— Пустую бутылку со стола убери! Примета плохая! — крикнула Юльке веселая рыжеволосая толстушка, восседавшая напротив на продавленном сером диване. Имени ее Юля не знала, как и имен многих других присутствующих здесь. Компания для студенческой тусовки подобралась странная, разношерстная и почему-то неоднородная по возрасту. В углу комнаты утонул в кресле с бокалом пива в руках солидный бородатый мужчина в белой рубашке-поло, который никак не мог быть студентом их педагогического университета, скорее он походил на препода. Только как он сюда попал? Представителям педагогов путь на их сборища был заказан.
Снимая опустошенную пивную тару со стола и по пути подбирая оттуда же несколько пакетиков из-под «кириешек» и чипсов, Юля отметила, что ещё один новенький в их компании - симпатичный темноволосый парень с ямочками на щеках - оживлённо беседует с высокой блондинкой лет тридцати пяти. Она тоже выбивалась из их круга, и не только возрастом, но и некой особой холёностью, присущей людям со статусом. Романтичная по натуре Юлька отметила, что томная бледность кожи придаёт незнакомке аристократичность. Как она попала на дешевую вечеринку на съёмной квартире, оставалось только догадываться.
«Наверное, творческая личность. Возможно, тоже пишет стихи», - подумала девушка и вышла на кухню выбросить собранный мусор.
Когда она вернулась в комнату, то в руках у блондинки оказалась невесть откуда взявшаяся гитара. Само собой разумеющееся, что их компания чокнутых филологов тяготела к декламации собственных модернистских стихов, но никак не к пению. Все в этот раз складывалось как-то необычно.
Гитара привлекла всеобщее внимание. Шум в комнате улёгся, и легкие пальцы незнакомки извлекли первые аккорды. Она запела высоким нежным голосом романс. Это было завораживающе красиво и чудно. Юлька догадывалась, что большинство присутствующих студиозусов, как и она сама, не были поклонниками этого несовременного жанра, но все слушали, затаив дыхание. Музыка странным образом смягчила общую атмосферу, казалось, что даже свет в комнате стал более приглушенным. Незнакомка пела, полуприкрыв веки, полностью отдаваясь мелодии и словам:
Рассыпается в травы роса,
Звёзды, с неба срываясь, летят.
И жужжит колыбель, как оса,
И качает чужое дитя…
После того, как проникновенный голос стих, раздались возгласы «браво» и аплодисменты, певица отложила гитару в сторону. Юля сочла удобным подойти познакомиться.
— Анна, — представилась блондинка, пристально посмотрев Юле в глаза.
— А я Юля! Вы здорово поёте! Никогда не слышала этот романс, но стихотворение читала. Это же Мятлев?
— Вы совершенно правы, будущего филолога сразу видно.
— Я готовила курсовик по нему на втором курсе, до сих пор сборник стихов дома пылится, — поспешила объясниться Юля. — Только мне кажется, что колыбель у него не жужжит, а звенит.
— Спорим? — азартно предложила Анна. — Так давно пою этот романс, что считаю его почти своим. Уверена, что я права.
— Ну, хорошо! Дома посмотрю. Если я проиграю, то подарю вам книгу. Куда ее отправить, если что?
— Что ж пари должно иметь свой приз, — рассмеялась Анна и продиктовала адрес. — Я – Анна Дольская, запомните мою фамилию.
Обшарпанный подъезд стандартно-зелёного цвета с выщербленными ступенями произвёл на Юльку удручающее впечатление. Он показался ей похожим на старое одеяло, где на дыры кто-то поставил заплатками разномастные лоскуты-двери. Стоя на затхлой лестничной клетке, девушка гадала, как могла такая светская особа, какой выглядела новая знакомая, поселиться в древней «хрущевке» в отдаленном непрестижном районе города.
«И жужжит колыбель, как оса», - эта строчка крутилась в голове с того, самого момента, как она нашла ее в своей книге. Подарочный пакет со сборником Юлька переложила в другую руку и снова нажала на белую кнопку звонка. Ответа не было. Несмело постучав кулаком по железной двери, девушка прислушалась. Тишина. Рядом щелкнул замок, и соседняя дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла дверная цепочка.
— Нет там никого, не стучите. Съехала квартирантка, - сообщило остроносое старушечье лицо в дверной щели.
— Как съехала? Она мне только вчера дала этот адрес, — растерялась девушка.
— Да уж больше недели как съехала! Куда точно, не знаю, но уж точно в лучшее место! — отрезала соседка, и с оглушительным грохотом дверь захлопнулась.
Именно в этот момент Юлька проснулась, рывком села на кровати и ошалело покрутила головой по сторонам. Солнечные зайцы уже вовсю осваивали лужок обоев между шкафом и дверью на противоположной стене спальни, это значит, что время близилось к девяти.
«И жужжит колыбель, как оса, и качает чужое дитя... Так это был сон?! Но какой яркий», - подумала она. «Откуда же взялись эти стихи?» Взяв с прикроватной тумбочки смартфон, девушка открыла поисковик и забила зудящие в голове слова в строку поиска. Поиск не дал ответа. Она попробовала стихотворение из сна найти целиком, но результат оказался тем же. Невероятно, что ей так хорошо помнилось каждое слово и мелодия романса, которого на самом деле не существовало. Стихами Юлька, конечно, баловалась, но вот к музыке никакого отношения не имела и сочинить сама ничего точно не смогла бы. В разных интерпретациях пыталась она найти в интернете хоть что-то похожее, пробовала задать поиск в сочетании с фамилией Мятлева, но тот ничего подобного, как оказалось, не писал.
Удивительно реалистичный сон мучил Юльку весь день. Ей приходилось мысленно раз за разом возвращаться к нему. Какая-то загадка таилась в этих строках про колыбель.
Наконец, ей пришло в голову набрать в поиске имя «Анна Дольская».
Не веря своим глазам, она увидела ссылку на статью одного солидного интернет-ресурса: «Скончалась Анна Дольская — супруга известного рок-музыканта». Журналисты под печальным новостным заголовком поместили фотографию погибшей, с которого на Юльку смотрела смеющаяся и счастливая героиня ее сна. Но самое большое потрясение ожидало девушку впереди. В тексте говорилось, что супруга знаменитого в соседней стране певца разбилась насмерть в ДТП ровно девять дней назад в возрасте тридцати девяти лет. Подробно рассказывалась трогательная история любви этой пары, упомянут был и тот факт, что Анна писала стихи, которые иногда становились текстами песен ее любимого мужа. Промелькнула и информация о том, что у супругов была почти взрослая дочь, но они мечтали о втором ребенке.
Потрясённая открытием, девушка задавалась только одним вопросом: «Чего хотела от неё душа Анны? Зачем погибшая явилась к ней во сне? Может быть, она написала это стихотворение и не успела показать его никому?»
С тех пор несколько лет подряд Юля обязательно заходила в храм в день гибели Анны, вспоминала то самое стихотворение, старательно отгоняя от себя самую страшную догадку, но почему-то ставила две поминальных свечи.