Привет, Алиса!- услышала я незнакомый голос, и в это же время кто-то схватил меня за рукав. Я ненавижу, когда меня хватают за рукав, еще больше, чем если толкают по-дружески локтем в бок. Нет, пожалуй, если локтем в бок - это еще хуже. Потому что не припомню, чтоб меня прежде хватали за рукав. Я остановилась, но головы не повернула. Рукав отпустили, и передо мной возникла высокая мужская фигура, осыпанная снегом, с большой сеткой крупных апельсинов в руке. Я сделала шаг влево, чтобы обойти фигуру, он сделал шаг вправо, чтобы преградить мне путь, я шагнула вправо - он влево; при этом я почему-то не отрываясь смотрела на сетку, и в одно мгновение увидела, как она рвется, а оранжевые шары один за другим падают в белизну снегопада...
У нас сейчас полнолуние, я сижу у окна с чашкой горячего шоколада, и круглая ноздреватая луна напоминает мне тот апельсин, которым он потом угощал меня в кафе.
В клинике серьезно готовились к Новому году. Наряженная ёлка стояла у входа, почти такая же большая и нарядная - на этаже, и маленькая - не больше метра - но тоже настоящая и вся в шарах и игрушках - в палате, куда мы принесли апельсины. Белокурый Васька с такой тонкой белой кожей, что видны были голубые прожилки, пульсирующие у виска,сидел на кровати и крутил в руках часы на крупной серебристой цепочке. Услышав звук открывающейся двери, он быстро поднял голову и увидев нас, так же быстро засунул часы в нагрудный карман то ли сорочки - то ли ночной рубашки. Ваське было уже семь лет, но на вид можно было с натяжкой дать пять, такой он был маленький и худой. Он вопросительно посмотрел на нас и спросил у моего спутника (вернее, спутницей как раз была я): " Ты нашел её? Она настоящая?" и перевел на меня свой пытливый и недоверчивый взгляд. "Как ты мог усомниться, Василий? Самая настоящая, разве не видно?" Лицо Василия смягчилось и порозовело от удовольствия, но похоже он еще не был до конца уверен. "Алиса, это ты?" - строго спросил он меня, и я просто развела руками, не зная, что ответить... Но он и не ждал ответа, и не дал ответить, а просто поднялся на кровати во весь рост и обнял меня за талию. "Я верил в тебя, Шляпник! Верил!"- радостно твердил Васька мне куда-то в область солнечного сплетения и было одновременно немного щекотно и тревожно. Ведь я никакая не Алиса."
Я написала всё это и застыла над макбуком. Получается совсем другая история, а ведь я хотела порадовать читателя новогодней сказкой, немножко смешной, немножко романтичной. Но дальше все будет грустно, это же очевидно! И я не могу ничего изменить. Понимаете? Лев Толстой не смог оставить в живых Анну Каренину, Шекспир не мог! А что говорить про меня?
Может, просто нажать на delete, и дело с концом? Но они же уже есть, мои герои. Живут, волнуются, жуют апельсины, и не дают мне закончить рассказ сегодня. Поставлю многоточие...