В учебном плавании на ОМе
- Наконец-то осень, - отметил про себя моторист Сергей Шелест, стоя на корме и глядя на вспененные буруны шипящей волжской воды, тянущиеся за судном к самому горизонту, - последний рейс, придем в затон и на всю зиму в отпуск, если кэп отпустит, - вздохнул он, - работы много, надо движки перебрать, маслопроводы проверить, механизмам плановый ТО дать, гидравлику продуть, масло сменить, штуртросы подтянуть. Как только встанем, Аристарх заставит дефектную ведомость составлять и сразу с боцманом побегут в судоходную на склад запчасти выбивать. Даст капитан недели две на берегу, дома подремать и снова на вахты на всю осень и зиму. Тут вам и сторож, и механик, и моторист – все в одном стакане. На нашем «Букаре» не так все было. Правда, и экипаж там за сотню, и тоннаж в тридцать пять тысяч тонн! Не то что этот ОМик, муха, комар писклявый в сравнении с подводным атомным крейсером. А ну, курсанты, - отвлекшись от своих дум, обратился Сергей к троим практикантам Нижегородского речного училища, - взяли по швабре и пошли за мной в машинное, будем лоск наводить, чтобы дизеля горели и блестели, как на военном флоте. Привыкайте.
Спустились по трапу. Два двигателя по сто пятьдесят лошадок ровно стучали, допустимо нагревшись. Включили верхнее освещение, и курсанты, схватив ведра и швабры, начали уборку. Одному белобрысому пареньку со странным именем Назар, Шелест доверил протирку ветошью корпуса дизелей.
Время в работе летело быстро.
– Все, пошли на палубу воздухом подышим, а там и на обед, - хозяйственно распорядился Сергей, – хорошо, ветерок обдувает, вот уж конец октября, и первый снежок, будто крупой насыпало на палубу, свежо, - с удовольствием подставил он лицо холодному по настоящему осеннему ветру.
Ребята стояли рядом кучкой с покрасневшими носами, пряча руки в короткие куртки-бушлаты.
– Ничего братва! – весело глядя на нахохлившихся курсантов, произнес Сергей. –Вот доведется вам служить на Северном флоте, так там на такой ветерок вы и внимания обращать не будете. Я на нашей базе подводного плавания у черта на рогах в самой Гремихе служил, вот там ветра! Народ по улицам, держась за натянутые канаты, в булочную добирается. И учебка моя в Кронштадте, тоже город, можно сказать, на семи балтийских ветрах. Наш учебный ОМ-152, конечно, не может дать представление о всей технической мощи флота. А все же ваша профессия начинается с малого, с этого учебного судна с бортами высотой в два с половиной метра, осадкой при полной загрузке в один и пятьдесят шесть соток метра, с автономностью хода в два-три дня.
Буфетчица Алена, она же повариха и жена боцмана, высунувшись из приоткрытой двери, пригласила обедать. В раздатке, гремя крышками кастрюль, повариха через окошко подала ребятам по полной тарелке густого, душистого горохового супа, в другую тарелку помельче, не жалея, опрокинула полный черпак гречневой каши с подливой. Все сели за один стол, Назар с удовольствием уплетал сытный обед.
– Имя у тебя, какое не часто встретишь, - заметил практиканту уже отобедавший Шелест, - Ты откуда будешь?
Назар охотно откликнулся:
- Из Калужской области, деревня Колодези, может, слыхали под Боровском, там еще казаки Отечественной войны 1812 года в поле лежат под крестом. Когда погнали французов от Москвы, так эти казаки казачьего войска атамана Платова Иловайского полка, преследуя их, были убиты как раз недалеко от нашей деревни. Двоих казаков я запомнил, Никифор, Назарий и еще казачий полковник. У нас в деревне я не один с таким именем. А, в речное пошел, всему книги виной, сколько помню себя, зачитывался Станюковичем, Новиковым-Прибоем, Леонидом Соболевым, Конецким, Бадигиным, Черкашиным. Вот и решил стать капитаном, не сразу конечно…
Привалили к самому берегу у поселка Лунево недалеко от турбазы. Снеговые рыхлые сероватые лепешки-льдины плавали вокруг, двое матросов в желтых жилетах с носового выстрела подали слегка припорошенные сходни.
– Аристарх приказал, - разглядывая боцманский нож, сказал Сергей ребятам, - надо участкового и почтальоншу забрать, по радио сообщили, на утренний автобус опоздали. В Кострому им срочно надо. Вот высадим их и в Нижний пойдем, а там и вам на берег, как раз на учебу успеете…
- Будто лодка прогулочная, наш ОМ, - наблюдая за швартовкой, произнес Никифор.
– Ребятки, не огорчайтесь, все у вас впереди. И глубины, и мели – все ваши будут, если, конечно, до срока не сбежите, - слегка ударив по спине практиканта, веселым тоном ответил Шелест. - Вот послушайте, в автономку на девяносто суток ходили мы на АПЛ. Когда капитан дал команду на всплытие во льдах, и торпеду к пуску, наша лодка, слегка вздрогнув, выпустила боевую торпеду, пробила толщу льда, и на всплытие. Конечно, малость помяли легкий корпус. Только представьте себе, посреди бескрайнего белого поля из глубины поднимается, будто башня средневекового замка рубка, и сама подводная лодка в ледяном панцире, неумолимо, безжалостно сокрушая тишину. Но, такое всплытие – большой риск и возможно только в экстренной ситуации. А вы говорите, в берег воткнулся.
Придерживая фуражку рукой, на борт поднялся участковый-лейтенант, за ним, хватаясь обеими руками за леерное ограждение, осторожно ступая по сходням закутанная в синий «почтовый» плащ с капюшоном низенькая пожилая почтальонша.
– Все отваливаем, - откашлявшись, произнес боцман и с матросом стал заводить сходни на нос…
Выстрел завалили к борту, как и положено, судно медленно пошло кормой, совершая разворот с выходом на фарватер. Внезапный удар по днищу судна заставил капитана дать «стоп». Сергей с боцманом и палубным матросом, молниеносно среагировав, скатились вниз в придонное отделение. Внизу при свете аккумуляторного фонаря они заметили значительное поступление забортной воды из образовавшейся трещины.
– На топляк, наверно, наскочили или на большой камень, - мрачно промолвил боцман, – Срочно пластырь заводим и наверх в ходовую, Аристарху доложу надо буксир вызывать. Своим ходом, пожалуй, и до Костромы не дойдем, носовое подтопит.
Практиканты с тревогой и интересом наблюдали за быстрыми и слаженными действиями команды с верхних ступеней трапа…
Когда аварию ликвидировали, ребята подошли к Шелесту:
– Мы вообще-то не думали, что простое учебное плавание на ОМе станет для нас таким… настоящим, что ли, - произнес Никифор.