Мысли Дэна прервал удар в колокол. Это означало окончание главной части орации. Теперь все участники хаджа будут громко орать священные слова и собираться в путь. Сакердоты прекращали проверки и это избавляло людей от необходимости рвать глотки. Мина принялась тушить костер при помощи всё той же лопатки. Сбив слабое пламя, она распределила золу тонким слоем, чтобы та остыла как можно быстрее. Дэн с отвращением посмотрел на остатки костра.
- И почему не совершили налёт прямо с корабля? – спросил он, ни к кому не обращаясь
- Сам ведь знаешь. Нападение на мирную планету Сообщества неприемлемо. Спутники никакого храма не обнаружили, хотя вся планета просканирована до квадратного метра. Власти только пожимают плечами. Никто толком не знает, где находится этот злополучный храм. Так что выход только один. Это хадж.
Мина замолчала и принялась шевелить остывающую золу.
- Ты готов? – спросила она.
Дэн кивнул и наклонил голову. Девушка отделила ровно половину остывшей золы и с помощью лопатки щедро осыпала его голову.
- Проклятье! – выругался Дэн.
- Нужно терпеть. Сегодня день покаяния. День посыпания пеплом.
Мина передала лопатку, встала на колени и закрыла глаза. Дэн дрожащими руками осыпал золой голову девушки.
- Как я выгляжу?
- Ужасно, - ответил Дэн, - наверное, хуже, чем я. Пора выходить.
Мина кивнула и закинула за спину рюкзак с провизией. На плечо она повесила пустую холщовую сумку для сбора топлива. Дэн взвалил на себя смотанные шкуры. Как и всегда на плато дул сильный ветер. Паломники уже выбрались из ям. Головы у всех были щедро посыпаны пеплом. Прозвучал удар колокола, означающий начало движения. Шли как хотели: некоторые сбивались в небольшие группы, а некоторые передвигались в одиночку. В основном это были у’гвилы из цивилизованных районов планеты. В хадж их привело обычное любопытство и желание испытать острых ощущений. Кроме Дэна и Мины в начале пути было ещё несколько человек, но всех их отсеяли придирчивые жрецы-сакердоты. Перед началом хаджа всем разъяснили правила, и они были в общем-то просты. Требовалось беспрекословно подчиняться жрецам, благоговейно чтить их верование, ежедневно молиться и в особые дни посыпать головы пеплом. Требовалось снять свою одежду и облачиться в грубые шкуры. Поскольку большая часть пути пролегала по равнине, ночлег предполагалось устраивать в выкопанных ямах. Те, кому повезло, ночевали в ямах, оставшихся от предыдущих паломников. А если ямы не досталось, либо она оказывалась засыпана, то нужно было выкопать её своими силами. Для этого всем была выдана лопатка. Один раз Дэн и Мина проморгали свободную яму и им пришлось изрядно потрудиться, чтобы кое-как подготовить себе ночлег. Существовало ещё одно правило: справлять нужду разрешалось только во время остановок и обязательно закапывать за собой. Делалось это для того, чтобы не осквернять землю великого хаджа. Зато разрешалось собирать кизяк и использовать его как топливо для костра. Поскольку все верховные жрецы передвигались на огромных, похожих на бегемотов животных, топлива хватало. Главное успеть его заметить и подобрать в сумку. Чем, собственно, и занималась Мина. Благодаря глазным имплантам, она отлично видела в полумраке и успевала подобрать самые сухие куски раньше других паломников. Дэн тоже вовсю пользовался ночным зрением и внимательно осматривал местность, стараясь всё запомнить до мельчайших деталей. Знание местности в будущем могло пригодиться.
Вдруг где-то впереди замаячили темные силуэты холмов.
- Местность меняется, - сказал Дэн, - я вижу возвышенности.
- Кончается надоевшая равнина? – спросила Мина. – Я рада. Хоть какое-то разнообразие.
Тут и там появились вырытые предыдущими паломниками ямы. Это означало, что очередной черный день подошёл к концу. Прозвучал колокол, призывающий остановиться. Дэн замер у ближайшей ямы, чтобы в любой момент её занять. Мина посмотрела на других участников хаджа. Все выглядели удрученными, а некоторые даже безучастными ко всему происходящему. Настолько сильно их вымотал поход. Хотя в начале пути многие исполнились оптимизма и подбадривали других. А после вечерней орации кое-где даже слышался смех. Прошло всего несколько дней, и паломники едва стояли на ногах. Дэн и Мина так долго держались только из-за того, что предусмотрительно приняли лошадиную дозу стимуляторов, сделали инъекции витаминов и общеукрепляющих средств.
«Без помощи медикаментов мы бы уже превратились в таких же едва шевелящихся мумий», - подумал Дэн, глядя на других паломников.
Единственный, кто радовался путешествию – это уки. Лохматое красноглазое нечто с довольным урчанием носилось неподалеку. Животинка не испытывала никакого дискомфорта и занималась своими делами. Дэн предположил, что он ищет себе добычу.
- Он охотник? – удивилась Мина. – Почему же всё время жрать просит?
- Натура такая, - пояснил Дэн, - у нас в казарме кот жил. Так он всегда жрать просил, даже когда был до отвала накормлен.
Кстати сказать, еду паломникам выдавали сакердоты один раз в начале хаджа и один раз в середине. Это были чёрные куски вяленого безвкусного мяса неизвестного происхождения. Люди сразу невзлюбили его до отвращения, зато уки жевал его с огромным удовольствием.
- Кто-то идет, - сказала Мина.
Уки навострил уши и зарычал. Из темноты вынырнули силуэты троих сакердотов.
- Радуйтесь! – провозгласил один из них. – Мы подошли к священному храму! Чтобы очистить свои души спать разрешается только под открытым небом! Возжигайте костры во славу Великого Тувула! Все, кто ослушается, навсегда покинут хадж.
Закончив пламенную речь, сакердот в сопровождении двоих жрецов удалился во тьму.
- Как же мы будем спать? – с ужасом спросила девушка. – Здесь так холодно… Я не выживу.
- Выживешь, - со злостью в голосе ответил Дэн, - должна выжить. Я буду рядом.
Мина вздохнула и спрыгнула в яму. Дэн осмотрелся по сторонам и, не увидев ничего подозрительного, последовал за девушкой. Вместе они разожгли вонючий костер и улеглись на разложенные в несколько слоев шкуры.
- Они ведь не сказали, что нужно спать на голой земле, - рассудил Дэн, - главное, что под открытым небом.
- Это лучше, конечно, чем на земле, - ответила Мина, - но все равно очень холодно. Под шкурами в яме создавался собственный микроклимат, а сейчас всё тепло на улицу уходит.
- Ничего, милая. Мы выдержим. Одного не пойму, почему это дерьмо такое вонючее?
- Видимо оттого, что оно дерьмо, - пояснила девушка.
Люди несколько секунд помолчали, а потом не выдержали и рассмеялись.
- Ты обними меня покрепче, - сказал Дэн, - а я обниму тебя. Таким образом мы сохраним тепло.
- Хорошо.
Едва люди обнялись, как между ними протиснулось что-то чёрное и лохматое. Это был уки. Заурчав от удовольствия, животное устроилось поудобнее между людьми.
- Проклятье, - простонал Дэн, - мало нам вонючего костра, так ещё этот красноглазый распространитель амбре.
- Тише, - прошептала Мина, - он согреет нас ночью. Это он так нас благодарит. Спокойной ночи!
- И тебе хороших снов, - ответил Дэн и закрыл глаза.
http://proza.ru/2021/01/24/1183