Петушиный вождь
Как-то зимой Уля вошла в подъезд и увидела на лестничной клетке птенчика. Он жалобно попискивал. Уля сжалилась над ним и взяла к себе. Её домочадцы решили, что это попугайчик и оставили птенца, выделив ему комнатку, благо, что квартира у них была большая. Но из птенца стал расти петушок.
- Он нас очень забавлял,- вспоминала Уля,- Особенно смешно он ел макароны, клювом мотал макаронину из стороны в сторону и резко ударял об пол, словно убивал червяка. За такую отвагу я стала звать его «Петушиный вождь». К лету из него вырос большой петух, и я отвезла его в деревню на дачу. Как-то я отвлеклась и не уследила, как два алкаша поймали «вождя» и съели на закусь.
Зимой на святки Уля была в деревне и, когда шла с гулянки, в свете луны увидела, как два алкаша, убившие Петушиного вождя, дерутся на лыжне у дороги. Один из алкашей схватил валявшуюся на снегу лыжную палку и ударил собутыльника в лоб. Собутыльник упал. Тогда алкаш, прихватив палку, пошёл прочь. По дороге он забросил её на заснеженное дерево. Палка зависла где-то между веток. Уля подошла к валявшемуся на снегу алкашу. На его лбу была рана, словно на него спикировала огромная птица и клюнула в лоб железным клювом. Уля не стала вызывать скорую помощь, и к утру замёрзшего алкаша замело снегом.
В Крещенский вечер Уля гадала перед зеркалом, и увидела в нём не то петуха, не то парня. У проруби она познакомилась с парнем с ирокезом на голове. После омовения водой Уля пригласила его в кафе, сказав, что заплатит и за него.
- Когда он ел макароны, - делилась со мной воспоминаниями Уля,- то возил вилкой по тарелке как петух лапкой, когда ищет зёрнышко. Я тогда подумала, раз Петушиный вождь принял мученическую смерть, Творец наградил его способностью вписаться в общий организм природы, и мой петушок вписался в этого парня с ирокезом. Я хотела женить парня на себе, но он оказался бисексуалом. Я два раза выходила замуж, а парень при этом оставался моим любовником и тянул из меня деньги.
- Ты из-за денег с ним рассталась?
- Нет, он погиб. Я повезла его на отдых в Египет. Днём пирамиды там не особо впечатляют, к тому же жарюга страшная. А на закате пирамиды величественные и не так жарко. Короче, он полез на пирамиду и сказал, что прокукарекает мне с вершины. За бабки он подыгрывал мне. Когда он долез почти до половины, из щели выползла змея и ужалила его. Я переживала страшно,- вздохнула Уля,- Вот такая петухофилия!