодный, замерзший дом, в котором кажется еще холоднее, чем на улице.
Доченька позвонила мне уже дней через пять. «Мам я к тебе приеду сегодня» - сказала она мне. «Конечно же! Какие вопросы. Я очень буду рада твоему приезду. Да и помощь мне твоя нужна» - прокричала я от радости. «Но я приеду надолго!!!, а не как раньше, туда-сюда». Замечательно!!! Радости моей не было конца. К обеду следующего дня ее машина ширкнула на подъеме и уютно устроилась возле дома.
Все дела забыты и заброшены – только разговоры, рассказы, винцо для сугрева, печь горячая и жар от нее, размягчающий и окутывающий сном…
Сидеть без дела доченька не умеет. Она у меня жаворонок. Подъем в пять утра, холодный душ, чашка крепкого кофе, сигаретка и работа. А работы то и нет… Тело натренированное и скучающее без привычной работы уже больше недели требует весов и нагрузок, а их пока нет. Чем компенсировать этот застой. Решила, после налаживания водоснабжения на участке, а температура воздуха уже позволяла это сделать, возобновить «ледяной» из колодца душ, затем горячий кофе, переодевание в сухое и бег или ходьба по близлежащим дорогам в течение часа. Настроение улучшилось сразу. Да и пробуждавшаяся природа тоже помогала этой самоизоляции делая ее приятней во всех отношениях. Потом земельный труд на благо нашей семье. Доча никакой работы не чуралась. Копала, перебирала землю руками, извлекая многолетние корни малины и крапивы. Из Москвы приходили мольбы, что скучают, но пока еще там не заросли грязью, она пахала землю здесь, отмечая каждый день результаты нашей деятельности и намечая новый «подвиг» на следующий день. Мы делали и перерывы. Просто отдыхали или ездили в город прошвырнуться.
Через 2-3 недели доча уезжала в Москву, заранее оформив въезд. Побыв несколько дней в квартире и сделав все дела, она снова возвращалась в деревню, прихватив теперь разные гантели и тренажеры и уже не бегала по улицам, где из каждого дома на нее смотрели любопытные глаза, а шагала на нашей террасе, отсчитывая правильные нагрузки и количество шагов. Спортсмены меня поймут, о чем я тут толкую.
Так прошло почти все лето. Света сновала туда-сюда и уже привыкла к даче больше, чем к Москве. Но в августе стали открывать фитнес клубы и ей необходимо было возвращаться. Нужна работа, нужны деньги…
Как человек быстро привыкает к хорошему. После ее отъезда на душе стало очень грустно. Тут я и почувствовала одиночество, как-то так сразу обрушившееся на меня. Но ведь надо жить, надо довести дело, начатое нами обеими, до конца. Помаялась, помыкалась в разные углы сада, да и собралась мыслями. Жизнь диктует свои задачи…
Светланка все время звонила, интересовалась, как здоровье, как идут дела с нашей затеей. Пару раз все равно выбиралась на дачу на несколько дней, пока там, в клубах, еще только намечались правила тренировок во время эпидемии. Мне и этого было достаточно.
Так вот, я свою дочь, по сути, и не знала. Видела, что не очень-то она рвется к работе на земле, сторонится ее. Цветочки посмотреть, да понюхать – это можно, а землю копать – неет! А вот карантин помог ей раскрыться другой стороной. Сила и желание помочь есть - это главное!
А одиночество, такое, когда ты знаешь, что о тебе помнят и заботятся, не есть одиночество. Просто ты уже все, что мог сделал для детей и сил у тебя осталось только на то, чтобы любить их, не докучая своей назойливостью и молиться о них, порой со слезами благодарности Богу, подарившему их тебе, грешной. Им предстоит тяжелый труд выживания в этом непростом и жестоком мире.
Но одинокая мать – опора своим детям в трудные для них времена. Руки мои всегда готовы принять поникших и уставших в объятья и прижать к сердцу, которое бьется только для них.