Убегают года словно кони,
Сорок первый – эпоха иная:
Столько лет мы всё помним и помним,
День начала войны проклиная…
…Фронт в окопах. В жилье коммунальном
Под сирены и взрывы сплотились,
Жили в горе и в мире печальном,
Ждали всех, но…не все возвратились!
Помню мало – лишь сны и виденья,
Запах дыма из печки сгоревшей,
Слышал, кажется, плач каждый день я –
Плач соседки, от горя ревевшей…
Помню мертвенный стук метронома,
В тишине нам бомбёжку вещавший
Корку хлеба, убежище дома –
Наш подвал, от разрывов дрожащий,
Только выжить – вот что было надо -
Всем, неважно, - кто стар, и кто молод...
Им, блокадникам стен Ленинграда,
Холод страшен был – внутренний холод!
В сорок первом Жизнь билась со смертью,
Встав за грань и порог истощенья:
Тяга к жизни стегала, как плетью,
У врагов не моля снисхожденья!...
Умирали за Родину роты.
Люди жили в кольце сил враждебных,
Умирая, ползли на работу
Для Победы и…карточек хлебных.
…Знал художник, поэт подворотен
Город тёмный не виден из рая!
На последнем из сотен полотен
Рисовал город свой, умирая…
Гневным стоном сирены завыли –
В небе тучи стервятников снова!
Как ладонями город прикрыли
Тучи – словно молились покрову…
Нет воды. Утром будет молитва,
Шёпот тихий сухими губами –
Лишь о будущем (каждый день – битва),
О Победе своих над врагами.
Нет вина на печальные тризны.
Смерть привычна. Жестоки итоги:
Жизнь ушла на Дороге их жизни,
А другой не бывает дороги…
…На Фонтанке лёд – стылая корка,
Только чёрные пятна местами:
Санки с трупом – везут их из морга
Под слепыми от горя мостами.
И не знала блокадная пресса,
Кто в тех санках – блокадный подросток?
А быть может, ушла поэтесса,
Или Мастер – упал, умер просто…
Нет, не выжить, окопы не роя…
Сколь героев в родимой отчизне?
Жертвы люди все? Или герои?
Всё равно – каждый тянется к жизни!...
…Метроном – звука точного сила,
Пострашней поднебесного грома,
И сейчас, чтоб меня ни спросили –
Слышу, чувствую стук метронома!
...Вспоминают блокадные дети,
Зализавшие раны подранки.
Вот и я вспоминаю дни эти –
Берега лет военных Фонтанки!
Рис. свой