А молодой гусар,
В Амалию влюбленный,
Он все стоит пред ней
Коленопреклоненный. (Б. Окуджава)
****
Есть среди воспоминаний Маши одно не только странное, но влекущее. Оно не отпускает, несмотря на множество прошедших лет и промелькнувших событий. Особенное воспоминание.
В ту пору она ещё не знала, что её личная жизнь не сложится и ничего из того, о чём мы с детства мечтаем, не состоится. Уже был за плечами солидный багаж разочарований, но не меньшее хранилище надежд она держала перед собой на вытянутых руках.
Второй муж оказался социопатом и запойным алкоголиком, о чём Маша узнала далеко не сразу – он сам и его семья скрывали это всеми неправдами. Дети болели, сожалеть было некогда, нужно было думать о них. И надеяться. Надеяться, надеяться, надеяться, что когда-то из-за туч выглянет солнышко и жизнь засияет всеми цветами радуги и удивит ещё, и обрадует.
Позвонили друзья, спросили, сможет ли Маша приютить у себя на пару дней общих знакомых, отъезжающих насовсем за границу. Между рейсами из покидаемого навсегда родного города в будущую страну проживания был промежуток, и людям где-то нужно было ночевать. Это была приятная возможность отвлечься и приятно пообщаться. Маша с радостью согласилась.
С сыном маминой доброй знакомой Маша никогда не встречалась, хотя слышала о нём. Несмотря на молодой возраст парню выпали серьёзные испытания, из которых он вышел не сразу, но с честью. И вот они прибыли. Вещи остались в камере хранения аэропорта, - хорошо, не нужно искать для них места. Женщины расцеловались, и мама сразу увлекла новую собеседницу на кухню. Маша поздоровалась, поулыбалась, и отправилась укладывать малышей. К счастью, муж не появится – ещё одно благо его графика – «День – ночь – отсыпной – выходной». Чудесное совпадение!
После ужина Валентин предложил Маше пойти поговорить, познакомиться, пообщаться. Они устроились в комнате, где жили Маша и её муж. Её нельзя было назвать «их комнатой» или «спальней супругов». Это было помещение, в котором спали совершенно чужие, незнакомые между собой, неинтересные друг другу пассажиры. «Согласно купленным билетам» они заняли свои места и едут, едут, вроде бы, в одном направлении, но каждый – по своей надобности. Бодрствовал в этой комнате за закрытой дверью лишь один. Он никого туда не приглашал, не пускал, и ни с кем не разделял времени своего отдыха от работы.
Валентин был невероятно красив. Маше сразу пришёл на ум библейский Иосиф. Да, пожалуй, он мог выглядеть именно так. Валя-Иосиф уселся в кресло, Маша устроилась в углу дивана. Она не могла расспрашивать Валю о его жизни. Он знал, что все друзья и знакомые посвящены в обстоятельства пережитой им страшной трагедии, а больше в его молодой жизни пока ещё ничего необычного не случилось. Зато к Маше у него было много вопросов, и он начал их задавать.
Маша рассказывала легко, без слёз, без надрыва, как будто нанизывала бусины на бесконечную нить. Она была светлым человеком, и ей не доставляло удовольствия смаковать тяжёлые подробности. Она просто отмечала их, как факты, и оставляла за плечами. Валя-Иосиф слушал молча, не отводя взгляда от её лица, и только время от времени его брови взлетали или горестно изламывались. Он впился пальцами в подлокотники кресла. Маша видела слёзы в его прекрасных глазах, но заставляла себя не думать об этом.
Она спрашивала, не нужно ли ложиться спать, всё же, время приближалось к утру. Но расходиться не хотелось ни одному из ночных собеседников. Между ними установилась какая-то таинственная связь, еле уловимая, хрупкая, но крепкая. Внезапно Валентин поднялся с кресла и опустился на колени перед Машей. «Я люблю тебя. Хочу, чтобы мы были вместе. Я сделаю тебя счастливой и ты забудешь обо всём, что было в твоей жизни не так. Мы заберём твоих девочек, я буду им хорошим папой. Пожалуйста!»
Шок, испытанный Машей, трудно с чем-нибудь сравнить. Как же так? Этого не может быть! Невозможно! Валя-Иосиф был полон решимости немедленно действовать – менять билеты, оформлять документы, куда-то бежать, что-то предпринимать. Он не выпускал машиных рук: «Пожалуйста! Пожалуйста!»
«Валя, ничего не получится. Я старше тебя на семь лет – этого не отменить. Я старше тебя ещё и на две жизни своих детей, я не справлюсь с этим. Вы уезжаете, и с этим нельзя не считаться. Нас же в чемодан не положишь и на полку не поставишь. Ты обязательно будешь счастлив! У тебя всё получится! Эта ночь останется с тобой как опыт, как впечатление. Может быть, из этого вырастет какое-то твоё большое вдохновение, но сейчас нам надо расходиться. Скоро все проснутся. Спасибо тебе!»
Эта картина навсегда осталась в Машином сердце – она, устремившая в рассветное окно отстранённый взгляд, и дивной красоты молодой человек, рыдающий у её ног. Что это было? Возможно, одно из немногих утешений. Посещение Ангела. Чудо. Драгоценный, незабвенный подарок. Спасибо….
Иллюстрация автора