Зодиак. Начало

               
     Мисс Ванделла поймала меня на улице, я как раз бежал из супермаркета А - Со, пряча рыбьи головы под рубашку, как неожиданно воткнулся в чей - то упругий живот. Поднял глаза и увидел ее. Как обычно жопастая и вульгарно накрашенная, вот посмотришь на нее - ни за что не догадаешься, что это наша учительница. Ей свистели вослед мрачные трэкстеры, переливистыми руладами завлекая в свои стальные мастодонты, выстроившиеся возле закусочной Джимми хромированными слонами, казалось, если учительница согласится и полезет за ликующим мужиком в клетчатой рубахе в кабину, то его машина затрубит победно и громко, а потом выпустит из - под капота хобот, тянущийся к гидранту; подобранные копы провожали движения ягодиц упорными взглядами, собирая морщинки и суживая глаза, словно провинциальные Клинты Иствуды, некоторые хватались за кобуру, а другие неловко прикрывались папками и планшетами, что - то скрывая под штанами. Мы на каждом уроке ныли и жаловались на непонятное, чтобы мисс Ванделла подошла и склонилась. В разрезе блузки, если честно, ни хрена было не рассмотреть, но Гимми из Джорджии клялся, что один раз видел настоящие титьки, просто нужно было, когда учительница наклонится над тобой, сделать движение навстречу, привставая, и тогда - то ты и увидишь титьки, а они у нее имелись, иначе ребята Хоффы не свистели бы, а копы не прикрывали бы пах, хватаясь за кобуры.
     - Нехорошо прятать рыбьи головы под рубашку, - заговорила учительница, тайком выбрасывая дымящуюся сигарету в урну, - рубашка пропитается запахом и от тебя станут шарахаться даже мокроспинники.
     Мексы в переулке, видимо, услышав ее слова, недовольно заурчали, поэтому я швырнул им одну из рыбьих голов. Они сцепились, визжа, как обезьяны, разодрались, катаясь в пыли, кусаясь и завывая. Жаль, что там не было ни одного черномазого, иначе веселье пошло бы гуще. В прошлый раз Гимми из Джорджии кинул им сигарету, так какой - то ниггер задавил голыми руками семнадцать мокроспинников, а одного их подростка так ударил башкой о стену аптеки, что мозги брызнули на тротуар. Этого ниггера пристрелили на следующий день, когда он полез на задний двор Бена Арчера, уселся там, прямо под бельевыми веревками устроился и насрал кучу, вот Бен Арчер и выскочил на крыльцо с дробовиком. Разнес чертова ниггера в клочья, а вечером в салуне Жо печаловался о старых добрых временах массы Хью. Вот было время ! Игровые автоматы и крокодилы, свободный Траффиканте и добровольные взносы в кассу Фиделя, кокаин бочками и никаких коммунистов.
     - Идем, - сказала учительница, оглядываясь. Я смотрел на ее зад. Вот это зад, Иосиф и святое семейство, вот это зад, джентельмены. Она привела меня домой, хотя я и так бежал туда, рыбьи головы - то я стащил у А - Со не просто так, дед послал. А вот и он, старый ублюдок. Торчит у чугунной печки, привычно надев на себя личину несчастного старика, сейчас расплачется, гнусаво кляня меня за непослушание. " Нет, мисс Ванделла, - скрипит поганым сверчком мой дед, пуская табачную жижу на подбородок, - с ним не совладаешь, стоит отвернуться, как щенок грозит мне ножом ". Все знали, что старый негодяй врет, он всегда врал. Учительница кивнула и ушла.
     - Ыыыы, - ощерился мерзавец, почесывая неопрятную седую щетину, - добрая самаритянка с большой сракой. Как думаешь, - спросил он меня, принимая трясущимися руками рыбьи головы, - если ей пообещать бейсбольные карточки пятьдесят четвертого, она отсосет ?
     - Она и в жопу дает, - раздалось от дверей. Барлоу Брук. Еще один подонок. Они каждый вечер сидели с дедом у печурки, вспоминая старые добрые времена, когда Арни Ротштайн обыграл нашего губернатора в техасский быстрый стрип. Старина Хью заложил ребятам Марчелло пару мостов и общественную больницу, превращенную ушлыми новоорлеанцами в сверкающий стеклом и бетоном бордель.
     - Точно, Барлоу Брук, - угощая приятеля табаком, соглашался дед, придвигая к печурке кресло - качалку, - помнится, тот придурочный парень, как его, он еще снес трактором индейское кладбище, как его, Господи, забыл.
     - Самуэль Глубз звали его, - торжественно произнес Барлоу Брук, открывая консервным ножом очередную банку с салом. Намазал кусок хлеба и загудел, будто кошмарный Вендиго.
     - Верно, Барлоу Брук, - подтвердил мой дед, искоса посматривая на меня, - Самуэль Глубз звали его, так вот он, помнится, знавал одного шустрого пацана, все твердившего, что заезжал мисс Ванделле в зад. " Подожди, пацан, - говорил Самуэль Глубз пацану, - услышу еще раз непочтение в твоем голосе, сам отведу тебя к учительнице, а уж она тебя так оттрахает, что ты, пацан, помрешь, не сойти мне с этого места ". Самуэль Глубз так говорил, а уж он - то знал, что говорит.
    - Хороший был человек, - мычал Барлоу Брук, пожирая сало прямо из банки.
    - Уж куда как хороший, - подхватил дед, свертывая самокрутку. Я каждый день таскал ему окурки, подбирая их на стоянке трэкстеров, а он хвастал, что обеспечен табачком до самого воскресения мертвых. - А помнишь, верно, Барлоу Брук, его сопливую девчонку ?
    - Уж куда как сопливую, - готовно отозвался Барлоу Брук, беззубо ощериваясь. Старые негодяи. Они будто сговорились, вот уже третий год их встречи неизменно заканчивались этой историей, но ничего, мне вчера стукнуло двенадцать и Гимми из Джорджии сказал на перемене, что теперь я стал мужик, подарил мне перочинный нож и плюнул на голову мелкому Граю, пробегавшему мимо, тому до двенадцати еще пыхтеть и пыхтеть, а я стал мужик, Гимми из Джорджии зря не скажет, он год провел в исправительном заведении на том берегу, вернулся в наколках и с тех пор верховодил даже старшими пацанами. Ничего, старые ублюдки, сегодня я вас удивлю. Я стиснул нож, не вынимая его из кармана, и сделал испуганное лицо.
    - Подожди, - захохотал дед, увидев мой испуг, - говорил ей Самуэль Глубз, продам тебя арахисам.
    Барлоу Брук поворачивался ко мне, как я, скакнув, полоснул его по морщинистой шее.
    - На, сука !
    Он захрипел, падая вперед. Свалился у печурки, ишь, рукав занялся. Я надвигался на деда, старый подонок скулел и хватал меня за колени, а я бил его лезвием, в голову, в шею, в плечо. Потом я прочел в газете, что, оказывается, нанес ему девяносто шесть колющих ранений ...
    - Бля, - произнес я, хлопая Сару по заднице, - я не помню, как верно : " колющих " или " колящих ".
    - Насрать, - засмеялась мисс Ванделла, собираясь на вечерний промысел.
    Сбежав от уже мертвого деда, я пришел к ней и с тех пор работаю сутенером. Неплохой бизнес, но Гимми из Джорджии говорил про Оклахому, так что, наверное, перееду я туда, вот только подрасту до тринадцати, а уж там - держись, Оклахома.