Щелкнул замок, дверь распахнулась, и Роман прижался спиной к стене, ощущая, как все сильнее бьется сердце. На лестничной площадке было сыро и холодно, но его бросило в такой жар, что он оттянул воротник свитера. Вытер лицо…
- Сидишь? – бледное лицо Ады исказилось. Темные глаза окатили презрением. – Слушай, это просто невыносимо. Тебе самому не стыдно?
- Извини, - прохрипел он.
- Господи, - девушка покачала головой, поправила прическу длинной узкой ладонью. - Он еще извиняется… - она закрыла дверь, и на какое-то время наступила гнетущая тишина. Стало слышно, как кричат на улице мальчишки, играющие в футбол. – Пойми, Рома… мне перед соседями неудобно. Ну нельзя же так. Что ты как маленький…
Он уставился напряженным взглядом в надпись маркером на створке лифта («Ада из 13 квартиры ****ь»), стиснул челюсти и замер, холодея изнутри от острой, невыносимой и одновременно сладостной муки.
Ада ткнула кроваво-красным ноготком в обугленную кнопку лифта. Где-то внизу загремела, поднимаясь, расшатанная кабина. Роман перевел глаза на белоснежную юбку, что почти не скрывала длинные стройные ноги.
- Ты куда?
- Не твое дело.
Он не мог оторвать взгляда от маленьких ступней в босоножках. Красный педикюр резал глаза как яркий солнечный свет.
Открылись створки. Ада шагнула вперед, развернулась. На фоне грязно-коричневой стенки, густо покрытой пубертатными архетипами, ее красота показалась Роману совершенной.
- Я буду очень признательна, если не застану тебя здесь, когда вернусь, - вишневые губы изогнулись в надменной усмешке. – Олень…
Створки с лязгом захлопнулись. Роман ударил кулаком в пыльный бетонный пол, вскрикнул от боли.
- Сука! - подул на костяшки, сунул в рот сигарету. Теплый дым проскользнул в горло наждачной горечью, наполнил легкие, сердце забилось тише. Роман прижался затылком к стене, глубоко затянулся и с такой ясностью вспомнил вчерашнее утро, что окружающий мир растаял в воздухе как мираж…
Он был против, но она написала, что встретит его на перроне. Когда поезд остановился, достал с верхней полки рюкзак, выглянул в окно, с рассеянным волнением наблюдая, как на фоне желтого вокзального здания шмыгают туда-сюда серые фигуры прохожих. Слегка похолодел от мысли, что где-то, совсем близко, она… девушка, с которой общался два с половиной месяца в интернете, сгорая в огне надежд и страстей.
Немного беспокоили деньги. Точнее сказать, их отсутствие. Накануне вечером Роман вышел на какой-то мрачнейшей, как сновидение алкоголика, станции, чтобы купить пива, а когда вернулся, обнаружил, что денег в кармане нет, а сам карман аккуратно разрезан вдоль.
Собираясь в дорогу, Роман продал коллекцию старинных монет и даже ноутбук, но теперь эти жертвы оказались напрасными. Впрочем, Ада была совсем не похожа на меркантильную дурочку. «Вот так и приеду к ней, с душой в кармане», подумал Роман. Нервно улыбаясь, повесил рюкзак на плечо, закурил и вышел из вагона – на темный неровный асфальт перрона, фрагментарно покрытый пепельной пылью.
Она стояла возле желтой стены, рядом с газетным киоском, сжимая в руке свернутый в трубку модный журнал. Золотая цепочка со скарабеем, пухлые вишневые губы, миндалевидные глаза с напряженным тревожным блеском.
- Привет, - Роман выбросил окурок и замер, разглядывая девушку с восхищением. Она была еще красивее, чем на фото…
В ответ Ада слегка нахмурила тонкие брови.
- Привет…
- Узнаешь?
- Смутно.
- То есть?
Она дернула уголком рта.
- Ты не похож на Искусителя.
- Ангел…
- Не называй меня так, - опустила взгляд на его бежевый свитер с голубыми оленями. Едва слышно фыркнула. – Наши ники уже не важны. Мы в реале… Ладно, пойдем.
- Куда?
Она пожала плечами.
– Можно в кафе…
- Ада… - Роман достал сигарету. Пальцы заметно дрожали. – Смешная история получилась. По дороге меня ограбили… вытащили все деньги, - он просунул пальцы в джинсовый карман, демонстрируя ей разрез. - Можешь себе представить?
- Могу.
Они зашли в привокзальное кафе. Ада заказала кофе и опустила голову, не глядя на Романа, а он нахмурился, ерзая на жестком пластиковом стуле. Долгожданная встреча представлялась ему совсем не такой…
- Ты была здесь раньше?
Она неопределенно пожала плечами.
Принесли кофе. Роман обхватил горячий стаканчик, сделал глоток, поморщился.
- Терпеть не могу кофе.
- Надо же… - она провела длинным пальцем по ободку стаканчика, подняла на него невозмутимые, черные как ночь глаза. – А я терпеть не могу джинсы.
- Джинсы?
- Мой отчим носил джинсы.
- И что?
- Ничего, - она дернула уголком рта. – Он приставал ко мне. Заставлял делать страшные вещи. Угрожал перерезать горло бритвой, если я проболтаюсь…
- Господи… - Роман поставил стаканчик на стол, смущенно почесал переносицу. – Ты мне не говорила…
- Я много чего тебе не говорила, - она закрыла глаза и зевнула, показывая острый розовый язычок.
- Ада, - Роман решительно достал сигарету, стиснул ее зубами. – Объясни, в чем дело? Что не так?
- Все не так, - девушка поморщилась. – Все не так, Рома… я представляла тебя другим.
- Ты же видела мои фото…
- Плоские картинки… разве можно по ним судить? А в реале достаточно один раз посмотреть, - Ада огляделась. - Видишь вон того чувака? – она кивнула на парня с бритой головой и ястребиным носом, что сидел в темном углу и таращил в пространство круглые немигающие глаза. – Если бы ты хотя бы на четверть оказался таким же, я бы простила тебе не только пустые карманы, но и какой-нибудь, эээ, фут-фетишизм.
Роман дернул рукой, задел стаканчик. По белоснежному столику растеклась черная, как нефть, лужа.
- Извини…
Она дернула плечом. Роман закурил, глубоко и нервно втягивая в себя дым. Он не узнавал в этой хмурой девушке свою виртуальную виз-а-ви… Он так верил ей, верил в нежность и жаркие признания, верил, что она мечтает о встрече в реале, чтобы исполнить все те фантазии, которыми он делился с ней так откровенно, словно она была для него самым близким человеком на свете.
- Ты помнишь… помнишь, как однажды мы говорили с тобой до рассвета, а потом ты сказала…
- Замолчи, - ее лицо исказилось.
- Почему?
- Потому.
Она закрыла глаза… потом вздрогнула и посмотрела на Романа напряженным стеклянным взглядом.
- Пойдем отсюда.
От вокзала до мрачного девятиэтажного здания, где жила Ада, было всего несколько минут ходьбы, но они показались Роману вечностью. Ада молчала… Они шли рядом, отделенные невидимой и в то же время невыносимо реальной стеной.
Роман понятия не имел, что ему теперь делать, что говорить… «Если я сейчас вернусь на вокзал, она ничего не почувствует, кроме облегчения», подумал он, и его окатило изнутри волной жгучей боли.
В подъезде было мрачно и пахло серой. Роман вошел следом за Адой в лифт, покосился на девушку. Опустив глаза, она хлопала журналом по круглой бархатной коленке. Когда створки распахнулись, подошла к обитой дерматином двери с цифрой «13» на медной табличке. Роман попытался представить, что они будут сейчас делать, в ее квартире, наедине, но тут девушка внезапно развернулась и тихо сказала:
- Извини, Рома. Но между нами не может ничего быть…
Она распахнула дверь, поспешно скрылась за ней, замок щелкнул как выстрел - и Роман отступил к стене, заледеневший, неживой, наповал убитый…
С тех пор он и сидел здесь, перед ее дверью, как пес. Ада удивлялась, негодовала, насмехалась… утром вынесла деньги на билет… Роман не взял. Чего он ждал? Чуда? Возможно...
А еще ему не давала покоя мысль… странная, безумная, но чертовски соблазнительная.
Роман тряхнул головой, потушил окурок, скользнул взглядом по надписи на створке лифте, встал и достал из карманчика рюкзака перочинный нож. Поколебался, но затем решительно вытащил лезвие, прижался к двери, вставил кончик в замочную скважину. Нащупал язычок, потянул слегка вверх…
Замок щелкнул, и дверь скрипнула, открываясь.
«Легче легкого, помнят руки-то… а ведь сколько лет прошло? Последний раз в девятом классе, когда с Костиком пивной ларек вскрыли»…
Подхватив рюкзак, он вошел в квартиру. В ноздри ударил приторный запах духов. Зеркальное трюмо, на нем множество разноцветных флакончиков. Обувной шкафчик и вешалка… Роман захлопнул дверь, тщательно вытер подошвы о половик. Прошел из прихожей в единственную комнату, бросив мимолетный взгляд на маленькую кухню с шахматными стенами справа.
«Что я буду здесь делать? Дождусь ее, упаду на колени и признаюсь в любви? Бред…» Он не стал додумывать, вздрогнув от странного возбуждения.
Просторная комната с белым пушистым ковром на янтарном паркете, голубыми стенами и красными атласными шторами была погружена в ароматные интимные сумерки. На левой стене большой плазменный телевизор, на правой картина примерно таких же размеров с изображением спящей девушки и сидящего у ее ног чертенка. Под картиной красный кожаный диван, рядом стеклянный столик с открытым ноутбуком и початой бутылкой вина. В углу красное кресло. В углу напротив зеркальный шкаф-купе.
Роман опустил рюкзак, достал сигарету, чертыхнулся, спрятал обратно.
И в этот самый момент за его спиной раздался мягкий вкрадчивый голос:
- Ну и что вы собираетесь делать, господин Ромео? Упасть лицом в ее трусики и завыть от горя?
В романах пишут, что в такие моменты у героев волосы встают дыбом. Как выяснилось, это никакое не преувеличение – волосы у Романа и в самом деле встали дыбом, словно его поразило разрядом тока, в глазах все завертелось, и он далеко не сразу смог обернуться…
В углу у дверного проема находилось еще одно кресло. В кресле, широко усмехаясь тонкой линией рта, сидел маленький краснощекий густобровый толстяк в темном старомодном костюме и с цилиндром на голове. Роман тут же вспомнил картинку из старой советской книжки, которую любил листать в детстве – там был изображен очень похожий толстяк, карикатурный капиталист Мистер Твистер…
- Или спрятаться в шкафу, дождаться ночи и потом жадно припасть к ее спящему телу?
В руке незнакомца тлела сигара. Морщась от дыма, он то открывал, то закрывал левый глаз, который выглядел вполне нормально, чего нельзя было сказать о правом – неподвижный, немигающий, с горизонтальной полоской козьего зрачка, он глядел, казалось, в самого Романа, ощупывая его изнутри чутким прожектором холодного интереса. Свободной рукой мужчина теребил цепочку золотых часов, что тянулась поперек похожего на надутый пузырь туловища.
- Вероятно, вы удивлены? – толстяк хихикнул и тут же сморщился от дыма. – Но и я удивлен не меньше, дорогой мой Роман Сергеевич. Откровенно говоря, я подумывал, что у вас не хватит смелости… Впечатлен. Впечатлен!
- Кто… - вытолкнул из себя Роман, но тут же поперхнулся. Сердце стучало где-то под горлом, в глазах двоилось. – Кто вы такой?
- Ох, - мужчина в кресле скорбно покачал круглой, как мяч, головой, - если бы вы знали, милейший, как мне часто задают этот вопрос! Честно говоря, я давно уже устал на него отвечать…
Роман бессознательно достал сигарету, попытался прикурить, но руки дрожали, сигарета сломалась, зажигалка упала в белую, как снег, шерсть ковра. Незнакомец щелкнул пальцами, и сломанная сигарета вновь оказалась целой. На ее кончике вспыхнул огонек, к потолку заструился вертлявый дым. Роман вздрогнул и открыл рот. Сигарета упала рядом с зажигалкой.
- Какой же вы, я извиняюсь, нервный. На вас чудес не напасешься.
- Что вы здесь делаете?
- А вы что здесь делаете?
- Я…
- Вот и я здесь по той же причине. Хочу, так сказать, соединить сердца… хе-хе.
- О чем вы?
«Мистер Твистер» пожал плечами, продолжая пронзать Романа насквозь нечеловеческим «козьим» глазом.
- О любви, конечно. О несчастной любви… Вы ведь ее любите, верно?
- Кого?
- Аду. Или у вас есть еще кто-нибудь? В любом случае вам никак не обойтись без меня. К сожалению, повлиять на сердце вашей избранницы вне моей компетенции, однако подарить вам уникальную возможность завоевать его я очень даже смогу. Понимаете, м-м?
- Не совсем.
- Открою вам секрет, милый мой. Всем женщинам нужны деньги. Всем. Без исключения! Можете верить, можете нет, но это факт. А факт, как говаривал мой любимый литературный герой, самая упрямая в мире вещь!
- Вы… вы предлагаете мне деньги?
- Не просто деньги. Много денег… в разумных пределах, конечно. Но вам хватит.
- И что же вы хотите взамен?
- Увы, увы… - скорбно покачал головой толстяк, - в наш век цинизма и прагматизма никто ничего не делает просто так. Впрочем, ничего особенного я от вас не потребую. Нам с вами нужно будет подписать договорчик… Вы обязуетесь передать мне душу сразу же после… гм… вашего переезда на новое место жительства. Всего и делов!
- Душу в обмен на деньги?
- В обмен на любовь, драгоценный мой! В обмен на любовь!
- Причем тут деньги? - Роман потушил окурок о стеклянный столик, взволнованно прошелся по комнате. – Она не такая.
- Такая! – хлопнул себя по колену черт (в том, что это был именно черт, Роман уже не сомневался). – Поверьте мне, дорогой мой, я слишком хорошо знаю женщин! Кому их знать, как не мне? Ах, женщины, женщины… все, что им нужно – безопасность, защищенность, сытый покой. Больше ничего. А все эти сказки про рай в шалаше – совершенная чепуха, мой милый, романтическая ширма! Впрочем, зачем доказывать очевидное? Оглянитесь вокруг трезвым взглядом… кого выбирают юные красивые девушки? Толстых маленьких извращенцев, которые им в отцы годятся… А все почему? Да потому что толстые маленькие извращенцы смогли украсть много денег, а главный сексуальный стимул для женщин это деньги, деньги и только деньги! Что поделаешь… жестокая правда жизни. Нужно быть реалистом, любезный мой Роман Сергеевич. Иначе и жить не за чем.
Роман уставился напряженным взглядом в чернильный прямоугольник плазмы. «И в самом деле… мне уже двадцать пять, но я не живу, существую. Куда я вернусь? В свою бетонную конуру, где буду прятаться от очевидных истин реальной жизни, проклиная злую судьбу и обвиняя всех вокруг?»
- Мудрейший мой Роман Сергеевич! Золотые слова!
- Черт с вами, – Роман решительно кивнул. – Я вам душу, вы мне… миллион долларов.
- Ну и аппетиты у вас! – восхищенно воскликнул черт. - Вы же не монах, не поп и не девственница, яхонтовый мой. Душонка то ваша, между нами говоря, далеко не безгрешная… Сто тысяч могу дать, извольте.
- Восемьсот.
- Двести.
- Семьсот.
- Триста.
- Шестьсот.
- Четыреста.
- Пятьсот.
- Ну хорошо! – черт махнул рукой. – Так и быть… хоть и не стоит овчина выделки, но… вы мне нравитесь!
Он молниеносно выхватил из пустоты чистый лист, несколько раз им взмахнул, и на нем проступили, переливаясь искрящимся красным огнем, отпечатанные готическим шрифтом черные ряды строк.
- Чем подписывать? – Роман невольно усмехнулся. - Кровью?
- Ну что вы, что вы. Мы ж не дикари… - черт протянул ему шариковую ручку. Это был «Паркер» с золотым пером. – Красные чернила вполне сгодятся. Наши бюрократы давно уже ослепли во внешней тьме, хе-хе, и ни черта не видят. Ознакомьтесь.
«Принимая условия настоящего лицензионного соглашения стороны берут на себя следующие обязательства. Первое. Нечистая сила (в данном случае - Маммона) обязуется незамедлительно после подписания договора выплатить клиенту (в данном случае – Роману Сергеевичу Лобызяеву) 500 (пятьсот) тысяч долларов США. Второе. Клиент в свою очередь обязуется предоставить свою бессмертную душу в полное и безраздельное пользование нечистой силе после истечения своей земной (биологической) жизни. Данное соглашение заключается на свой страх и риск и может быть дополнено взаимно согласованными условиями»
Ниже уже стояла подпись черта, напоминающая знак доллара.
- Хмм… так просто?
- А зачем нам сложности, симпатичнейший Роман Сергеевич? Все гениальное просто!
- И все таки…
- Любезный мой, не тяните кота за яйца, мой вам совет! Время – деньги.
Роман закусил губу. Тряхнул головой.
- У меня есть условие. Договор будет считаться действительным только в том случае, если Ада станет моей.
Черт негодующе фыркнул.
- И как я это устрою, по-вашему?
- Но вы же сами говорили, всем женщинам нужны деньги. И если вы не солгали, волноваться вам не о чем, правда?
- Иезуит, - черт поморщился. – Ладно! Ваше счастье, что у меня сегодня прекрасное настроение, – он щелкнул пальцами, и в договоре, мерцая красными искрами, проступила поправка. – Теперь довольны?
- Вполне, - Роман присел к журнальному столику и решительно поставил свою подпись рядом с подписью черта. В тот же миг лист договора свернулся, будто папирус, подпрыгнул в воздухе и исчез, оставив после себя легкий запах серы.
– Ну, милейший мой, - вскочив на ноги с необычайной для такой комплекции прытью, «Мистер Твистер», он же черт, склонился в карикатурном поклоне, - удачи вам в труде, как говорится, и большого счастья в личной жизни!
- Стойте! А деньги?
- Обижаете! – нечистый подмигнул ему «козьим» глазом, хлопнул ладонью по рюкзаку. – У нас все честно!
Роман потянул молнию… Рюкзак был доверху набит стодолларовыми банкнотами.
Рот мгновенно пересох. Пытаясь проглотить застрявший в горле комок, Роман вытащил одну из купюр, тупо посмотрел на портрет Бенджамина Франклина…
В прихожей громко хлопнула дверь. Вздрогнув, он суматошно огляделся. Черт бесследно исчез. А в дверном проеме стояла Ада…
- ****ь! Это че такое?!
- Я… я все сейчас объясню, - Роман шагнул было вперед, но она выставила перед собой ладонь. Другой рукой вытащила из кармана куртки айфон.
- Ада…
- Я звоню в полицию! Не подходи!
- Пожалуйста… – Роман схватил рюкзак, протянул девушке. – Посмотри! Тут деньги! Много!
- Какие… - она нахмурилась, - какие деньги? ****ь, откуда?
- Не спрашивай…
Ада с недоумением глядела на набитый валютой рюкзак.
- Ты ограбил банк?
- Нет! – неожиданно для себя Роман расхохотался. - Я ограбил себя!
- Может объяснишь внятно? Ни *** не понимаю.
- И не надо. Не надо тебе понимать, - Роман бросил к ее ногам пригоршню банкнот. - Ты прекрасна… ты… ты драгоценность, достойная самой лучшей оправы!
- Это розыгрыш? – она смотрела на деньги с испугом. – Они настоящие?
- Конечно настоящие. Проверь!
Ада подцепила двумя пальчиками купюру, подошла к окну, отодвинула атласную штору.
- Надо же…
Обернувшись, она посмотрела на Романа цепким изучающим взглядом.
- Я не знаю, откуда они у тебя, но я не хочу неприятностей.
- Никаких неприятностей не будет.
Ада на минуту задумалась.
- И ты хочешь… отдать мне часть этих денег? – смущенно улыбаясь, она продолжала пристально на него смотреть. - Если я попрошу, да?
- Не проси! – Роман вдруг почувствовал острейший приступ блаженства. – Требуй!
Ада сморщила носик.
- Ты хочешь купить меня, Рома… купить, как проститутку. Но я не такая.
- Я знаю… знаю!
- Ну хорошо… давай разберемся. Что ты хочешь взамен?
Роман зажмурился. Тряхнул головой.
- Тебя!
- Говори конкретнее, - строго сказала Ада. - Я не могу озвучивать за тебя желания.
- Я люблю тебя… люблю… ты нужна мне!
- Хм… - девушка подобрала со столика бутылку вина, вытащила пробку. Плеснула в бокал, задумчиво отхлебнула. – Ты и в самом деле любишь меня?
- Ты богиня! – мгновенно отозвался Роман. Он не узнавал самого себя, но происходящее нравилось ему все больше. – За один поцелуй с тобой я готов отдать тысячу… нет, пять тысяч!
- Ты… - Ада прошлась по комнате, отхлебывая из бокала. – Ты возбуждаешь меня, Рома… Хорошо, я согласна… Подойди.
Роман приблизился к ней, как марионетка, управляемая пьяным кукловодом. Девушка нежно поцеловала его в онемевшие губы.
- Пять…
Он судорожно кивнул. Ада поцеловала его снова.
– Десять…
- Погоди! - Роман затряс головой. – Я хочу ласкать тебя… ласкать!
- Как мило. Ты вынуждаешь меня назвать расценки? Ла-а-адно, - протянула она, облизала губы и медленно, грациозно провела ладонями по стройному телу. – Грудь – десять… животик – пятнадцать… бедра – двадцать… ножки – тридцать, - она обольстительно улыбнулась. – Чем выше любовь, тем ниже поцелуи.
- Да, да! - Роман, как подкошенный, упал к ее ногам. – Да, мой Ангел!
Спустя вечность, пролетевшую как мгновение, Роман разлепил глаза, сунул в рот сигарету и посмотрел на Аду. Девушка лежала рядом, обнаженная, ни чем не прикрытая, если не считать зеленых купюр, устилающих гладкое бледное тело. Капризный ротик кривился, длинные ресницы дрожали. Казалось, она смеется над ним, даже во сне. «Ангел, ****ь…», мрачно подумал Роман. Встал с дивана. По влажному телу пронесся сквозняком озноб.
«Зачем это все, к чему? - спрашивал он себя, бросая хмурые взгляды на округлую задницу с прилипшей к левой ягодице банкнотой. – Абсурд, иллюзия, сон»…
Подцепил со столика бутылку, рассеянно глянул на этикетку, отхлебнул, накатила внезапная тошнота, бутылка выскользнула, на белую шерсть ковра плеснуло красным.
«К черту такую любовь. Она не ангел и не богиня. Такая же, как все»…
Он подхватил с пола рюкзак, заглянул внутрь.
«Куплю уютную квартирку в старинном доме. Буду писать роман, как булгаковский Мастер. Писать и ждать свою Маргариту»…
Роман поспешно надел джинсы и свитер, вышел из комнаты, открыл дверь, нажал кнопку лифта.
- Ада из тринадцатой квартиры ****ь, - прочел он надпись на створке, сплюнул. – Дурак…
На улице слегка моросило, дул холодный северный ветер. Роман остановился у пешеходной полосы, посмотрел на мрачное низкое небо над головой. И шагнул вперед.
Огромный красный автобус отбросил его на шесть метров.
Ткань рюкзака лопнула, ветер подхватил зеленые бумажки…
Ада открыла глаза, облизала остреньким языком губы. Встала, раздвинула шторы.
Понаблюдав с минуту, как вокруг мертвого дурака бегают живые - подпрыгивая и хватая порхающие банкноты, которые вскоре станут винными этикетками - девушка фыркнула, щелкнула пальцами и превратилась в толстяка в старомодном костюме и с цилиндром на голове.
Посмеиваясь, черт включил ноутбук, вышел в интернет и открыл сайт знакомств.