Откуда, когда и при каких обстоятельствах в тайге вдруг появился Григорий Петрович или просто Петрович, как стали его все звать позже, никто уже и не помнил. Одни говорили, что он родился здесь, в одном из посёлков, прилегающих к тайге. Другие говорили, что когда-то приехал золото добывать, да так и остался. А третьи — что сошёлся с кем-то из местных жителей, стал заниматься с ним таёжным промыслом, да так и остался в тайге. Сам он только посмеивался, слухи не подтверждал и не опровергал, но и про себя не рассказывал. Говорил только, что родился в средней полосе России, а где именно, не называл. Его все уважали за то, что он никогда никому не отказывал в помощи. Разбираясь в травах и таёжных растениях, всегда мог помочь в лечении болезней и хворей или дом от мышей избавить. Только иногда у него самого на сердце становилось неспокойно, и тогда Петрович надолго уходил в тайгу. Так и дали ему прозвище — Таёжник.
***
– Ну, Петрович, ты смотрю с добычей. Гостинцы принёс? — сказал Алексей, старший научный сотрудник, входящему в дом Петровичу.
– Ну, а как же? Кто же вас накормит. Вы всё в науке, а о пище и позаботится некому, — улыбаясь ответил Петрович. — У вас, смотрю, пополнение? Здравствуйте.
– Да вот, новые работники. Вот эти, — и Алексей кивнул в сторону стоявших рядом парней. — Учёные будущие, а пока студенты, Костя и Егор. А это, — он показал на сидевшую недалеко от них молодую женщину. — Екатерина или просто Катя — работник сферы туризма. А это и есть наш Таёжник, Григорий Петрович.
Григорий встретился взглядом с Екатериной. Что-то вдруг больно кольнуло в сердце. Ему показалось, что он уже видел раньше Катю. Ему захотелось поскорее уйти, так неловко, так неуверенно он не чувствовал себя давно.
– Григорий Петрович, садитесь с нами. Чай попьёте, — предложила ему Катя.
– Да я бы с удовольствием, но мне бы поскорее с делами закончить, да назад к себе. Я сюда по делу пришёл, да и вам вот гостинцы заодно принёс, — ответил ей Григорий, чтобы не задерживаться лишний раз.
Он был уверен, что Катю видит в первый раз, только недавно появилась она у них. Но почему тогда он так себя чувствовал? Он не мог понять.
– Слушай, Петрович. Мы к тебе на днях собираемся. В тайгу отправляемся, поведу студентов, и Екатерине надо. Может на ночлег придётся остаться. Ты как, не против? Дома-то будешь? — спросил Алексей.
– А куда я денусь? Вроде не куда не собирался. Приходите, раз надо.
***
– Дед. Мы ждём кого-то? — спросил Мишка, внучатый племянник Григория.
Михаил или просто Мишка жил с дедом почти все каникулы. Валентина — сестра Григория — растила его одна, и боялась за внука, что он без мужского присмотра пойдёт по стопам матери и отца. Дочь Валентины пила и моталось по всей России, то там себе мужа или работу найдёт, то здесь. Родительских прав её лишили, и Валентина стала сама растить внука. Отец Мишки тоже был не лучше матери, спился и по пьяни умер, провалившись под лёд. И, чтобы внук не рос без мужского присмотра, Валентина переехала поближе к брату. Тем более, и он звал — один без женской руки, да и квартира в городе всегда пустует. Так Мишка и рос. Когда постарше стал, всё школьное время в городе проводил, а летом и на зимних каникулах у деда Григория. Дед был не против — природу научиться любить, да и ему веселей.
– С чего ты взял?
– Суетишься очень. Вон, мяса нажарил, — кивнул Мишка на самодельную жаровню, придуманную и сделанную самим Григорием.
– Так время какое? То геологи, то учёные эти, теперь вот туристов иногда водят. Мало ли кто нагрянуть может. Да и Алексей обещал зайти.
– Вон, кстати, идёт Алексей Игнатич. Слушай дед, а с ним новые какие-то.
– Да студенты приехали. Летом работают, помогают. Учись, сам скоро так будешь. Ты лучше воды принеси. На вот ведро. Люди голодные небось.
– Здравствуйте, Алексей Игнатич! — крикнул, проходя мимо Мишка. — Здравствуйте, — и Мишка, слегка смущаясь, поприветствовал попутчиков Алексея.
– Здорово, Михаил! Опять к деду? Вымахал за год-то. Когда в студенты-то?
– Ещё год учиться. А там в институт, — вздохнул Мишка.
– Чего вздыхаешь? Приедешь опять к деду на каникулы. А там и сам не заметишь, как время пролетит. Да и дед у тебя не старый. Чего ему будет?
– Ну, здорово Петрович. Вот, как и обещал, пришёл. Провёл, как говорится, занятия на природе, — засмеялся Алексей. — Книжки книжками, но изучать природные богатства можно только в живую.
– На ночь останетесь или как?
– Ну, если не против? — улыбнувшись сказал Алексей и тихо, чтобы не слышали спутники добавил, подмигнув. — Да и ночную таёжную жизнь поизучают с комарьём местным,
У Алексея было такое правило: новичков и студентов обязательно в тайгу, в самую чащу водить, да у Петровича на ночь оставлять. У него хотя домик и был в несколько маленьких комнатушек, специально для таких случаев, но и удобства на улице. Так что познание таёжного мира насекомых им было обеспечено, как считал Алексей.
– Ну, что же, проходите, место всем хватит. Проголодались небось, — Григорий кивнул на студентов и Катю. — Садитесь, стол уж готов. Всё местное, природное, так сказать.
– Да, знатный стол собрал, — сказал Алексей, садясь за стол. — И мясо, и рыба, и даже десерт — ягоды.
– Сам же сказал, что придёшь. Вот и приготовил.
– Не уж-то ещё и шаманить начал или в тайге нюх так развился, за версту нас учуял?
– Да Мишка к вам заходил, вот и узнал, что вы в тайгу ушли. Знал — ко мне придёшь. Студенты ведь, новички с тобой.
– Ну, молодёжь, налетай, — смеясь обратился к студентам и Кате Алексей. — После такой прогулки аппетит-то ой-ой-ой какой. Петрович, а ты чего? Садись, с нами-то.
– Ешьте, я уж поел. Пойду чай поставлю.
***
– Григорий Петрович, давайте я вам помогу, — Катя подошла к готовившему у печки чай Петровичу.
– Да ничего, дочка, я сам уж, привык. Ты, гостья, отдыхай. Нагулялись небось сегодня от души.
– Это моя работа, — садясь на лавку, стоявшую рядом, сказала Катя.
– Туристов, значит, водишь?
– Вожу. Детей учу любви к природе, — улыбнулась Катя.
– Одна небось. Так далеко забралась, от семьи-то?
– Одна, — как-то устало сказала Катя. — Вы вот тоже один.
– Один. Я сам так решил, а ты молодая.
– Ну, и что? Мне не повезло. А вы-то почему сами себя заточили?
– Ну, почему заточил? Кто-то должен и здесь жить, я вот людям помогаю. В травах стал разбираться, кому чего вылечить — все ко мне идут. Мне-то чего уж о счастье думать, возраст не тот, а у тебя ещё жизнь впереди.
– Да какое там. Поздно уже, наверное.
– Не хорони себя раньше времени. Для счастья возраст значения не имеет. Ты лучше скажи, сама-то откуда к нам?
– Родилась в Иркутске. А потом с матерью помотались по стране. Она на разных заводах успела поработать, чуть не надорвалась, а теперь вот здесь осели. В городе живём. Она на пенсии, а я вот тут, — вздохнула Катя.
– Что вздыхаешь. Жизнь у всех разная. Мать, видать, не от хорошей жизни моталась? Отец-то есть?
– Нет. Был, но от нас быстро ушёл. Я его и не помню совсем, маленькая была. Куда-то на Север уехал.
– А чего сюда-то привело? В Иркутске тоже тайга, тяжело небось матери-то, да и климат не всем подходит.
– Привыкла уже к разному климату. Да и крепкая она всё-таки. А здесь хорошо, ей нравится.
– А тебе нет? Как я понимаю.
– Почему же. Я тайгу люблю. Хотя и маленькая была, но Иркутск помню, мне там нравилось, а здесь природа. Я люблю такие места, где людей поменьше. Вы ведь тоже от людей подальше забрались, понимаете меня.
– Я может не так просто забрался. Кто его знает, как бы жил? У каждого свои причины. Ты лучше вон помоги мне на стол накрыть.
Чуть позже — за чаем — к ним присоединились ещё и жена Алексея Галина — учёный-биолог, и местный смотритель.
– Как вы здесь живёте постоянно? Комары, одиночество, не скучно? На сотни километров ни одной живой души? — спросил Егор, студент-помощник, как назвал его Алексей.
– Привык уж. А живая душа тут есть, — хитро улыбнулся Григорий. — А медведи? Или вот, росомахи? Да мало ли кто. Тоже живые. Так что, я не один.
– Эх вы, молодёжь! Только о компаниях и думаете. На природе, в тайге, и то свои танцы и тусовки забыть не можете, — усмехнулся Алексей.
– Да я так просто спросил. А если помощь какая? Мало ли чего?
– Тайга мне всегда сама помогала. Да и за столько времени научился уж как в ней прожить и без посторонних.
– И не страшно? Одному в тайге?
– А чего страшно-то? В городе тоже может быть страшно. Если так подумать, везде страшно может быть.
– Ну, а зверьё там всякое, хищное? Ну, те же медведи, волки, росомахи?
– С людьми бывает не меньше страха. Зверьё это хищное понять можно, у них инстинкт. А вот чего человеку не хватает, если он вдруг хуже зверя этого, хищного становится? Да и знания нужны, когда в тайгу ходишь, она ошибок не прощает, — усмехнулся Григорий. — Надо замечать всё. Ты уже по разным признакам понимаешь, что рядом хищник, да чувствуешь уже его. Я же в тайге уж почти пятнадцать лет. Вот так-то.
– Ну, а всё же? Если медведь вдруг встретится? — не унимался Егор.
– Медведь не часто нападает. Он изучает вначале, если обратил на тебя внимание, смотрит, куда направляется человек. А если рычать начнёт — надо кричать громче него. Он может не напасть на того, кто выше и больше его. Много хитростей есть, чтобы отпугнуть зверя, но и ружьё всегда со мной. Но я его ещё ни разу не применил. Да и любые звуки уже различать умеешь, живя столько лет, знаешь уже по ним — где-то рядом кто-то есть, настораживаешься.
– Ну, а семья? Семья-то у тебя есть или была?
– А что семья? Вот моя семья, — и Григорий кивнул на окно, за которым виднелась находившаяся в нескольких метрах от дома тайга. — Да внук вон ещё, — дед, повернув голову, посмотрел на Мишку. — Сын моей племянницы.
– И не бывает скучно зимой? Один, вокруг людей по пальцам пересчитать можно, чем скуку-то унять?
– А чё скучать? Дела всегда найдутся, у меня вон и телевизор есть. А ты как думал? — ответил он удивлённому Егору. — Вон, Алексей постарался. Правда, смотрю его редко, интересного мало стало в нём, да и антенна ловит плохо.
– Значит и сюда цивилизация дошла, — подытожил Егор.
– А ты думал, тут край света? Нет, мы тоже современные люди. И про интернет ваш знаем.
– Ну, ты продвинутый дед, — засмеялся Егор.
***
– Дед, ты опять в тайгу собрался? Только оттуда ведь? — удивлённо спросил Мишка, увидев, как дед собирает припасы в мешок, вскоре после того, как ушли гости.
– Дела, значит, у меня. Просто так в тайгу не хожу. Ты вот лучше бабушке передай, — и Григорий протянул внуку небольшой туесок. — На, собрал ей тут.
– Дед, я только пришёл, — пробурчал недовольно Мишка. — А теперь опять уходи. За бабушкой тётя Даша смотрит.
– Тётя Даша смотрит, — недовольно повторил Григорий. — Тётя Даша вахтовым методом работает, две недели там, две дома. Ты, между прочим, сейчас единственный мужик в доме, понимать должен, не маленький уж. Иди давай. Придёшь потом, я уже тут буду. Иди.
– Ладно. Пойду. Тебе чего ещё принести, из города?
– Ничего не надо. Бабушке только привет передавай. И ступай давай, — поторапливал он внука.
На сердце у Григория опять стало тяжело. Вспомнилась утерянная молодость, прошлое время от времени давало себя знать. Да и приезжие эти, разбередили ему сердце. Причина, само собой, была, только он уже давно привык скрывать всё и от внука, и от сестры, всё глубоко в душу прятал. Только тайга отвлекала его, лечила его душевные раны. Поэтому и уходил он в одиночестве в тайгу время от времени. Михаила он считал своим родным внуком, любил, жалел его и, отправляя его домой, как сейчас, также бередил своё сердце, но сделать ничего не мог.
Григорий любил уходить туда, куда не доходили туристы, куда редко вступали и смотрители. Он знал все потаённые места. Был у него и свой угол в тайге, небольшой охотничий домик. Так и проводил дни и недели подальше ото всех, пока сердце не успокоится и не залечатся душевные раны.
Мишка знал всё это, знал, зачем уходил в тайгу дед, не знал только, что время от времени тревожило сердце близкого человека, не знал причину. Ему хотя и было тяжело уходить и оставлять деда одного, но нарушить его покой он не смел. Григорий заменил Мишке отца. Он и бабушка были для него самыми родными и близкими людьми, и такие периоды жизни деда вызывали тревогу и беспокойство, но, как и дед, он привык переносить всё в себе и трогать человека в такие минуты не хотел.
Мишка, прежде чем отправится домой, зашёл к Алексею Игнатьевичу. Дед попросил перед самым уходом передать ему корзинку с ягодами и какие-то таёжные растения, которые дед насобирал в самых глухих уголках тайги.
– Здравствуйте, Алексей Игнатич. Я к вам, дед просил передать вам, — Мишка протянул ему корзины. — Он опять в тайгу ушёл. А я домой, — вздохнул Мишка.
– Михаил, не вздыхай, — сказал Алексей. — Бабушке поможешь. Может у неё дел для мужских рук накопилось. Когда ещё дед придёт к вам, а ты единственный мужчина в семье, понимать должен. Дед твой всё-таки мужчина, а вот бабушке, как женщине, многое тяжело. Давно ушёл-то?
– Сегодня.
– Всё-таки разбередили душу Петровичу студенты эти. Вот Егор балабол, никак молчать не научится, только бы болтать.
– Их понять можно, — ответила на это Катя. — Для них это новое дело, они в тайге были-то может всего пару раз, поэтому и человека, живущего в тайге почти постоянно, хочется обо всём расспросить. Да и для будущего полезно, пригодиться.
– Ну, и спрашивал бы о тайге. А ему ещё и личное подавай, может у человека тайна какая? Не хочет он её рассказывать.
– Всё для молодёжи интересно, тем более для городской.
– Вот пацанам повезло, такая защитница нашлась. Ты, Екатерина, оставайся при своём мнение, а я при своём останусь, относительно этих помощников.
– Миша, а ты, когда назад — к деду — вернёшься?
– Дня через два, наверное, как пойдёт. А почему вы спрашиваете?
– Вот и поможешь мне. Ты парень деловой, тайгу знаешь хорошо, у меня работа с детьми, про природу им рассказать надо, про тайгу. Поможешь мне? Если не трудно? Тем более ты на биолога, кажется, учиться собирался?
– Да, вот собираюсь в следующем году поступать. Помогу вам. Дед всё равно к этому времени навряд ли вернётся, — и Мишка, вздохнув, посмотрел в окно. — Ну, ладно, до свидания. Пойду я.
– Чтой-то ты решила парня вовлечь? — спросил Катю Алексей, когда Михаил ушёл.
– А что ему пропадать. Деду сейчас не до него, а ему с ним хочется, рядом быть, вот и поможет мне, и дед недалеко. Да и помощники не помешают, тем более с хорошими знаниями.
– Тоже хорошо. Пусть и заработает немного, и для будущей профессии, действительно, полезно.
– Слушайте, Алексей Игнатьевич. А что за тайна такая заставляет деда Миши в тайгу уходить?
– А кто его знает. В душу человека не заглянешь, да и спрашивать неудобно. Что-то видать такое в родных местах заставило его и их покинуть, и от людей спрятаться. Он про себя только поверхностно рассказывает, вот как в тот раз вам с этими пацанами. Родился в Центральной части России, в городке небольшом, 64 года, больше ничего не известно про него. Сюда с местным жителем одним попал. Тот из местных, работали вместе или как ещё познакомились, не знаю, но вот с ним сюда и вернулся. Вместе стали промысловиками, нам помогали, он — этот местный — всему его обучил, в тайге выживать, как с животными себя везти, ну, и в травах и растениях разбираться. Так с ним и ходили вместе. Официально, какое-то время, у нас работал, квартиру получил в городе, сестру вот с Мишкой, тогда совсем маленьким пацанёнком был, к себе перевёз, а потом совсем в тайгу ушёл, в городе редко бывает. Так и живёт последние 15 лет. Кто его знает, почему. Вот такая история. Слухи про него всякие ходили, а он молчит, не опровергает, и не подтверждает.
– И никому, ничего не разу не рассказывал?
– Как видишь. Мужик он хороший, добрый, мирный, помогает всегда. Только вот скрытный очень.
***
– Ба, ты дома? — крикнул, заходя в квартиру, Миша.
– Ты чего-то рано?
– Дед в тайгу опять ушёл. Вот тебе передал, — и он протянул бабушке туесок.
– Значит, опять в тайгу? — в задумчивости сказала Валентина. — Значит, опять душой мается. Судьба, знать, у него такая. Пусть, тайга ему всегда помогает.
Валентина переживала за брата, особенно когда он уходил в тайгу. Знала, что тревожило его, что за тайна, но и напоминать о ней не хотела и молчала. Думала, что со временем забудется всё, уйдёт из сердца, но всё было живо до сих пор. Не унималась боль в сердце. Мишке она не говорила правду, зачем? Мальчишка совсем, как объяснить, вырастет вот, тогда...
– Дядя Лёша сказал, что разбередили, мол, студенты, которые к ним приехали на лето.
– Что это за студенты?
– Да у них там пополнение. Студенты — двое их — Костя и Егор, да тётя Катя, она туристов водит и с детьми работает, меня вот просила помочь ей. А Егор — этот всё деда расспрашивал про жизнь в тайге, вот, говорит дядя Лёша, и разбередили душу.
– Ну, так им же интересно, в новинку тайга-то. Городские небось?
– Городские. Вот и тётя Катя также сказала, защищала их.
– А Катя эта, кто такая? И откуда?
– Не знаю. Вроде в Иркутске родилась, а теперь здесь с матерью живёт.
– А чем помогать-то ей будешь? Чем помочь-то просила, Катя-то эта?
– Она же с детьми работает, вот и просила помочь, раз я тайгу знаю и на биолога учиться хочу.
– Ты назад-то, к деду, когда собираешься?
– Дня через два. Тебе вот тут помогу и обратно. А тётя Даша опять на вахте?
– А где ж ей быть. Я теперь одна, на две недели. Так что всё веселей, с тобой-то.
Дарья, соседка Валентины, молодая женщина 45 лет, часто приходила к ней помочь чем-нибудь, за продуктами сходить, да и так просто вечер скоротать вместе. Дарья была одинокой. По молодости хотела побольше денег заработать, погулять, из-за этого всё откладывала рождение детей, хотя и выходила замуж несколько раз, а в итоге: осталась и без денег, и без детей. Ругала потом себя за упущенное время, а уже поздно, стала никому не нужна. Потому и подружилась с соседкой, тоже одинокой, только в отличие от неё, у последней внук был. Так часто и проводила у Валентины вечера, пока на вахту не уезжала, да и Валентине не так одиноко было, пока Мишка у её брата в тайге был.
– Миша, а он давно ушёл-то?
– Нет, сегодня утром, как встал, ни свет, ни заря. Меня спровадил и пошёл.
– Студенты и раньше приходили, и расспрашивали, не уходил ведь? А сейчас пошёл, нет, здесь в другом дело. Вот в чём?
– Ба, скажи, что это за история? От чего всё же дед уходит?
– Ну, я же говорила тебе уже.
– Ну, да. Семья мол не состоялась, жена со свадьбы с другим убежала. Только ли это? Тайна на тайне прям.
– Ой, тоже мне. Много ты понимаешь! Вырастишь — у самого тайны появятся, не известно ещё, как себя вести будешь.
– Ну, от тебя-то, и от деда, ни одной тайны не утаишь, — усмехнулся Мишка.
– Я, как мать, всё всегда вижу, сердцем чувствую, потому и не скроется от меня.
«Что же так растревожило в этот раз брата?» — никак не могла успокоится Валентина.
– В этот раз вместе поедем. Хочу брата навестить, к себе когда ещё его дождёшься. Два месяца уж не видела. Как хоть он там?
– Нормально. Что с ним будет? Он в тайге, как у себя дома.
– Что с ним будет, что с ним будет? — передразнила его бабушка. — Умаешься с вами. Один он, кто как ни мы о нём позаботимся? Брат всё-таки мне, сердце за него болит. А ты так отвечаешь.
– Ба, ну, извини. Всё у него хорошо. И сам не болеет, и нигде ничего не болит. Ты же знаешь. Он всякие травы знает, если чего, чай специальный попьёт и всё. Вот когда в тайгу уходит... Да и то, там он, как у себя дома. Ему так и спокойно, и легко.
– Много ты понимаешь. Весь в него пошёл. Ой, доведёте вы меня.
– Ба, ну, ты что. Всё же хорошо, — и Мишка обнял бабушку. — Хочешь, к нему поехать, поедем. Мы оба о тебе заботимся, тоже переживаем. Вон дед, привёз травы тебе, ягоды, если бы довести пытался, не передавал бы, — засмеялся Мишка.
– Ох, ты, умник. Нашёл слова для успокоения, — и Валентина, любя, потрепала внука по голове.
***
– Мам, я тебе гостинцы привезла, — Катя выложила ягоды малины и земляники из небольшой корзинки. — Тот самый таёжник — я тебе рассказывала — принёс. Я его попрошу — ещё принесёт, варенье на зиму наварим, — и она обняла мать. — Вы как тут без меня? Справляетесь?
– А чего мы не справимся? Тебя вырастила, человеком сделала, и его вырастим. Ты сама-то как там?
– Нормально. По Гришке и по тебе только скучаю. Мам, а давай я его с собой возьму? И ему интересно будет, да и тебе полегче?
– А если чего случится? Я же себе место не найду. Пусть немного подрастёт.
– Там есть кому за ним присмотреть, не убежит.
– Нет рано ещё ему, шесть лет всего. Ты там не встречала никого? — Тамара с надеждой посмотрела на дочь.
– Мам, мне некогда было, искать, расспрашивать. Мам, я ненадолго. Мне завтра надо назад, только по делам приехала, — сказала Катя, чтобы уйти от ответа.
Катя знала все переживания матери. Знала, что та ищет в этих краях и почему так хотела и рвалась сюда приехать. Не хотела она скрывать правду от неё, но и сказать боялась, боялась за мать, да и надо было почву подготовить и для того, кого она ищет.
– Мам, я пойду Гришку заберу и в магазин зайду. Я быстро, не скучай.
Катя забрав Гришу — своего сына — пошла домой.
– Тётя Катя, здравствуйте!
Катя обернулась:
– Ой, Миша, здравствуй. А ты ещё не уехал к деду?
– Нет, завтра собираюсь. Наверное, вместе с бабушкой. Она хотела его навестить. А это ваш сын? — и Миша, улыбнувшись, подмигнул маленькому мальчику, державшему за руку Катю. Тот улыбнулся Мише в ответ.
– Да, это мой сын Гриша. Гриша, что надо сказать?
– Здрасти, — чётко, улыбаясь, сказал Гриша. — А я — Гриша, — и он протянул руку Мише, он видел, что так делают все взрослые и решил себя тоже показать взрослым.
– Тётя Катя, а давайте я вам помогу, у вас сумки тяжёлые, мне не трудно.
– Ну, помоги. Я недалеко живу, — и она отдала Мише сумку.
Дойдя до дома, который был в пятиминутках ходьбы от того места, где она встретила Мишу, Катя вдруг предложила: – Миша, а ты сейчас не занят?
– Нет. А что?
– Может зайдёшь. Я же по образованию учитель биологии, у меня кое-какая литература есть, мне книги эти уже не нужны, а тебе пригодятся. Библиотека накопилась большая, а квартира маленькая, тесновато. Вот и поможешь мне место освободить.
– Ну, хорошо, книги мне нужны, в нашей библиотеки ничего полезного нет, мне сказали, что лучше репетитора найти, для поступления. А вам не жалко их отдавать? Если надо, я их потом верну, не переживайте.
– Я же не кому попало их отдаю. Свой человек. Слушай, ты всё равно мне помогаешь, вот я и буду тебе тоже помогать, если тебе очень надо, я готова быть для тебя репетитором.
– Да я, вообще-то, не против. Только у вас и так дел, наверное, и без меня полно? Я не буду вас отвлекать?
– Да что ты? Конечно не будешь. Будешь мне помогать, а в свободное время я тебе. Свободное время у меня всегда найдётся, пока в тайге находимся. Договорились?
Мишка, улыбнувшись, кивнул в ответ. Он и сам понимал, что репетитор нужен, но им с бабушкой, даже с помощью деда, его никак не потянуть. Поэтому он, естественно, был рад такому развитию событий и был очень благодарен Екатерине.
– Мама! Встречай гостей. Это Миша, — представила маме своего спутника Катя. — Он внучатый племянник того таёжника. А это моя мама, Тамара Кондратьевна.
– Здравствуйте. Михаил, — представился он.
– Очень приятно, Михаил. Приходите, попьёте с нами чайку или может вы покушаете с нами?
***
Григорию не спалось. И не голоса тайги или шум ветра не давали уснуть, нет. Сердце тревожило его. И это была не та боль, какая бывает от сердечных недугов, нет, это боль, которая идёт из самой глубины души и ударяет прямо в это самое сердце. Чем он мог унять эту боль? Разве есть от этого лекарство? Воспоминания проносились одно за другим, и всё никак не выходила из головы эта Катя. Как она напоминала ему о его утерянном счастье. Он так стремился навсегда уйти от прошлого подальше, начать другую жизнь, но вот снова всё, как прежде, снова нет покоя, снова открылась так и не излеченная душевная рана. Думал уйдёт, забудет, как прежде, когда накатывали воспоминания и начинало болеть сердце. Помогало раньше… А что же теперь? А почему теперь нет покоя? И тайга уже не помогает. Кое-как он всё-таки заснул, хотя спокойным этот сон назвать было нельзя.
***
– Ба, а деда ещё нет, по-моему, – заходя к деду в дом сказал Мишка. — Значит, ещё в тайге.
– Ну, и ладно. Ой, — всплеснула рукам Валентина. — Вот что значит мужик-холостяк, не убрано, не постирано. Дня на два задержусь. Ты давай за водой сходи, ведра два принеси.
– Как придёшь, все сразу за водой посылают. Водопровод вам сюда провести надо, хотя бы меня эксплуатировать не будете.
– Иди давай, лентяй. Нет бы деду и бабушке помочь, он ещё как девка капризничает.
– Ба, а ты медведей не боишься? Придёт такой ночью, а ты на двор пойдёшь, чего делать будешь? — засмеялся Мишка.
– Иди ты, шутник, нашёл чего сказать. Иди лучше хоть чем-нибудь займись, не мешайся.
– Ну, Валентина, здравствуй. Чего, решила проведать или чего ещё стряслось? — спросил, заходя вечером в дом, Григорий.
– Ты сам-то, как пропал. Уж месяца два не видела. Волнуюсь всё-таки, не чужой. Ты что-то в тайгу-то зачастил. Сколько лет прошло, а всё маешься. Забыть пора уже.
– Забыть можно, только сердце не даёт. Ты только за этим пришла? Раны мне не бередить.
– Просто интересно. Мишка уже второй раз ко мне приезжает, так часто раньше не уходил. Значит, причина есть. Может скажешь? Самому же легче станет.
– Валя, давай ужинать. Я твоей стряпни давно не ел. Накормишь чем или нет? — уйдя от ответа спросил Григорий.
– Ладно. Зови Мишку, ужинать будем. Не хочешь говорить? Сам своё сердце травишь… И мне заодно, — упрекнула она брата.
– Что попусту рассказывать? Переливать из пустого в порожнее.
– Дед, а я в городе тётю Катю видел. У неё, оказывается, сын есть, шесть ему. Тоже Григорием зовут, — сказал деду Мишка поздно вечером, когда бабушка уснула.
– Григорий значит, — в задумчивости сказал дед.
– Ага. Я к ней ещё в гости ходил. Чаем меня угостили. Она мне книжек полезных дала, сама она учителем биологии несколько лет проработала и ещё она предложила стать репетитором у меня. Мне для поступления понадобится.
– Ну, что ж, хорошо. А ты чего спать не идёшь? Устал небось? Поздно уже, спать пора.
– А сам? Так хорошо — ночь, тихо, а ты спать.
– Ну, я тогда пойду. Сиди, коли хочется.
Ночью Григорий спал плохо. Всё ворочался. Сон опять никак не шёл, только к утру смог ненадолго уснуть.
***
– Мам, я поеду, ладно? Не скучайте, я на несколько дней и домой.
– Ты, дочка, поспрашивай. Может найдёшь, может кто знает про него?
– Мам, я постараюсь. Только ты не боишься? Как он отреагирует? Забудет ли?
– Знаю. Но не могу я. Мне хотя бы поговорить, всё высказать и самой спокойно, а там будь, что будет.
– Что вы не поделили в своё время? Все бы были счастливы, спокойны, не мучились.
– Кто теперь ответит, что не поделили? Горячие оба были.
– Горячие. Всю жизнь маешься. Ей поверила, а ему нет… Знала ведь, что врёт, а поверила. Сколько раз мне рассказывала? Только жизнь разрушала. Ладно, я пойду.
После того, как Катя ушла, Тамара долго смотрела в окно. Всю жизнь она себя корила. Столько лет прошло, а всё забыть не может. Кто знал, что человек может быть незаменимым. Не думала тогда, молодая, глупая. Что тогда ею двигало? Не знает до сих пор. Любила, а поверила какой-то вертихвостке, которой и он-то был не нужен, решила бывшему жениху отомстить. Сама не счастлива и его таким же сделала. «Может всё-таки, найдёт его Катя. Выскажу ему всё, повинюсь. Обругает, не примет, не простит, страшно, но всё равно легче, чем неведенье», — думала она.
***
Прежде чем вернуться на свою работу, Катя решила зайти к Григорию Петровичу и Мише.
– Здравствуйте, Григорий Петрович. А я к вам. Миша у вас? Я ему ещё книжки принесла.
– Здравствуйте, Катя. А Михаила пока нет. Бабушку — сестру мою — провожать пошёл. Навестить решила меня, с ним на два дня приезжала. Вернётся скоро. Может чайку хотите? У меня и обед найдётся, может хотите?
– Нет, спасибо. Я хотела вас попросить. Может вы посоветуете или чай какой дадите, соседке моей. Проболела, витаминов не хватает, давление низкое очень, врачи лекарств кучу прописали, а она не любительница, вот не знает, что делать. Может чего ей насобираете, поможете?
– Ну, что ж не помочь. Помогу. Соседке значит? — Григорий посмотрел внимательно на Катю.
– Да, соседке, — и Катя отвернулась к окну. — А я Мишу в городе видела. Книги ему дала, пригодятся на будущее.
– Да, он рассказывал. Сын, значит, у вас есть?
– Да. Григорий. Шесть лет ему.
– С мамой вашей живёт? И отца нет?
– Да. С мамой. И отца нет, и не было.
– Что же так? Парень ведь, мужчина рядом нужен.
– Так получилось. У вас ведь у самого тоже сестра одна дочь растила и внука сейчас растит? А могла, наверное, тоже семью создать?
– У внука Валентины, сестры моей, я есть, деда родного ему заменил, да что там говорить, можно сказать и отца. Сестра замужем была, муж на стройке погиб. Это сейчас техника безопасности разная, а тогда какая безопасность? Вот и осталось одна с дочкой маленькой. Избаловала девчонку, как же — сирота. Говорили ей: «Зачем так балуешь? Смотри, наплачешься». Не послушалась… Вот и выросла такая на вседозволенности. Гуляла да пила. Замуж в семнадцать лет выскочила, за пацана чуть постарше. Ну, какая это семья? Оба любители этого дела, — он щёлкнул по горлу, — оказались. Как сына родила, так матери его и сбагрила, а сама гулять дальше пошла. Через три года с мужем развелись, он вскоре и утонул. А племянница о сыне даже и не вспоминает, как и о матери. Небось и не помнит уж, была у неё мать или нет. Вот они моя семья. Может и создал бы свою, но, — и он развёл руками. — Что получилось, то получилось. Нам с сестрой сейчас Михаила в люди надо вывести. Слава Богу, человека из него нормального сделали, оступиться уже не должен.
– Значит, вы однолюбы, — тихо ответила Катя.
– Все мы, наверное, однолюбы. И вы, Катя, тоже однолюб. Значит, судьба у нас такая.
– Значит, судьба… У каждого она своя. Кому-то приходиться пройти испытания, а кому-то потом горько раскаиваться, за то, что свернула не туда, — Катя посмотрела как-то виновато на Григория.
– Сына-то в честь кого или просто? — отвернувшись к окну, спросил он, только, чтобы переменить тему.
– В честь. Мне пора Григорий Петрович. Вам спасибо за Мишу, помогает очень. Ничего, если я его ещё ненадолго от вас заберу?
– Ну, что же, если нужна его помощь, почему нет? Тайгу он знает, не заведёт куда не надо, ответственный, деловой. Берите, коль нужен. А потом, он сам себе хозяин, взрослый уж.
– Григорий, значит, — улыбаясь и глядя вслед Кате проговорил Григорий.
– Екатерина приходила, тебя спрашивала, книжки тебе принесла. Ты иди помоги, а мне в тайгу надо.
– Ты же только что оттуда и опять? — удивлённо спросил Мишка. — Как только тётя Катя приходит, так ты в тайгу уходишь… Я заметил это.
– Заметил он. Она меня просила соседке помочь. Я что, отказывать должен? Если у человека недомогание, надо помочь. Ты иди ей помоги, а я ненадолго, скоро вернусь. Иди давай.
– Дед, не нравиться мне это. Вы меня с бабкой за маленького всё считаете? Скрываете. Вы думаете, я понять ничего не могу? Что у вас происходит? Что вы от меня скрываете? — возмущался Мишка.
– Ничего мы не скрываем. Если мы с твоей бабушкой что-то делаем не так, как тебе хочется, значит, так считаем нужным. Станешь старше — сам всё поймёшь, а сейчас ты слишком горячий, возраст такой, чтобы переваривать многие вещи. Ты иди. Придёт время — всё узнаешь. А Катя тут не причём.
– Что у тебя, что у бабушки один ответ. Ладно, я пойду. Но я при своём останусь.
– Миша, погоди. Мне, потом, надо будет на день, на два в город съездить. Останешься у Алексея, я ему скажу. Ты, только, адрес дай, ну, Катин. Я её матери передам сбор.
Мишка написал на бумажке адрес Кати.
– Дед, а может я с тобой? Ну, что я буду у Алексея Игнатича. Я и здесь могу.
– Останешься у него. Я ему сообщу, — строго сказал дед.
***
– Здравствуйте, тётя Катя. Вы меня искали? Мне дед передал, — с каким-то недоверием сказал Миша.
– Да, искала. Я к нему сегодня заходила.
– Он мне сказал. Он завтра в город собирается. На день или два. К вам хотел зайти, передать сбор какой-то. Я адрес ему дал. Вы не против?
– Нет, почему я должна быть против? — ответила побледневшая Катя, и чтобы Миша не заметил перемен в её лице, отвернулась от него, делая вид, что ищет какие-то бумаги на столе. — Мне и самой надо будет завтра доскочить до города. А ты где остановишься? Один будешь?
– Нет. Дед договорился — у Алексея Игнатьевича ночевать буду.
Вечером Катя поехала домой. Ей не хотелось, чтобы мать была одна, когда придёт Григорий Петрович.
Она спешила домой, уже позвонила матери, что ей срочно понадобилось приехать, по работе. Проходя по улице в задумчивости, чуть не задела идущую ей навстречу женщину.
– Ой, извините пожалуйста — сказала Катя. — Я просто задумалась.
Реакция женщины удивила её. Та пристально, с каким-то лёгким испугом и удивлением одновременно, смотрела на Катю.
– У вас всё в порядке? — спросила Катя с беспокойством
– Нет, всё в порядке, — как-то отстранённо ответила женщин,а всё ещё смотря на Катю.
Катя поспешила поскорее уйти от последней. Чуть отойдя, она оглянулась — женщина уже собираясь уходить, тоже оглянулась.
«Странная какая-то. Что она так на меня смотрела? — подумала Катя. — Может знала маму?»
Она была удивительно похожа на свою мать. Все всегда говорили, что Катя получилась точной копией Тамары в молодости. Катя и сама это замечала, глядя на фотографии молодой матери и свои.
***
Валентина никак не могла успокоиться. «Как такое может быть? — думала она. — Сколько лет прошло? Как будто время остановилось».
Она не знала, что делать. К брату не дозвонишься, связь там плохая. Мишке позвонить, как выглядит та самая Катя? Спросит — зачем ей это? Что ответить? Валентина чувствовала, что все последние походы брата в тайгу были связаны с появлением этой Кати, о которой не раз говорил Миша.
«У Тамары, говорили, дочь родилась. Может это она и есть? Ну, не может быть такого совпадения, не может! Но Тамара давно не давала о себе знать. Как она здесь оказаться могла? Но в тоже время моталась ведь по городам, как и Григорий. Почему здесь не могла осесть? Может кто-то и сказал, звонит же иногда на Родину. С подругами общается, родня, опять же, осталась там. Мало ли кто мог сказать. Ведь и у нас там родня осталась, звоню им время от времени, с Томиными родными они знакомы. Что ж теперь делать? Говорить ему или нет?» — никак не могла сладить с мыслями Валентина.
Она не забыла про Тамару, знала всё, что произошло у них с Григорием. Зла на неё она уже не держала, но и за брата было обидно. Разве так поступают с любимым человеком? Тем более, если и он также любил. Только любила ли Тамара его? В этом Валентина сомневалась… До сегодняшнего дня. Пока на улице не увидела точную копию Тамары. Может и не заметила бы, прошла мимо, если бы эта молодая девушка сама не налетала на неё. «Может нужно было спросить её? Вроде, неудобно как-то. Неудобно. Только теперь спокойно жить не сможешь. Что делать? Может завтра пойти там же? А если она завтра не пройдёт там? Мало ли, зачем она там шла. Может к родственникам каким приехала и завтра её уже тут не будет?»
Валентина решила ещё раз съездить к брату. «И хорошо бы, что бы Миша ушёл к этой Кате помогать, а я потом туда приду. Надо всё-таки посмотреть на эту Катю. Чувствует моё сердце, что она не просто так там работает».
***
Тамаре было как-то неспокойно. Дочка позвонила, сказала, что срочно нужно приехать, что-то по работе понадобилось. И что-то тяжело было на душе. Что-то мучало Тамару, какое-то предчувствие. Ночью она почти не спала. Вспомнила, то ли после разговора с Катей, то ли ещё от чего, о своей молодости, о своём опрометчивом поступке, разрушившим жизнь двух любящих людей. Что тогда заставило её сделать этот шаг? Что на неё нашло?.. Григорий, красавец, образованный, и она — простушка, как считала себя, с образованием восемь классов. Считала: разве может полюбить её такой парень? Нет, она не была ни первой красавицей, но и дурнушкой её назвать было нельзя. Обычная девушка, правда привлекательность в ней всё же была, внимание на неё обращали.
А Люська эта… С женихом разругалась, решила отомстить и выйти замуж, и не за кого-нибудь, а за такого красавца, как Григорий, и сказала ей, что у них отношения серьёзные, дело, мол, далеко зашло... И она поверила.
«А у самой-то дело не далеко зашло? Сколько раз себя ругала».
И надо же было так приревновать его, поверить другой.
«Увидела, как он с этой Люськой идёт и всё... Ну, шли вместе! Ну, и что? Что из того, что шли вместе? Работали вместе, жили не далеко друг от друга. А ты и поверила. Ей поверила! Но и он хорош — упрекнул, что Никита за ней увивается, а она его не гонит».
Да, Никита сосед, ходил за ней, а она его гнала и не раз… А он всё надежду не терял.
«Вот и сама как эта Люська поступила, вышла замуж назло. Кому только назло?»
Он и решил от отчаянья с Люськой свадьбу сыграть, а она сбежала прямо со свадьбы с этим самым женихом. Так и уехали оба. Гришка, не известно куда, а она с мужем в Иркутск. А Никита… Не смог смириться, что она так и не полюбила его. Надеялся: стерпится, слюбится, мол. Надеялся, но… Так и ушёл, не поверив и в то, что дочь от него, хотя фамилию и отчество своё дал. «Хорошо, хоть похожа на меня», — думала Тамара. А потом всю жизнь искала своего Гришу и дочери, потом, всё рассказала. В любви к отцу, кровному, родному воспитала. Катя даже сына своего в честь отца назвала.
«Где теперь он, Григорий? Поверит ли ей сейчас? Простит ли?»
Так и спала всю ночь урывками. То уснёт, то проснётся и корит себя.
«Что вдруг так сердце растревожилось? К чему бы так?» — думала она утром.
– Мам, к нам сегодня, наверное, придёт один человек, очень важный, — заглянув на кухню, где Тамара готовила завтрак, сказала Катя.
– Ты с кем-то познакомилась?
– Мам… Это не ко мне. Точнее… Да, я успела с ним хорошо познакомиться, только он… В общем это не то, что ты подумала.
– Катя. Я не понимаю, — удивлённо посмотрев на дочь ответила Тамара. – Дочка, что это за загадки? Я не понимаю, что за человек?
– Мам. Это тот таёжник. Ну, помнишь, я ягоды принесла? Я говорила, он мне их передал. Он хотел зайти. Он сборы и чаи разные сам готовит, вот я его попросила для тебя сделать, ну, витаминный… Я хотела сама забрать, а он решил сам прийти.
– Ну, хорошо, пусть приходит. А что он такой важный для тебя? Ты так разволновалась. — всё ещё удивлённо смотря на взволнованную дочь сказала Тамара.
– Я пойду Гришу приведу, пусть он тоже будет с нами, — ответила Катя, чтобы уйти от ответа.
– Да пусть поиграет с мальчишками. Ольга присмотрит за ним. Куда он денется? У соседей всё-таки, а не где-нибудь.
– Нет. Пусть рядом будет.
– Нет. Я всё-таки не понимаю, что происходит? Говоришь какими-то загадками. Можешь толком объяснить?
– Мам, я за Гришей. Не спрашивай ничего. Если он, этот таёжник, отдумает прийти, я всё тебе расскажу, а пока пусть придёт, ты всё поймёшь.
***
Григорий, взяв с собой ягоды и травы, поехал в город. Заходить к сестре не стал, а сразу решил идти к Кате. Он подошёл к их старому уже, многоквартирному дому и долго смотрел на него, боясь подойти. Григорий несколько раз порывался уйти, но всё равно возвращался назад. И он, всё-таки пересилив себя, решил пойти: «Будь, что будет» — подумал он, и вошёл в подъезд. Катина квартира была на последнем, третьем этаже. Он не спеша поднялся и точно также долго не решался позвонить в дверной звонок. И всё-таки нажал кнопку.
***
– Миш, чего вы все так в город-то ринулись? Чего у вас там происходит-то? — спросил Алексей Игнатьевич. — Дед твой уехал вдруг, Катя тоже, у неё тоже вдруг дела там возникли.
– Дед дома давно не был, решил съездить, — соврал Миша. — А у тёти Кати сын маленький с бабушкой, а она вроде болела недавно, волнуется, наверное. Дед ей даже сбор какой-то делал, хотел передать — тётя Катя просила.
– Алексей Игнатьевич, а можно я тоже домой поеду. Чего я вас тут стеснять буду.
– Ну, тоже мне. Когда это ты нас стеснял-то. Раньше спокойно оставался, а теперь вдруг стеснять стал. Девушку, что ли, завёл себе в городе? Что-то часто стал туда ездить, — засмеялась Галина, жена Алексея.
– Да какая девушка, — смущаясь проговорил Мишка. — Не часто у нас вся семья собирается вместе. Да и бабушке помочь надо, ремонт небольшой она хотела сделать, пока лето, — соврал он, только, чтобы его отпустили.
– Мишка, а если дед твой потом меня ругать будет? Характер у него тоже дай боже. Скажет: просил присмотреть за парнем, а ты его отпустил?
– Что я маленький что ли, за мной присматривать? — обидчиво сказал Мишка. — Я сам ему всё расскажу, вас он ругать не будет.
– Ладно. Через час от нас в город человек поедет, он тебя захватит. Вот упрямый, как дед прям, — усмехнулся Алексей.
***
– Ба, привет. Я опять домой, — сказал Миша входя в квартиру. — Я не пустой, с гостинцами. Варенье будешь варить? — и Миша поставил на стол корзинку с малиной.
– А что, дед опять в тайге? — спросила отвернувшись, чтобы внук не увидел беспокойство в её лице.
– Да нет. Он по делам поехал в город. А к тебе не заходил разве?
– Нет, — обеспокоенно сказала Валентина.
– Ну, значит, сразу по делам пошёл. Он хотел к матери тёти Кати зайти, сбор какой-то передать, наверное, сразу пошёл. Ба, а ты чего такая? Что-то стряслось?
– Какая такая? Ничего не стряслось, с чего ты решил? — отворачиваясь от внука, чтобы он не увидел её волнение, сказала Валентина.
– Я тебя знаю. Ты от меня что-то скрываешь. Что случилось? С дедом чего-нибудь не так? Ну, не молчи.
– Я вчера встретила одну женщину, — нерешительно, с волнением начала рассказывать она. — Она очень похожа на одну нашу с дедом Григорием знакомую, копия просто…
– И что это за знакомая? Почему ты так от этого разволновалась?
– Скажи, Миш… А почему дед сам хотел зайти к Кате? Она же рядом работает, ну, там… Он мог ведь ей передать? И ко мне не зашёл?
– Не знаю. Она тоже срочно домой уехала.
– А дед после встречи с ней, ты говорил, в тайгу ушёл?
– Ну, да. И когда она последний раз приходила, он тоже в тайгу сразу отправился, правда в этот раз ненадолго. А потом сразу сюда.
– Слушай, Миш… Я хотела спросить тебя о Кати этой… Как она выглядит-то и маму у неё как зовут?
– А это зачем тебе? Опять тайны?
– Да просто ты о ней часто говоришь. Про Алексея я знаю, а кто такая эта Катя? Должна же я знать, у кого мой внук работает, да и ты же у неё готовиться к поступлению в институт собрался. Я, как бабушка, должна знать? — скрывая беспокойство спросила Валентина.
– Ну, ладно. Считай, поверил. Блондинка, с косой длинной ходит, худощавая, среднего роста. Маму зовут Тамара Кондратьевна. Ещё сын у неё есть, Гришей зовут. Такие данные устроят? И вообще, ты мне на первый вопрос не ответила, как следует. Про знакомую общую и ту молодую женщину. Скажи, как вот это всё может быть взаимосвязано?
Валентина побледнела. «Тамара… Значит Катя — дочь Тамары. Всё совпадает… Сын Гриша… Значит правда, Катя Гришина дочь. Как же быть? Значит, Григорий понял всё. Надо к ней пойти. А как Мише сказать? И что сказать-то? Как же быть?»
– Ба, ты чего? У тебя всё в порядке?
– В порядке, — как-то отстранённо ответила Валентина. — Слушай Миш, а где живёт эта Катя?
– Ба, но зачем? — удивился Миша реакции бабушки.
– Миш, не спрашивай, очень надо.
– Нет уж. Вы меня своими тайнами замучали. Теперь уж ты мне начистоту скажешь, иначе адрес не дам, и никакие оправдания не помогут.
– Хорошо. Ты уже взрослый. Твой дед не просто так ушёл в тайгу и мотался по стране до этого… И это не из-за невесты, которая со свадьбы сбежала. Была у деда одна большая любовь, из-за этой Люси, которая и должна была стать женой деда, они разбежались, — Валентина казалось ушла куда-то в юность, глубоко задумавшись. — Так сильно поссорились, да и приревновала сильно его любимая… В общем вышла замуж назло ему за соседа своего и уехала с ним, а про деда ты уже знаешь.
– Ну, а тётя Катя причём?
– Так её мама и есть та самая любовь его, а Катя, судя по всему, дочь твоего деда.
– Значит, тётя Катя… мне родня, а Гриша — внук деда Григория?
– Ну, да. Ты только не злись на Тамару, маму Кати. Она не виновата. Да, сглупила. И себе, и ему жизнь испортила. Но видишь — приехала, значит, не просто так.
– Но, она же ему жизнь сломала? Дед бы не страдал так, временами. И в тайгу бы не уходил, — взволнованно сказал Мишка.
– Да, он бы вообще тогда в тайге не жил бы. А ты тогда бы и на биолога учиться не захотел бы. И жил в городке нашем. Жалеешь, что в тайгу попал?
– Нет, не жалею! Но дед-то мучился, страдал. Что для меня важнее, как ты думаешь?
– Так и она страдала. Ты ещё не всё в жизни понять можешь. Поживёшь — поймёшь. Мне надо к ней сходить, и дед туда пришёл. Как там у них всё сложиться? Чем там всё закончиться? Не могу я Миша в неведении. Дай мне адрес. Сердцу не спокойно, пойми ты! Мне надо туда пойти.
– Я с тобой. А дед, думаешь, знает, кто Катина мать?
– Катя — копия своей матери. Редко так бывает, чтобы были так похожи. Теперь ты понимаешь, зачем он к ней пошёл?
***
В дверь позвонили.
– Катя! Это он, наверное, пришёл.
– Мам, я сама открою, — и Катя выбежал в коридор.
Она открыла дверь. На пороге стоял Григорий Петрович. Он протянул Кате сумку и собрался уходить. Он всё ещё боялся встретиться с Тамарой, боялся, да и не знал, что сказать ей, как она себя поведёт, как отнесётся к нему. Но, что-то останавливало его. Он никак не мог уйти, и только чуть отошёл от двери. Катя подошла к нему.
– Григорий Петрович, я понимаю вас всей душой. Может, лучше вам сейчас всё решить. Может это шанс судьба вам даёт. Подумайте…
– Хорошо. Я зайду, — как-то взволновано сказал он.
– Проходите, — и Катя пропустила его вперёд себя.
– Здравствуйте, — заходя в квартиру тихо сказал он.
Тамара вышла из кухни. Она ждала этого долгие годы, но сейчас, увидев перед собой своего Гришу, почувствовала, как комок подкатывается к горлу. Она долгие годы, можно сказать, репетировала слова, которые скажет ему, но сейчас она не знала, что сказать, да и слова все, как будто вылетели из головы. Но, всё-таки пересилив себя, она подошла к нему.
– Гриша?.. Ты?.. — слёзы набежали на глаза.
– Я, — только и смог ответить Григорий.
Катя ушла в комнату к сыну и закрыла за собой дверь. «Им сейчас лучше не мешать», — подумала она.
– Мама, к нам кто-то пришёл? — спросил Гриша Катю.
– Это к бабушке. А давай мы с тобой пока мультики посмотрим, — улыбнулась она сыну. Ей очень хотелось сейчас хотя бы чем-нибудь отвлечься самой и занять сына, чтобы он не видел бабушку в таком состояние, в каком она сейчас находится.
– Вот Тамара, я пришёл.
– Я тебя искала… Я знала, что ты где-то здесь… Я приехала из-за тебя… Я должна тебе многое сказать… Я разрушила, своими руками разрушила нашу жизнь, — слёзы потекли по её щекам.
Григорий не знал, как себя вести сейчас. Обнять, пожалеть Тамару или уйти? Он стоял в растерянности, смотря на неё. За столько лет он так и не смог её забыть. Все те чувства, что испытывал он в молодости, снова вспыхнули в сердце. И только сейчас он понял, что уйти о неё сейчас уже не сможет.
– Тамара, я… Я всё знаю… Я тоже виноват перед тобой…
– Гриша… Ты меня ненавидишь? А мне надо тебе сказать… Про Катю надо сказать…
– Не надо. Я уже всё понял. Я знаю про Катю.
– Знаешь? — тихо, с надеждой в голосе, спросила она.
– Знаю. Я понял это, когда Миша мне про внука сказал, про Гришу. Я чувствовал, что Катя мне не чужая… Сердцем чувствовал, — сказал он, приложив руку к груди. — Понимаешь? Душой почувствовал, — взволнованно говорил Григорий Петрович.
– Ой! Что это я! — Тамара сделала вид, что всполошилась, только чтобы скрыть сильное волнение. — Гриша, ты проходи. Проходи!
– Тамара, я сказать хочу. Я к тайге привык. Я там в посёлке рядом живу. Ты тут. Зачем я тебе теперь? Нужен я тебе такой? — Григорий с грустью посмотрел на Тамару.
– Гриша. Я уже привыкла менять места. Мы уже не молодые… Но, что скрывать и молчать. Ты только возьми меня с собой. Мне теперь какая жизнь?.. Когда я тебя нашла. Я столько лет искала. Да, мы не молодые… И прошлого не вернёшь. Но… Как я теперь без тебя? Когда ты рядом.
– А внучок как же? А Катя?
– Катя только из-за тебя ушла работать в тайгу. Она учитель биологии, в школе работала, она хотела опять туда устроиться. Без сына ей тяжело, там. Ты только скажи… Простил или нет? Даже если нет… Мне и от этого легче станет. Хотя бы знать буду, — грустно вздохнула Тамара.
– Тамара, — Григорий впервые за долгое время опять обнял свою Тамару. Как он этого хотел долгие годы. Обнять, прижать к себе. — Я простил. Давно уже простил. Значит, судьба у нас с тобой такая.
– Гриша, — Тамара прижалась к Григорию. — Надо Катю позвать. Ты и с Гришей не знаком ещё. Внук, всё-таки, твой родной.
– Если бы ты мне тогда сказала обо всём. Сама сказала. Разве я бы тогда отпустил тебя? Землю бы перевернул, а тебя вернул бы… Но, что теперь говорить. Ты на меня тоже зла не держи. Может и мне надо было тебе всё как следует объяснить, поговорить по душам, а я не стал. Не только твоя вина в том, что случилось. Оба мы виноваты. И на мне вины не меньше.
– Да. Сглупили мы с тобой… Горячность наша всё разрушила. Вся жизнь с ног на голову перевернулась. Надо тебе с внуком познакомиться обязательно.
Тамара ушла в комнату к Кате с Гришей. Через некоторое время она вернулась, ведя за руку мальчика.
– Это наш Гриша, — улыбнувшись сказала Тамара. — А это, Гриша — твой дедушка, тоже Гриша, как и ты.
– Дедушка? Как у Павлика? — спросил удивлённо Гриша. Павлик соседский мальчик-ровесник, с которым Гриша дружил и ходил в один детский сад. У Павлика кроме мамы и бабушки был ещё и дед, который часто присматривал за ним и Гришей.
– Да, как у Павлика.
– Ну, поздоровайся, — подтолкнула к деду Гришу Катя.
– Здравствуйте, дедушка, — в нерешительности сказал Гриша.
– Здравствуй, внучек. А я вот без подарков. Ты уж извини, — развёл руками Григорий.
– Ничего, — махнул рукой мальчик. — А вы потом уйдёте, да? У Павлика дедушка с ними живёт.
– А я в тайге живу. Знаешь, где тайга? — чтобы уйти от ответа спросил Григорий.
– Знаю. Там мама работает. Только она меня с собой не берёт. А там правда медведи есть?
– Есть. Но мы к ним не пойдём. Если не будешь далеко от мамы отходить и убегать без спроса, мы с мамой твоей и бабушкой, — и он тепло посмотрел на Тамару, — тебя с собой возьмём. Как, согласен?
– Согласен, — улыбнулся Гриша. Он уже чувствовал себя счастливым. Теперь у него хотя бы дед будет. «А то как-то несправедливо. У многих папы есть, а у меня нет. Почти у всех дедушки есть, а у меня и его нет. Какой-то я неправильный, — думал про себя Гриша. — Только мама и бабушка и не одного мужчины».
– Ну, иди обними дедушку, — сказала Катя сыну.
Гриша подошёл. В нерешительности оглянулся на маму и бабушку и протянул свои ручки к деду. Григорий взял на руки внука. И уже не сдерживая слёз поцеловал мальчика и крепко прижал его к себе. Тамара, и сама, уже не сдерживая слёз, подошла к ним и обняла обоих своих Гришей.
«Как же я долго этого ждал, — думал он. — Полжизни потребовалось отдать, чтобы дождаться этого момента».
– Дедушка, не плач. Ну, что вы все, как маленькие, плачете-то? — уже сам чуть не плача, смотря на своих родных, проговорил Гриша.
Григорий Петрович и Катя улыбнулись от этой фразы мальчика.
– Нам всем надо успокоиться. Гриш, иди, мультики я тебе дальше включу, а мы поговорим с дедушкой. Хорошо?
– То иди, то уходи. Только познакомился с дедушкой и уже иди, — проговорил обиженно Гриша.
– Никуда теперь дедушка не денется. Ещё наговоритесь, — ответила Катя улыбаясь.
Катя только увела сына, как в дверь опять кто-то позвонил.
– Что-то сегодня одни гости, — улыбаясь проговорила Тамара. — Пойду открою.
Она открыла дверь. На пороге стоял Михаил, недавний их гость, а с ним рядом Валентина. Тамара её сразу узнала. Хотя и прошло много лет и годы внесли во внешность свои изменения, но Валентину, всё равно, можно было узнать сразу. Тамара слегка испугалась. Она теперь только поняла, что Катя от неё скрывала и готовила её к этой встречи с Григорием.
– Валя, Миша… Проходите. Григорий уже тут.
– Значит, ты приехала к нему? — спросила Валентина.
– Да, — тихо ответила Тамара, опустив голову.
Перед Григорием она покаялась, а вот как это сделать перед Валентиной она не знала. Больше всего она боялась встречи с ней. Тамара и Валентина когда-то были подругами, но та история, само собой, разрушила их дружбу. Она чувствовала не меньшую вину и перед ней. И Тамара сейчас не знала, что ей сказать и как к ней отнесётся Валентина. И Миша… Оказался родственником Григория и судя по всему всё уже знает про их историю. Как он, в силу возраста, отнесётся к ней и Кате? Тамара сейчас готова была ко всему. И ждала. Ждала их приговора.
– Ну, и как он? — спросила Валентина без ожидаемой Тамарой ненависти, а как-то тихо и по-доброму даже, как показалось ей.
– Валя, я должна тебя сказать… — сказала Тамара, отведя Валентину в сторону, чтобы Миша не слышал их разговор.
– Тома, я не могу вмешиваться. Только ему решать. Хотя мне и надо тебя ненавидеть, это было бы простительно, но я не могу… Столько лет прошло. Все всё поняли, хотя и поздно. Что теперь горячку пороть? Ничего не исправишь. Вам надо поговорить самим.
– Валь… Я только хочу у тебя тоже прощение попросить. Я, и только я всё разрушила. Я перед всеми виновата. Ты меня можешь и имеешь право судить… Я знаю, что уже поздно всё исправлять. Но и так оставить я не могла. Мне надо было покаяться. Понимаешь меня? Я этот крест сама на себя повесила и всю жизнь несу. И на дочь свою перекинула. Хотя бы ради них, я должна была сюда приехать. Катя —дочь Григория. Я ему об этом не сказала, тогда. И она знает, кто её отец.
– А он? Теперь-то хоть знает?
– Он сам догадался. Тогда ведь многие слух распространили. Может тогда и не поверил, а сейчас сам всё понял, да и Катя намекала, а сказать сама не решилась.
– Вам самим нужно всё обсудить. Как он решит, так всё и будет. Простит… хорошо, а нет… Ему решать.
Долго ещё горел свет в их квартире. Каждый рассказал свою жизнь. Григорий рассказал, что после того, как Люська убежала с их свадьбы со своим бывшим женихом, он уехал. Сначала мотался по стране, потом осел в одном месте, думал тут и останется, на завод устроился, но познакомился с выходцем из этих мест, подружились, с ним и приехал сюда. Работали здесь вместе, квартиру получил. Четыре года с ним в тайге промыслами занимались, а потом после смерти друга ушёл сам поближе к тайге, да так и живёт с тех пор. И, как оказалось, всех объединяло одно. Все они так и остались верными своей первой любви, все они были однолюбами.
Миша не знал, как реагировать на Катю, на её маму. К Кате он уже успел привыкнуть, она ему очень помогала, но как теперь к ней относиться после того, что узнал? Гришка, с которым его отправили погулять уже и сам привязался к нему, да и Миша привязался к мальчишке, жалел его, как и он ведь без отца растёт: «У меня хоть дед есть, а у этого? — Мишка посмотрел на качавшегося на качелях и смеющегося от радости Гришу. — Ни отца, ни деда. Для мальчишки это тяжело. Как быть? Не лезть в дела их? За деда обидно».
***
Катя тихо, чуть слышно подошла к отцу.
– Пап, ты как? Я тебе там, в комнате Гриши постелила. Иди отдохни.
Она решала раз и на всегда поставить точку и назвать Григория Петровича сразу отцом. Мать давно уже рассказала ей о её настоящем отце. И Катя решила – будь, что будет.
– Я сейчас. Посижу ещё немножко, — улыбнувшись дочери ответил Григорий.
– Ты только не держи на меня зла, что сразу не сказала. Я давно знала, кто ты, сказать самой не хотелось, да и не знала, как ты отреагируешь. Мать стало жалко, она очень хотела тебя найти. Я и пошла работать туда только из-за тебя. А как я скажу? Прям так вылью на тебя всё это? Как ты отреагируешь?
– Дочка, ты не оправдывайся, — взяв дочь за руку сказал Григорий. — Я всё сам понял, когда ты про сына сказала, даже раньше, когда Мишка рассказал, как встретился с тобой в городе. Теперь хоть на душе спокойно, знаю, что не просто прожил жизнь, оставил свой след на земле. Что тайга? Разве может она семью заменить? Да спасала от тоски, но всё равно лес, он и есть лес. Мишка вот у меня есть, но думаешь, уедет вот, а ты опять один. Ты думаешь хорошо это одиночество? Нет. От него ещё больше душа болит. Ты вот только мне скажи. Чего всё-таки у вас с отцом Гриши не сложилось-то? Чего вы-то не поделили?
– Да так. Он далеко сейчас живёт. Там у него работа, а я с ним ехать отказалась. Мать оставлять не хотела. Кто у неё кроме меня есть? Одна совсем. Куда ей тогда идти? А он остаться не мог. Разругались, психанули, наверное, оба, решение не нашли и разбежались в разные стороны.
– А про сына знает?
– Нет. Я не сказала.
– Ну, а сейчас женат или нет? Это нам тогда трудно было найти кого-то, а теперь у вас же вон связь какая, только кнопку нажал… всё про всех известно, — улыбнулся Григорий. — Как хоть зовут его?
– Виктором зовут. И не женат. И не был.
– Следишь значит, за судьбой-то его? Значит, любишь. И он видать, раз так. Надо ему сказать. Нельзя так, да и Гришке без отца трудно будет. Мы-то с Мишкой можем чем помочь, но родного отца, мальчишке разве заменишь? Ты на нас с матерью посмотри… Мы свою жизнь разрушали, всю жизнь маялись из-за этого… Разве ты была счастлива от того, что с матерью вдвоём живёте, что семьи, как таковой, нет? Вот и подумай теперь о нём. Ему, мальчишке, отец нужен. Это тебе мать нужна была, в первую очередь, а ему — отец. Но вы ещё молодые, у вас есть время ещё всё исправить. Не бери пример с нас. Устраивай свою жизнь. Скажи ему, хотя бы, про сына. А уж если любит… Придёт.
***
– Ну, вот, одного школа отдала, другого только забирает, — улыбнувшись сказал, глядя на Мишку, Григорий. — Уедет теперь Мишка, забудет нас с бабушкой.
– Дед, ну, ты чего? Я же приезжать буду. Куда я от этих мест? Я без тайги никак.
– Да шучу я, — улыбнувшись обнял Григорий Мишку. — Ты только звони чаще, бабушка волноваться будет, да и мы все. Кате звони, она помогать, если надо, будет.
– Дед, да знаю я всё, что ты меня учишь. Мы с тётей Катей уже договорились. Всё нормально. Ба, ты только не переживай, — обнял утирающую слёзы бабушку Михаил. — Ты же сама знаешь, да и видела, где буду жить, не у чужих же.
– Ну, Валентина Петровна… Ну, вы что? Парень ведь не на всю жизнь уезжает. Всю дорогу нервничать будет, не травите ему душу. Всё хорошо будет. Он у вас самостоятельный, умный, не какой-нибудь доверчивый, да и тётка моя поможет, и ей повеселей. Сами знаете, познакомились уже: женщина она хорошая, умная, деловая, поможет если надо парню, — сказал, успокаивая Валентину, муж Кати Виктор.
– Зато теперь каким специалистом станет! — сказал Григорий. — Учиться-то ему надо? Парню надо профессию хорошую, нужную осваивать, ему же семью потом содержать и кормить надо. Пускай учится. Одна не останешься. Вот семья теперь какая, — обвёл взглядом всех собравшихся Григорий. — «Да… Столько испытаний надо было пройти, чтобы дождаться вот такого момента. Дочка хоть, как мы, не будет мучиться, сошлись всё-таки с Виктором. Валентине вот только Георгия не вернёшь, ну, ничего. У неё теперь рядом и Катя, и мы с Тамарой, всегда поможем, одну не оставим. А тайга?.. А зачем она мне теперь? И сам даже не ожидал, что так легко смогу с ней расстаться, — удивился Григорий. — Вот теперь всё встало на свои места. А уж Мишке и Грише мы ошибиться не дадим. Своим примером предостережём», — и он с улыбкой обвёл взглядом свою, наконец-то воссоединившуюся, семью.