Прошел всего месяц - и вот на той же самой скамейке снова сидят мои дед и бабушка. Жарко. Душно - в июле вся долина Куры раскаляется днем, как жаровня, и даже вечером, когда солнце уже село, от домов, мостовых веет не теплом - зноем. Здесь, в небольшом сквере с маленьким фонтанчиком посередине круглой клумбы, дышится чуть легче. Из-за деревянной ограды такого же бледно-голубого цвета, как и скамейки в сквере, слышится музыка.
Там, в "летнем" кинотеатре под открытым небом показывают только что вышедший на экраны фильм "Варьете" - с Эмилем Яннингсом и Лиа де Путти! У актрисы - такая же челка, как у моей бабушки. Музыка Эрно Раппи - композитора фильма - тоже близка ей: Вена, откуда она недавно вернулась, - это же бывшая Австро-Венгрия...
Фильм только начался, и кадры на белом холсте экрана, отблески которого, как сполохи, вспыхивают над забором - кадры, должно быть, пока бледноваты: еще не совсем стемнело, но тут, под акациями, в душистой тьме видны лишь силуэты одетых в белое мужчины и женщины.
Они сидят рядом, справа от женщины лежит сверток. Не слишком большой, тоже светлый - цвет его в темноте разобрать невозможно. Непонятно, что в нем, но скорее всего что-то не слишком важное: вот, соблазнившись звучащей из-за ограды мелодией, мужчина встает и несколько картинно приглашает женщину на танец. Их никто не видит, а жаль! - женщина танцует порывисто и красиво, мужчина ведет её, как истинный кабальеро: он же учился в Консерватории, музыка у него в крови.
Звуки смолкают. Пара застывает на месте, потом рука об руку уходит...
Проходит примерно четверть часа. Они возвращаются - женщина бежит впереди - подбегают к скамейке... Ничего страшного, в сквере по-прежнему пусто, фильм еще не закончился, сверток - в нем спит их дочь, Алла, - лежит по-прежнему беззвучно на том же самом месте, где его забыли мои малахольные дед и бабушка.
Как мало им остается дней этого беззаботного неожиданного для окружающих счастья! Через 10 лет за дедом придут - придут его собственные сослуживцы. И бабушка его больше никогда не увидит.
Всё! Нет больше того, кто так пронзительно, проникновенно играл для неё Шопена. Кто ввёл её в Новую Жизнь - где не должно было оставаться места ни мещанству, ни предательству.
Оказалось - победило предательство. И мещанство: как быстро оставшиеся на свободе присвоили себе не только должности, но и имущество осужденных, бывших своих товарищей!
Но так ли бесследно уходят люди? Вот мама моя - лет через 30 после этого памятного для семьи вечера в сквере кинотеатра "Стелла" мама станет в очередной раз рассказывать мне о той, довоенной еще жизни, о людях /святых!/, об ушедшей уже эпохе. Сравнивая её с теперешней, с нынешними, "потерявшими ориентиры" руководителями.
А я, который слышу все это не впервые, замечу:
- Да, принципиальные были люди. Но вот - что бы они сделали со мной, с моими взглядами? Расстреляли? А эти, нынешние... Просто в очередной раз меня обворуют. Обманут. Знаешь - я, если подумать, предпочитаю все-таки нынешних.
Мама в шоке:
- Вот отвести бы тебя сейчас ТУДА, КУДА СЛЕДУЕТ - и пусть бы ТАМ выяснили, откуда у тебя такие мысли!
Нет, не зря, однако, дал маме дед это вот, полное революционного пыла имя - Алла!
Написал и вспомнил: была у мамы и сестричка, но я её никогда не видел. Собственно, даже мама ее не видела - она умерла еще грудничком, Искра: свою вторую дочь дед назвал в честь газеты, основанной Лениным.
А в те времена, когда меня самого нарекли Александром, такие имена встречались уже редко - всемирный пожар из искр так и не разгорелся.