(Рецензия на собственный рассказ «Другая Венеция»*)
Как-то так вышло, что на своём дилетантском «щите» писательского творчества мне приглянулось начертать девиз: «Подмечать и думать интересуюсь, этим готов поделиться с вами. Пожалуйста, подсаживайтесь ближе к моему "литературному костерку" греться душой. И тут неважно, о чем рассказ - будет тепло!».
В пояснительный след к этой цитате, добавлю ещё одну, из моего очерка**, на тот случай, когда очередной автор будет замечен в том, что он: «...пишет свои произведения, вкладывая в тексты темперамент озорства своей души и позитивную энергетику…», руководствуясь самонадеянной теорией о том, что с некоторых пор (24.06.2019, 15:08 – дата первой публикации очерка): «…в ряд привычных: туристических, охотничьих, рыбацких, технологических, культовых, сигнальных и других костров, можно теперь добавить и «литературный костерок» с его рассказиками-полешками для согрева читательской души, что, на мой любительский взгляд, вполне можно принять в качестве нового литературного жанра. : )) (смеюсь). Как альтернативу для тех, кто бардовские песни не может лично воспроизводить, по причине отсутствия музыкальных способностей, а руки достаточно длинные, чтобы дотянуться «шариковой» ручкой до «листа компьютерной бумаги». Пусть себе тешатся, жизненным опытом и богатой палитрой впечатлений искренне делятся со своими читателями…». В трепетной надежде на то, что им скажут: «Вон они каковские полезные «костры» жгут, до сих пор, всем друзьям, на радость!».
После такой массированной «артподготовки» предварительным словом, можно, наконец, приступить и к самому «разбору полётов над другой Венецией». На данный момент этот рассказ прочли несколько десятков читателей. Двое из них оставили даже свои отзывы, в одном из которых прозвучало: «Да, Виктор, по-белому позавидовал и порадовался за тебя, так образно всё описал. Неслучайно, ещё Джек Лондон изрёк: "Жизнь прекрасна ещё и потому, что можно путешествовать"…». Мало того, но в озадачивающий словесный довесок к этому, во время одной из дружеских посиделок «за кружкой чая», мой школьный товарищ изрёк, что-то подобное под впечатлением от «Другой Венеции»: «По-доброму можно позавидовать возможности странствовать по миру». Вроде два позитивных впечатления, но, поверх всего этого, досадной горчинкой скрипнуло ключевое слово – зависть. И только один из моих читателей дельно заключил: «Занимательная собрана информация об инженерных находках зодчих былых веков. Она заставила задуматься над непознанным разнообразием природы звуковых волн и энергии человеческой мысли. Плюс к этому, как всегда в нестандартных путевых заметках автора, было любопытно прочесть альтернативно-свежий взгляд на примелькавшиеся места туристического паломничества».
«В условном итоге, такое соотношение впечатлений от прочитанного (два к одному) стало побудительным импульсом к тому, чтобы, дополнительно к рассказу, затеять авторский «разбор полётов». Тут же, для очень внимательного читателя поспешу отметить, что короткую рецензию-отзыв на этот рассказ, где лаконично прозвучало: «Хорошо написано...», из-за загадочных трёх точек в конце неоконченной фразы, считаю правильным отнести к нейтральным читательским впечатлениям потому, что на дне такого омута из троеточия может таиться самая неожиданная недосказанность, гуляющая в диапазоне от ленного нежелания рассусоливать слова, до простосердечной потребности быть просто вежливым и приветливым.
Если на этих примерах читательских мнений оценивать качество теплопередачи от литературного «костерка», заряженного солнечным теплом «Другой Венеции», то можно отметить, что у самонадеянного автора получилось толком обогреть только одного своего читателя (озадаченно улыбаюсь). Которому удалось просушить походную «одежду» от рутинной «сырости» ненастных дней повседневной жизни, и, сменив уют своих читательских тапочек на прочные кроссовки, уверенно продолжить персональный путь, подкрепившись новыми впечатлениями и духовной пищей для вольного (раскрепощённого) полёта мысли.
Два других литературных попутчика, невольно вооружившись белой и доброй формами зависти, скорее всего, лишь только по диагонали (мельком читая) «подсели» к посиделкам возле этого авторского огонька. Тут могу быть слишком категоричным и несправедливым в оценке, но лично мне кажется, что сквозь буквенный «лесок» строк им, прежде всего, светило не венецианское солнышко, а предательская зависть слепила в глаза, а жаль. Это значит, что начинающий автор строками своего походного рассказа не вполне смог сказать, что: «Чувства добрые я лирой пробуждал» (писательский ориентир гениального Александра Сергеевича Пушкина***). Пишу это и самокритично улыбаюсь, в робкой надежде на то, что дальнейшим усердным трудом отшлифую и исправлю недостаточно гармоничное изложение в своих будущих текстах.
Что же касается «Другой Венеции», то этот рассказ, только во вторую очередь, написан в качестве туристического отчёта о заморском путешествии, для бережного пополнения «полок» личной памяти. Основным импульсом к его написанию послужило жгучее желание щедро поделиться яркими впечатлениями от незабываемого мига туристическо-бродяжьей жизни, когда раздобрившееся провидение подарило неожиданную встречу с уникальной работой невероятно искусных зодчих прошлого времени, которые приложили свою мастерскую руку к постройке внешне простенького венецианского храма Сан-Николо да Толентини. На удивление, этот жаркий день был переполнен нестандартными впечатлениями, идущими вразрез с укрепившимся мнением об общеизвестных достопримечательностях славной Венеции.
Если самонадеянно оттолкнуться от наивного предположения, что начинающий автор пишет, не так уж и бестолково, то можно предположить, что как-то, тогда денёк выдался очень уж подходящим для непредвзято-трезвого взгляда и нестандартной оценки увиденного. Например, наш походный экипаж был неожиданно шокирован несоответствием яркого внешнего вида шикарного здания Собора Святого Марка с его мрачно-помпезным внутренним содержанием затхлой пресыщенности былой властью и чрезмерным достатком. Пребывая в давящем полумраке массивных сводов его золотой штукатурки, нам было неуютно там находиться. Из главных ощущений от знакомства с этим культовым местом туристического паломничества, доминировало осознание глубокой озадаченности по поводу того, что практически все предыдущие посетители оставляли после подобного визита только восторженные отзывы, и никто из них не сказал, заприметив несуразицу, что расфуфыренный «король-то голый!».
Вразрез этому впечатлению, туристическая судьба нашего походного тандема распорядилась так, что нам улыбнулась счастливая возможность встретиться с неожиданной душевной роскошью внутреннего мира такого, внешне простенького культового сооружения, как церковь Сан-Николо да Толентини. Ощущения от этого знакомства были настолько неожиданно яркими и загадочно-необъяснимыми, что им легко можно было бы приписать схожесть с проявлениями шизофрении или Синдрома Стендаля. Первый диагноз соответствует тому впечатлению вдумчивого читателя, когда в моих строках подозрительно прозвучала оценка личного состояния, при котором мне стало казаться, что я слышу голоса в помещении, где никто не разговаривал наяву. Второй диагноз напрашивается нахлынувшим состоянием мощной личной эйфории автора. В пояснение к этому тут приведу выдержку из интернет-страницы всезнающей Википедии: «Синдром Стендаля - психическое расстройство, характеризующееся частым сердцебиением, головокружением и галлюцинациями. Данная симптоматика проявляется, когда человек находится под воздействием произведений изобразительного искусства, поэтому нередко синдром возникает в месте их сосредоточения — музеях, картинных галереях. Симптомы могут вызвать не только предметы искусства, но и чрезмерная красота природы: природных явлений, животных, невероятно красивых людей.
Происхождение. Синдром получил название по имени французского писателя XIX века Стендаля, описавшего в книге «Неаполь и Флоренция: путешествие из Милана в Реджио» свои ощущения во время визита в 1817 году во Флоренцию:
«Когда я выходил из церкви Святого Креста, у меня забилось сердце, мне показалось, что иссяк источник жизни, я шёл, боясь рухнуть на землю…
Я видел шедевры искусства, порожденные энергией страсти, после чего все стало бессмысленным, маленьким, ограниченным, так, когда ветер страстей перестает надувать паруса, которые толкают вперед человеческую душу, тогда она становится лишённой страстей, а значит, пороков и добродетелей»…….».
В этом месте текста поспешу отметить вдумчивому читателю, что есть ещё и третий симптом, за который я намерен крепко вцепиться в свою защиту (решительно улыбаюсь не блаженной улыбкой) – аналитическая чувственность, как трезвая привычка оценивать необъяснимые (мистические, загадочные, непознанные) события, прежде всего, с позиции закоренелого технаря-инженера. Поэтому, в след этим впечатлениям, мой жизненный опыт и накопленные знания помогли мне тут же выплеснуть в следующих строках того текста сведения о технических достижениях талантливых зодчих прежних времён. Таким образом, была сделана попытка сделать аналитическую увязку с акустическими экспериментами в таких замечательных сооружениях, как: белоцерковская Колоннада Эхо, Рижский Домский собор, Дом органной и камерной музыки (здание Свято-Николаевского собора), кипрский амфитеатр в городке под названием Пафос. Самым убедительным аргументом-довеском ко всему этому, на мой технический взгляд, были приложены, всем известные опыты мальчишеского времени, в которых мы впервые наглядно познавали природу волнового распространения звуковых волн, когда мастерили себе работоспособные детские телефоны из фанерных спичечных коробков и, протянутой нитки между ними. Параллельно с этим, необходимо отдавать себе так же и трезвый отчёт в том, что при строительстве и эксплуатации культовых сооружений вполне могли применяться неизвестные нам пока (или уже забытые) технологии сугубо технического или энергетического типа.
Всё это сказано к тому, что просто бездумно путешествовать мало, нужно ещё умудряться видеть, слышать, чувствовать, уметь сливаться с атмосферой нового места, пытаться жить с ним в унисон, полноценно заполняя попутные секунды бродяжьего пути и, конечно же, при этом, очень важно не лениться совершать кропотливый труд, постоянно анализируя полученную информацию.
И как я писал уже в одном из своих ответов на рецензии: «Моя заслуга (как автора) тут минимальна потому, что Венеция уж слишком хороша, сама по себе, и главное – вот, что значит иметь бродяжью удачу – «оказаться в нужное время, в нужном месте»…». Тогда очень трудно будет оспорить знаменитое высказывание такого талантливого Бродяги, как Джек Лондон: "Жизнь прекрасна ещё и потому, что можно путешествовать!"
*****
*«Другая Венеция» http://proza.ru/2020/09/23/219
** Цитаты из моего очерка «Литературный костерок» http://proza.ru/2019/06/24/1090
***Цитата из стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» А. С. Пушкин