Глава 12.
Может ли куча щебня спасти жизнь? И да, и нет!
Огромное количество мелких и крупных ударов обрушилось на корабль. Шаттл с громадной скоростью пробороздил поверхность Фивы и вновь отскочил, чтобы окончательно, пролетев некоторое расстояние в оторвавшейся массе камней, плюхнуться на поверхность. Его с полкилометра протащило, несколько раз развернуло и, наконец, корабль замер.
При каждом ударе ремни больно врезались в тело. В кресле что-то щёлкнуло, и оно разложилось. Ремни натянулись и плотно прижали Фила. Сознание он не терял и чувствовал каждый толчок, каждый удар. В кабине было темно. Выключилось даже аварийное освещение. Где-то шипел воздух.
«Поступает кислород. Где-то его утечка. Надо перекрыть».
– Ив! Ты как? – спросил Фил. Но в наушниках слышалось только легкое шипение.
Попытался отстегнуть ремни. С первого раза не удалось. Нащупал сбоку, на спинке кресла, колесико и покрутил его, пока ремень не ослаб настолько, что его можно было скинуть. Оставалось растянуть второй, тогда можно освободиться. На удивление, нижний ремень легко отстегнулся.
Фил включил фонарь гермошлема. Луч фонарика выхватил из темноты жуткую картину: обшивка потолка в нескольких местах оторвалась и болталась. Дверцы панелей были смяты и распахнуты.
– Ив? – позвал Фил, – Ты жива?
Ответа не последовало. Он приподнялся с кресла и направил луч фонарика в сторону Ив. И тут же отвернулся. Ив лежала, повернув к нему лицо. Через стекло гермошлема на него смотрели мертвые глаза. Он успел заметить, что нижняя половина её тела раздавлена шпангоутом и обрушившейся боковой стеной.
Фил покинул кресло, выбрался из-под обломков и поплыл к шлюзу грузового отсека. Выходы были завалены. Выбраться можно было только через грузовой отсек. В ручном режиме, вращая специальную ручку, он открыл створки шлюзовой камеры. И только здесь начал соображать, к нему постепенно возвращалась способность мыслить. Постояв немного, двинулся обратно, в кабину. Нашел тумблер отключения энергии и полностью обесточил корабль. Воздух из шланга Ив перестал шипеть и затих. Теперь можно посмотреть, что там снаружи. Он вновь пробрался в грузовой отсек.
Свет фонарика выхватывал из мрака картину хаоса: одна из створок грузового отсека отсутствовала. Вторая, покорёженная и смятая, висела только на гидропетлях привода.
Фил выглянул из грузового отсека наружу. Шаттл окружал плотный слой щебня и пыли, поднятый при падении корабля. Сквозь него еле пробивался свет от Юпитера. Пришлось вновь вернуться в кабину. Требовалось не менее часа, чтобы пыль осела и можно было что-то разглядеть.
Фил занялся проверкой работающих систем корабля. Проковырявшись достаточно долго, он понял, что с шаттлом можно распрощаться. Работала в штатном режиме только резервная система жизнеобеспечения, которая питалась от автономной энергоустановки. Всё остальное приказало долго жить. Всё это время, пока Фил работал, его не покидало ощущение, что Ив со своего кресла наблюдает за ним и вот-вот позовёт его. Из-за этого ощущения он не решился включить аварийное освещение в кабине. Только, когда отключал Ив от подачи воздуха и тепла, пришлось включить свет. При этом на короткое время, чтобы ненароком не прикоснуться к ней. Старался не смотреть на неё. Ещё его не покидало ощущение, что он виноват в её гибели, что справедливо было бы погибнуть вместе. Теперь она лежит безмолвно в своём кресле, а он цел и невредим продолжает бороться за свою жизнь, которая теперь не имеет особого смысла.
Вот Ив достигла своей цели, она выполнила то, что обещала резиденту, ради чего там, на станции, рисковала каждый день, добывала для него ценные сведения. А что сделал он? Только передал в нужные руки то, что предоставила она.
Фил пристегнулся к своему креслу и лежал, закрыв глаза. Его знобило. Он чувствовал внутри своего тела смертельный холод. Посмотрел на показания температуры и давления внутри скафандра. Резервная система жизнеобеспечения работала нормально: датчики все необходимые параметры контролировали и поддерживали оптимальный комфорт в скафандре. Но ему было холодно, стучал зубами от холода. Он установил температуру в двадцать семь градусов по Цельсию. Только когда почувствовал, как щекочет капелька пота, скатившаяся по виску, понял, что это не физические ощущения. Причина – события последних дней, нечеловеческое напряжение, отсутствие полноценного сна, постоянное нахождение в тяжелом скафандре. Он достиг предела своих возможностей. Дальше полное безразличие ко всему и, как следствие – гибель. Так для чего он жил эти дни на пределе жизненных сил?
«Надо найти аптечку, принять успокоительное».
Он пошарил вокруг и ничего не нашел. Собрал все оставшиеся силы, переключился на автономное питание и зажег аварийный свет в кабине. Ему повезло. Сразу нашел резервную аптечку. Она была на своём месте. Панель и ниша, где она находилась – это единственное место, которое не пострадало при жестком столкновении с поверхностью.
Принял сразу три капсулы и, проделав всё в обратном порядке, примостился в своём кресле. Резервная система создавала нужное давление воздуха. Дышать было намного легче, чем через баллоны скафандра.
Через десять-пятнадцать минут ему стало легче. Но заснуть он не смог, лежал в тревожном забытье, насильно заблокировав все мысли и рассуждения. Сколько он пролежал в таком состоянии неизвестно, но вот одна мысль пробилась сквозь барьер, который он установил: «Необходимо проверить, сколько у него осталось воздуха, воды и пищи. За энергетическую установку можно не беспокоиться, ресурса её, даже если она древняя, хватит на год, может больше».
Фил зашевелился. Батарея фонаря гермошлема показывала полную зарядку. Воздух, обогрев скафандра – все достигло нормы. Фил прихватил, на всякий случай, ручной сканер. Его достал из той же панели, что и аптечку – из ниши, расположенной ниже. Когда он выглянул из грузового отсека, увидел, что пыль осела. Все вокруг освещалось светом, исходящем из Юпитера. Свет был такой яркий, что пришлось опустить светофильтр. Впереди, на удалении ста - ста пятидесяти метров находился силуэт какой-то скалы. Фил нашел розетку, воткнул в нее зарядное устройство и включил сканер.
Скала имела правильную форму. Он направлял сканер в разные стороны. Постепенно ситуация прояснялась. Шаттл находился на дне кратера Зефуса. За скалу Фил принял корабль, о котором говорила Ив. Сканер показывал расстояние до него в сто двадцать метров. Это подтверждало профессионализм Ив при введении координат в программу посадки. Да и старичок шаттл не подвёл. Оставалось провести разведку, пробить дорогу до ГРЭ корабля. Неизвестно, насколько крепкий грунт на дне кратера. Двигаться придется осторожно, притяжение на Фиве почти ноль и легко можно оторваться от поверхности, вернуться без ракетного ранца будет невозможно. Но ранец оставался в боте, на котором он прилетел на станцию.
Фил выбрался из грузового отсека и с осторожностью направился в сторону силуэта корабля. Грунт на дне Зефуса был спрессован и держал хорошо. Идти, отталкиваясь с осторожностью от поверхности, представляло собой мучение, оказалось сложно регулировать силу толчка. Через пять минут у Фила от напряжения тряслись колени. Он остановился и огляделся вокруг.
В десяти метрах от шаттла проходила широкая и глубокая борозда, оставленная по всей видимости кораблем-разведчиком при посадке на Фиву. Фил направился к ней. По борозде почти в рост человека, если держаться за края, идти легче и быстрее. Фил подумал: «Надо снять фал с грузового отсека и проложить его до борозды, как поручни. Подумать только, чем закрепить. Это очень пригодилось бы, между шаттлом и разведчиком придется ходить многократно».
По мере приближения к кораблю было видно, что он почти наполовину покрыт обломками щебня. Посадка происходила жёстко, космолёт как бульдозер собрал впереди себя огромную кучу породы. Часть щебня раздвинута по бокам и закрывала нижний и боковой входы. Оставался только один вариант проникнуть в корабль – через верхний люк.
Фил пополз по куче. Между верхними камнями не было сильного сцепления, и они осыпались под ногами. Пришлось встать на четвереньки и так, загребая руками и ногами, медленно двигаться вверх. Также Фил перемещался по корпусу. До люка оставалось метров двадцать, когда он почувствовал, что нужно отдохнуть.
Он лежал, зацепившись на поручни, сердце бешено стучало, готовое вырваться из груди. Немного отдышавшись, он, наконец, дополз до входного люка. Быстро нашел специальный рычаг. Очистил его от пыли и потянул на себя. Однако, ничего не произошло. Он предпринял ещё несколько попыток, но люк не открывался. Видно, какая-то поломка в системе электропитания. Можно было открыть только вручную. Однако, универсальный ключ, оставался в шаттле.
Фил посмотрел, сколько осталось воздуха и, пришел к выводу, что его хватит только на обратную дорогу, плюс десять минут. Обратная дорога заняла меньше времени.
Уже в кабине шаттла он подумал: «Нужно снять баллон у Ив и достать из ниши в полу второй, заряжая их по очереди, не придется ожидать зарядки скафандра. Конечно, объем баллона меньше, чем в скафандре, но, если четко следить за таймером, он сэкономит уйму времени: одним баллоном пользуется, другой заряжается. Неприятно только то, что придется включить освещение и вынимать баллон из заднего кармана её скафандра, отсоединять систему».
Подождав немного, он решился. Включил свет. Температура в кабине значительно упала, стены покрылись слоем снега. Фил придвинулся к телу Ив. Лица её не было видно, стекло гермошлема, изнутри покрывал слой инея. Пришлось перевернуть тело. Только после этого Фил расстегнул скафандр на спине и достал баллон, вывернул переходник шланга. Вернулся на своё место и установил снятый баллон на подзарядку. Он собрал оторванные панели, вынул надувной плот, закрыл ими тело Ив и замерзшую лужу крови. Постоял немного перед могилой и двинулся в сторону шлюза грузового отсека, там находились нужные ему инструменты и фал, который он собирался приспособить для устройства поручней между шаттлом и обнаруженной канавой.
Фил работал, как проклятый. Снял оставшуюся створку грузового отсека, примотал её при помощи отрезанного кабеля к самому большому куску породы, завалил другими камнями, протянул насколько хватило фал между шаттлом и створкой, чтобы держаться за трос, подстраховываясь при движении. До канавы фала, конечно, не хватило, но все же это было хоть что-то.
Закончив обустройства пути к кораблю, Фил почувствовал страшную усталость. Ему нужно было отдохнуть, сил ещё понадобится много.
До шаттла добирался почти на ощупь: температура в скафандре падала; термореле не справлялось с работой, беспрестанно щелкало и Фил выключил его, установив вручную подогрев на максимум. Стронциевая батарея почти сдохла и требовала зарядки. Стекло гермошлема плохо обогревалось, и оно запотело так, что ничего не было видно.
Только подключившись к ещё живой резервной системе шаттла и пристегнув себя к креслу, Фил позволил себе расслабиться.
Через некоторое время он очнулся. Почувствовал себя лучше. Непременно надо было попасть внутрь космолёта. Теперь он мог поработать столько времени, на сколько ему хватит запаса воздуха в заправленном скафандре и в дополнительном баллоне, взятом у Ив.
Сунув нужный ключ в карман, он в одной руке держал пенал с воздушным баллоном, другой рукой, перехватывая фал, направился к кораблю.
Уже, сидя на корпусе корабля, перед входным люком, он думал, чем можно очистить восьмиугольное отверстие подъёмника двери. Так хотелось в него дунуть, чтобы освободить от пыли. Пришлось пожертвовать частью воздуха из баллона. После этого он без труда вставил в отверстие специальный ключ. Ключ удивительно легко провернулся.
Дверь входного люка медленно поползла, открывая вход в корабль. Еще некоторое время ушло на то, чтобы открыть вторую, внутреннюю дверь. Фил пробрался по коридору к энерготехническому блоку. Главная энергетическая установка была заглушена. Блок ее запуска и управления практически сел. Необходимо было вернуться на шаттл, вскрыть половину пола кабины и попытаться достать блок питания. В нормальных условиях это сделать нетрудно, открутить шесть винтов лючка, расположенного на внешней обшивке. Однако шаттл лежал на брюхе, заваленный камнями, и добраться до нужного лючка с внешней стороны было невозможно. Оставалось разбирать пол палубы. Работа не быстрая. Филу на всё понадобилось около трех часов.
Когда он достал блок питания, оставалось перевести дух и двинуться обратно на корабль. Что-то ему было нехорошо, он постоянно облизывал языком губы, его подташнивало. Скорее всего это признаки недостатка жидкости в организме. Но, если во время полета он ещё пил какие-то соки, то пищу он забыл, когда принимал. Держался лишь на одном адреналине. Голода не испытывал, хотелось только пить. Однако вся пища и жидкости оказались замороженными. Выход был один: терпеть и как можно быстро запустить энергетическую установку ГРЭкорабля. При любом раскладе придется еще раз, а может и два возвращаться на шаттл, чтобы забрать всё, что ему может пригодится на новом месте.
Собрав все оставшиеся силы и волю в кулак, Фил забрал второй баллон, блок питания и побрел в сторону корабля, в нем не умирала надежда, что он запустит энергоустановку. От этого зависела его жизнь.
Как только он и установил блок питания, устройства предварительного запуска ожили. Прошло в напряженном ожидании десять минут, пока система тестировала подключенное устройство, необходимые схемы и блоки. Фил в этом не участвовал. Он сидел на полу коридора и терпеливо ждал результата своих действий. Понял, что энергоустановка запустилась и дала необходимую мощность только тогда, когда автоматически захлопнулись входные двери шлюза, спустя несколько минут он услышал характерный звук, начинавшейся дегазации и обеззараживания шлюза.
Включилось аварийное освещение. Пройдет еще несколько часов, пока энергоустановка наберет необходимую мощность и начнется тестирование работы всех систем корабля. Надо было возвращаться к шаттлу, но Фил по-прежнему сидел на полу коридора. Не то, чтобы не было совсем сил шевелиться, просто он боялся: когда удалось, казалось, невозможное, было бы обидно, если что-нибудь произойдет; он боялся, что корабль больше не пустит его внутрь. Это, конечно, маловероятно. Но мысль такая не давала покоя. Страх, откуда-то взявшись, приковывал его к палубе корабля.
Он всё еще тянул время, бродил по кораблю, подходил к пульту управления, смотрел на приборы, наблюдая как энергоустановка постепенно набирала мощности. Когда уровень её работы перевалил минимум, можно было включить режим управления кораблем пилотом. Заработала система жизнеобеспечения. Приборы показывали, что температура и давление в кабине управления и других помещениях корабля растут. Теперь можно было быть полностью уверенным, что со входом проблем не будет. Однако, это по-прежнему не отпускало сознание, тревожило, поражало волю и решительность. Фил несколько раз мотнул головой, как будто это могло помочь освободиться от навязчивых мыслей. Наконец он решился. Нажал на выступающий рычаг управления створкой входного шлюза.
Внешне ничего не изменилось, но ему казалось, что он давно не был здесь, снаружи. Сползая по корпусу корабля, он осторожно ступил на шаткую кучу породы, завалившей космолёт. Также осторожно шёл по канаве, периодически хватаясь за края её бортов.
Потихоньку он доковылял до шаттла. Полностью обесточенный челнок казался зловещим, мертвым, действительно похожим на могилу. Могилу Ив. Он стоял, держась за борт грузового отсека и не мог сообразить зачем он сюда пришел и что ему здесь нужно?
Глава 13.
Надежда умирает последней.
Трудно представить, какое это удовольствие – иметь возможность снять тяжёлый скафандр, после нахождения в нем несколько суток. Не часов, а именно несколько суток.
Фил стоял под струями углекислого газа, точнее смеси СО2 и ещё каких-то газов. Он каждой клеткой тела и мозга чувствовал удовольствие от этой процедуры. Через закрытый рот прорывались звуки, что-то похожее на смесь мычания и стона.
Перед этим, он окончательно покинул шаттл. Не помнил, как добрался до космолёта. Смутно, с трудом, соображал, как будто был не в своём теле, залез в корабль, сидя на полу шлюза проходил дезактивацию.
Физические силы покинули его. Дверь шлюза открывалась и, через некоторое время, закрывалась, и вновь открывалась, так как человек не покинул шлюзовую камеру, затем, выждав несколько минут, закрывалась. Казалось, человек умер и створки двери будут открываться и закрываться бесконечное число раз. Но он не умер, силы покинули его, но оставалась ещё микроскопическая капля воли и она колотила в мозг: «Надо! Надо! Надо!». И достучалась.
Человек зашевелился и пополз из камеры. Когда створка дверей шлюза захлопнулась, он потерял сознание. Через пятнадцать минут, ни с того ни с сего, человек начал извиваться, колотить руками о палубу, наконец сорвал с себя гермошлем, тяжело дыша. Фил лежал на спине, уставившись в светильник потолка. Так продолжалось ещё минут десять. Затем он стянул перчатки, достал из кармана замороженный пакет с соком, разорвал его зубами, отгрыз кусочек фруктового льда. От холода ломило зубы, но это его немного взбодрило.
Отбросил пакет от себя. Попытался подняться на ноги, используя стену коридора в качестве опоры, но смог встать только на колени. Итак, как большой младенец, пополз на четвереньках в кабину пилота. Двери автоматически окрылись, пропустив фигуру человека в странной позе, и безучастно закрылись, прошипев гидравлическим замком. Фил сел, опираясь на стену, и закрыл глаза.
Проспал в этой позе не менее шести часов. Всё тело ныло и чесалось. Но он был жив и мог работать, а это главное. Теперь настало время освободится от скафандра, который верой и правдой служил ему все эти дни, защищая его жизнь от враждебного космоса.
Корабль был укомплектован в соответствии с инструкциями. В шкафу находились два тяжелых скафандра, причём из последних разработок, и четыре легких. Фил усмехнулся, когда в одной из ниш обнаружил надувной плот. Нашёл он и аккуратно сложенную и закрепленную резинкой пачку новеньких эластичных костюмов серого цвета с белыми вставками.
После душа он надел серый спортивный костюм. На костюме имелась специальная электророзетка, чтобы можно было нагреть ткань в случае необходимости, очень нужная штука.
Следующим шагом было проверить запасы пищи и питья, другими словами, провести ревизию продовольственных запасов. Фил очень удивился, когда обнаружил их в целости и сохранности.
По своему опыту он знал: стоит такому кораблю хоть раз побывать в руках человека, самые вкусные продукты мгновенно исчезнут, а здесь всё было укомплектовано в соответствии с инструкцией.
Витаминные брикеты он оставил на своих местах. Из холодильных камер достал соки, воду и несколько готовых пакетов и тюбиков, которые запихнул в шкаф ТВЧ, установив на режим разморозки. Вспомнил, что из шаттла он приволок целый контейнер с соками и готовой пищей. Они оставались в коридоре и, наверное, разморозились естественным путём.
Он ухмыльнулся, вспомнив как тащил их; по пути не бросил, несмотря на постоянное искушение оставить в канаве. Они стояли рядом с шлюзовой камерой. Фил подумал: «Убей, не помню, как затащил их сюда».
Открыл контейнер, потыкал пальцем первый попавшийся пакет: «Надо же, ещё не совсем оттаял». – Закрыл сумку и потащил её в холодильную камеру.
Голод он практически не испытывал, мучила только жажда. Фил достал из шкафа размороженную пищу и жидкость, сначала пил, затем монотонно, не спеша, поглощал еду, снова пил. Наконец он насытился, лениво посмотрел на гору смятых пакетов и выдавленных тюбиков, и начал обдумывать, чем заняться в первую очередь. Конечно, самым важным было разобраться, что произошло с двигателями. Очень хотелось заняться этим прямо сейчас. Но он решил протестировать работу всех систем жизнеобеспечения. Корабль долгое время был в нерабочем состоянии, не прошел в штатном порядке консервацию, практически был здесь брошен. Надо было нагрузить в максимальном режиме энергетическую установку. Возможно, сбои начались в ней, а двигатели не при чём. Ведь он не смог зразу запустить её. Пусковое устройство почему-то накрылось. Такого не должно быть. Автоматика запрограммирована постепенно отключать или сводить к минимуму работу разных устройств.
Как не хватает Ив. Она инженер, и быстро разобралась бы во всём. Его навыки и специальности не позволят до конца узнать, что и из-за чего? Поэтому Фил начал с того, в чём более-менее разбирался.
Провозившись со всем, что планировал, он так и не смог понять, почему блок питания не работал. Все системы и устройства работали в штатном режиме. Компьютер показывал ошибку годовой давности в работе пускового устройство. Но что означал код ошибки WQ 31007? Ответа он так и не нашел. Справка по этому устройству не запускалась.
Провозившись с этим более пяти часов, ответа он так и не нашел. Махнул на это рукой и пошел спать. Спальных боксов было четыре, но они такие маленькие, напоминали трубу, обитую мягким материалом. Он неплохо знал устройство корабля подобного типа, но такие спальные места видел впервые. Зато здесь всё было под рукой: и управление климатической установкой, вентиляцией, даже обеззараживающее ионное устройство, ультрафиолет и много другое. Даже помочиться можно было, не вылезая из постели. А переместиться можно было в спасательную капсулу вместе со спальным боксом. В общем, комфорт – лучше не придумаешь. Фил с удовольствием разместился в этой спальной трубе.
Очень хорошо отдохнул. Ему даже показалась, что здесь была небольшая гравитация. По крайней мере, он не летал по круглой спальне, и пристегиваться не пришлось. Тело чувствовало давление, но не такое уж страшное, какое испытываешь на земле после длительного пребывания в невесомости. Как это работало, он не понимал. Одним словом – фантастика.
Отдохнувший, с хорошим настроем, он вновь попытался закончить, что начал накануне. Но вскоре понял бессмысленность своих бесплодных попыток расшифровать код ошибки.
«Надо попробовать разобраться с маршевиками».
Фил запустил программу тестирования. На экране появились две записи: быстрая проверка и полная. Подумав, он остановился на полной. Тут же вылезло окошко с надписью: «Проверка займет не менее шести часов».
«Надо было начать с быстрой, – подумал Фил, – Если что-то серьёзное, сразу вылезет».
На экране монитора загорались красные надписи, проверки того или иного блока. Затем красная надпись в окне превращалась в зеленую, блок такой-то и такой-то работает штатно. И так от блока к блоку, от системы к системе. Скучно смотреть на экран, ожидая результатов тестирования.
Фил вспомнил, что на корабле должна быть большая электронная библиотека. Кажется, он видел доступ к ней из спального бокса. Оставалось залезть, и закрыться в ватной тишине спальной трубы и почитать что-нибудь. Так он и сделал.
Однако, через полчаса глаза начали закрываться, смысл прочитанного теряться. Через пятнадцать минут экран самопроизвольно погас.
Фил сразу не понял, где проснулся. Кругом совершенная темнота. Он пошевелился. Сразу зажегся свет. Сразу стало ясно. Отключил датчик движения. Свет продолжал гореть. Не громко заиграла спокойная музыка.
«Вот как! Прошлый раз музыка не играла. Может нечаянно нажал, когда выбирал книгу?».
Фил вылез из спального места и побрел к холодильному шкафу. Захотелось есть. Достал первый попавшийся брикет, на нём было написано: «Испанская паэлья с колбасками» Засунул брикет в термокастрюлю и установил время приготовления семь минут.
Перекусив паэльей, вернулся к компьютеру. Он продолжал тестировать. Оставалась гореть, не меняя цвет на зелёный, проверка системы запуска энергоустановки. Фил кликнул по надписи, вылез тот же код ошибки WQ31007. Чтобы это значило? Он достал переносной контролер и направился к входному шлюзу. Там, в коридоре, пришлось снять панель, под ней располагался коммутатор по управлению пуском энергоустановки.
Постояв и посмотрев на пучки разноцветных проводов, многочисленные перемигивающиеся огоньки блоков, он понял, что разобраться в этом у него не получится. Пришлось вновь вернуться к компьютеру. По пути в голову пришла мысль, что возможно сбой был, но теперь всё нормально. Надо только стереть ошибку. Он это сделать не сможет. Ну, и пусть горит. Надо попробовать запустить двигатели на прогрев.
В кабине, на пульте управления, главный монитор показывал, что проверка всех систем прошла. Помимо уже известного, вылез другой код ошибки WT 22245. Этот код Филу был известен: «Отказ кольцевика».
Фил выключил монитор. Попробовал на пусковое подать энергию. Привычно погас свет, включилась подсветка пульта управления кораблем. В глубине корабля что-то щёлкало. Однако двигатели не запустились. Вновь включилось освещение. Предприняв несколько попыток, Фил оставил это занятие. Оставалось опуститься на второй уровень, добраться до блок-системы запуска двигателей и проверять схему за схемой контролёром. Здесь он соображал гораздо больше. Работа занудная и занимает много времени.
Через некоторое время он почувствовал, что ещё немного и, из-за тесноты, не сможет разогнуться. Итак, всё стало ясно: накрылся блок управления кольцевым ускорителем. Взять запасной негде. На шаттле двигатели работали по другому принципу. Блок самому не собрать. Это сложное и громоздкое устройство. А без плазменного поджога двигатели не заработают. «Как ещё его удалось посадить на Фиву?». Всё остальное работало, даже двигатели коррекции и стартовый двигатель форсажа. Корабль заправлен топливом, укомплектован в полном объёме всем необходимым. Но кольцевик накрылся. И всё! Корабль был бесполезен. Мозг лихорадочно искал варианты: «Отремонтировать шаттл. Но он разбит, с маршевым проблемы. Нет! Забудь! Это только могила. Как можно ещё поджечь топливо? Нет вариантов, чтобы достичь температуры плазмы. Фил понимал, что ситуация безвыходная. Трудно было смириться с тем, что он бился за жизнь на пределе человеческих возможностей, и всё напрасно: теперь намертво прикован к Фиве. Да, однозначно, вариантов нет. Остаётся ждать, когда он сойдет с ума от безысходности. Запустит стартовый форсажный двигатель и кинется в объятия Юпитера. Досада сменилась возрастающей злостью.
Он в сердцах швырнул в сторону контролёр и полез наверх. Закрылся в спальном боксе.