- Как твои дела, вообще?...
Даша почувствовала, как моментально перехватило горло, горячие слова толчками начали биться в голове, готовые прорваться, выплеснуться, освободиться.
- ... А то, что-то в последнее время...
Раздался отчаянный рёв племянника, в трубке зашуршало, зашелестело. "Анжела! Анжела!".
- Извини, мелкий тут...
Какими неуместными были её переживания и эмоции в мире старшего брата, где сонный уже Макс требует родительского внимания, где Анжела моет посуду после вкусного семейного ужина и с рук её капает мыльная вода. Где её ждут через три года, как только она закончит школу, а пока она должна быть сильной девочкой...
- У нас снег. - сказала Даша,
- Оу! Представь, у нас до сих пор ни снежинки! Холод такой - земля каменная, деревья голые, все серое, промозглое... - брат с явным облегчением кинулся в зимние зарисовки Нью-Йорка.
Когда они закончили разговаривать зимнее утро сотряс звук сливаемой в туалете воды, следом раздались шаркающие бабулины шаги, скрипнула дверь в детскую.
- Чё не спишь? Пять утра.
- Сплю я, сплю! - Даша натянула одеяло на голову и свернулась клубочком.
- Раскидала тут, никакого порядка, девка же... Вот были бы живы отец с матерью..., а то никакого сладу... - Бабка шаркала по комнате, подбирала одежду с пола. Покряхтела, вышла.
Даша села в кровати, с ненавистью посмотрела в открытый проем двери, на раскачивающуюся спину бабки. Та осторожно двигалась вдоль стены, расставив руки, готовая в любой момент опереться. Старуха.
Когда бабка оказалась в своей комнате девочка встала и тихо прикрыла дверь.
На улице была совершенная темень. В корпусе напротив, высоко- высоко, под самым небом горело одинокое окошко. Кто-то тоже не спит. Снег большими хлопьями, танцуя, плавно опускался к земле в полном безветрии.
" - Как твои дела?
- У нас снег..."
Слезы срывались с подбородка тяжелыми каплями, впитывались в трикотаж пижамы, пятнами проявляя жёлтые, синие краски вылинявшего Губки Боба. Звезда далёкого освещенного окна плющилась, вытягивалась диагональными лучами.
" - Как твои дела?
- У нас снег..."
Одинокие снежинки плыли лениво, кружились, сталкивались с подружками, цеплялись друг за друга и потяжелевшей стайкой скользили вниз, вниз. Пухом покрывало короткие ветки молодых деревец, белыми шапочками оседало на стриженые кусты, толстыми чехлами маскировало марки машин, выравнивало колею на дороге, стирало границу между газоном и тротуаром. Мягко, глубоко, тихо.
" - Как твои дела?
- У нас снег..."
Бабка храпит в соседней комнате. Дворники заваривают крепкий, сладкий чай. Хвосты больших собак нетерпеливо стучат по полу. Раннее снежное полотно ещё едино, нетронуто, безмятежно и чисто. Под ним все равно, все укрыто. Гаснет свет в окне. Время останавливается, снежиные хлопья замирают белыми мазками в черном пространстве чуть подсвеченные снизу тусклыми, далекими фонарями. Одна.
" - Как твои дела?
- У нас снег..."
Даша распахнула створку большого окна - плотный морозный воздух обнял, притянул к себе: Идем.., идём... - мертвыми белыми цветами осел на распущенные волосы.
" - Как твои дела?
- У нас снег.."
---------
Как-то она спросила у своей подруги-фигуристки, как она не мёрзнет на льду в одном купальнике? Ой, да ты что, во время выступления такой адреналин, столько энергии, движения - жарко!
Жарко. Даша стояла в проёме окна, морозный воздух клубился вокруг её тела, пробирался в копну волнистых волос, приподнимая их. Оцепенение, покой и предрешенность.
Вот она ставит правую ногу на низкий подоконник - он пластиковый и слегка прогибается под её весом, левой ногой опирается на жёсткие рёбра оконной рамы, вытягивает руки вперёд и в облаке вымерзающего из её тела тепла плывёт.
Внизу её принимает большая снежная подушка, поглощает всю-всю и лишь розовая пятка неестественно вывернутой правой ноги торчит над сугробом.
Голова повёрнута привычно - на левую щеку, как любит, как привыкла и горячее кровавое пятно медленно расплывается, просачиваясь до самой, ушедшей зеленой под снег, травы. Волосы русые, густые раскинулись солнечной короной и укрыли яркие краски, смешиваясь с падающим и уже упавшим снегом.
Минут через пять мимо пройдёт маленький, кривоногий Рустам, широко зевая, пуская наружу горячий пар - большая лопата для уборки снега будет тащиться за ним с жестяным скрежетом.
Ещё через некоторое время мраморный мастиф приведёт грузного дядьку в очках и сигаретой в зубах. Поравняется с Дашей, соберёт все складки на холке, натянет поводок, зарычит. Фу! Выдохнет сигаретный смрад дядька и мастиф покорно опустит шишечку хвоста, повесит голову и лишь нутряной вибрацией выдаст свои соображения по поводу сделанных наблюдений.
Следом притащится сонный десятилетний мальчишка, что за небольшую денежку каждое утро выгуливает двух шебутных соседских Джек-расселов. Подвижные, непослушные, звонкие собаченцы вынудят мальчика сойти с тротуара, ступить в глубокий снег следом за ними и с ужасом обнаружить, как черным багровеют в свете фонаря собачьи следы. Он поднимет глаза и при виде белой уже детской пятки с ужасом почувствует, как внутри лыжных штанов плывёт жар. Его неожиданно вырвет стыдом и утренним какао.
Коричневая кислота брызнет до самых заиндевелых Дашиных прядей...
Ой, все!
Это уже слишком.
Даша захлопывает окно. Чувствует, как мелкой дрожью бьет замерзшее тело. Бежит в ванную и долго-долго стоит под упругими струями горячей воды.
В халатике, с махровым полотенцем на волосах она забирается под одеяло, засыпая почти мгновенно, тянется за телефоном - поставить будильник.
На экране высвечивается сообщение от брата.
"Даша, мы посоветовались с Анжелой - приезжай к нам на все лето. Поедем к океану. Поставлю тебя на доску. Билеты куплю. Список документов для визы вышлю. Не хандри - тебя ждёт большая беготня))"
Даша стянула тяжелое полотенце, перекинула волосы на лицо, зарылась в них, втянула носом аромат персикового шампуня и заплакала.
Лёгкие слёзы счастливой девочки у которой появилась мечта.