В угловой комнате где-то на верхних этажах Нового Скотленд ярда инспектор Хамблби повернулся к своему посетителю и сказал:
- Послушай, Джервейс, если тебе надо уходить…
- Нет-нет-нет. – Джервейс Фен, удобно устроившийся в кресле, сделал отрицательный жест. – Я вполне доволен существующим положением дел. Но что за звонок мы ждём? Что-то интересное?
- Звонок касается одного дела, по-своему небезынтересного, - ответил Хамблби. – Мне поручили его, когда главный констебль Уэссекса запросил у нас помощи. Я работал над ним вместе с местным следователем по фамилии Болсоувер. Он-то и должен позвонить с рутинным отчётом, пока я не могу появиться там снова.
Кэссибери Бардуэлл, вот как называется местечко. Оно слишком велико для деревни, но мелковато для города. Вокруг него разбросаны, помимо ферм, несколько уединённых, труднодоступных небольших коттеджей, в одном из которых проживал – пока его не убили вечером в субботу – молодой человек по имени Джошуа Ледлоу.
Живёт, значит, такой Джошуа, тридцати лет, неженатый, характер у него мрачный и свирепый. Присматривает за ним его сестра Сисели, которая не выказывает по отношению к нему особенной теплоты, и уж явно предпочла бы присматривать за мужем, но, поскольку никто не добивается её руки, а своих денег у неё нет, она ведёт хозяйство Джошуа – всё лучше, нежели зарабатывать на жизнь.
А вот Джошуа обхаживает одну девушку, приглянулась ему одна местная крупная девушка по имени Вашти Уинтерборн. У него есть соперник, по имени Артур Пендж, по профессии торговец скобяными изделиями – и определённо Вашти пора уже решать, за кого из ухажёров она собирается выходить замуж.
Тем временем отношения между двумя мужчинами доходят почти до открытой враждебности, а ситуация ещё и дальше усугубляется тем, что сестра Джошуа Сисели влюбилась в Пенджа, превратив первоначальный треугольник во что-то вроде четырёхугольника. Наличествуют все ингредиенты для весьма взрывной смеси, ну и в должное время происходит взрыв.
Введя тебя в курс дела, могу теперь описать, что произошло в субботу и воскресенье. В субботу случилась публичная ссора, и весьма шумная, между Джошуа, Сисели и Пенджем. Бурный скандал произошёл в холле пивной «Весёлый пахарь» и заключался в том, что а) Пендж сказал Джошуа, чтобы тот отвалил от Вашти, б) Сисели сказала Пенджу, чтобы тот отвалил от Вашти и вместо неё взял в жёны Сисели, в) Пендж сказал Сисели, что ни одному мужчине в здравом уме не придёт в голову жениться на ней и г) Джошуа сказал Пенджу, что, если тот не оставит в покое Вашти, он, Джошуа, с удовольствием окажет ему услугу, перерезав ему горло.
Учти, ссора явно походила на полном серьёзе. Я упоминаю об этом потому, что мы с Болсоувером потратили много сил, пытаясь установить, не было ли между Пенджем и Сисели какого-нибудь сговора, а ссора с их стороны была попросту разыграна. Но все свидетели напрочь это отрицают; они нам определённо заявили, что если Сисели разыграла сцену, то они – голландцы, и мы вынуждены были поверить им.
Следовательно, подобного сговора не было. Конечно, я не имею в виду, что, если бы Пендж зашёл впоследствии к Сисели, предъявил униженные извинения и попросил её выйти за него замуж, она не простила бы его. Но мы точно знаем, что между ссорой и убийством на следующий день он не приходил к ней и никаким образом не входил в контакт. За исключением одного периода длиной в час (и полчаса, за которые он, должно быть, совершил преступление), все его передвижения после ссоры и до полуночи воскресенья нам известны. А в течение того часа, когда он мог (по нашим прикидкам) пойти и извиниться перед женщиной, она была занята: у неё сидели два гостя, которые клянутся, что он и близко не подходил к ней.
Следующее сколь-нибудь значимое событие случилось в воскресенье утром – Сисели сломала себе щиколотку. Разумеется, этот несчастный случай обездвижил её, освободив таким образом от любых возможных подозрений в убийстве своего брата Джошуа, тело которого было найдено на приличном расстоянии от их коттеджа.
Преступление было обнаружено примерно в десять часов вечера несколькими гостями с вечеринки, обнаружившими тело на редко используемой тропинке, напрямую ведущей от коттеджа Джошуа к центру Кэссибери.
Важная улика была только одна: револьвер, который Болсоувер нашёл неподалёку в изгороди, а на нём – чёткий набор отпечатков. Проведя обычные расспросы, мы вскоре выяснили существование треугольника Пендж-Джошуа-Вашти, а в скором времени установили, что отпечатки на пистолете принадлежат Артуру Пенджу.
Когда его попросили объяснить это обстоятельство, он очень прозрачно солгал, сказав, что вертел пистолет в руках тремя днями ранее, когда сам Джошуа, надо же, принёс его к нему в магазин и спросил, нельзя ли починить трещину в рукоятке. Когда ему указали, что в упомянутый день Джошуа целый день пробыл в Дорчестере и никак не мог зайти в скобяную лавку в Кэссибери, он заколебался, начал противоречить сам себе и, наконец, заткнулся вообще, до сих пор оставаясь нем, как рыба – что, в общем, достаточно правильная линия поведения.
Но я забегаю вперёд: мы спросили его о пистолете только после того, как проработали вопрос времени смерти Джошуа. Медицинский вердикт оказался слишком неточным, толку от него было мало. Но затем мы нашли двух женщин, которые сказали нам, что видели Джошуа живым в семь, когда зашли в коттедж к Сисели выразить своё сочувствие. Теперь явно следовало поговорить с самой Сисели.
Оказалось, что нам невероятно повезло, и она ещё не прослышала об убийстве по следующим причинам: а) Джошуа в любом случае не собирался провести ту ночь дома, так что его отсутствие её не встревожило, и б) местный сержант, человек весьма таинственного склада характера, взял клятву молчать со всех, кто знал об убийстве. Соответственно, Болсоувер смог задать Сисели самые важные вопросы прежде, чем сообщил ей причину, по которой он их задаёт – и хорошо, потому что как только она услышала о смерти брата, с ней случился панический приступ, и доктор запретил кому бы то ни было её беспокоить.
В общем, по её показаниям, Джошуа вышел из коттеджа примерно в 8:15 в воскресенье вечером, спустя примерно четверть часа после того, как её посетители ушли, намереваясь дойти до Кэссибери и сесть на автобус в Дорчестер. Их этого вытекало, что дойти до того места, где его убили, он вряд ли мог бы раньше, чем в без четверти девять.
Следующим шагом было узнать, где Пендж провёл вечер. И выяснилось, что у него было два периода времени, за которые не могли поручиться независимые свидетели – период от семи до восьми (который нас не интересует) и период от 8:30 до 9. Последний, конечно, идеально вписывался в картину, и когда мы узнали, что его видели примерно в без четверти девять недалеко от места совершения убийства, мы подали запрос на выдачу ордера на арест.
И тут наше дело развалилось на куски.
Пендж солгал насчёт того, где он был между 8:30 и 9, это нам было точно известно. Но мы тогда не знали, что после 8:20 две парочки предавались ухаживаниям буквально в нескольких футах от места убийства, и ни один из четырёх человек не слышал выстрела.
Вот так оно. Пендж определённо застрелил Джошуа. Но он сделал это не между 8:30 и 9. И если Сисели не лгала, чтобы спасти его – что не представляется вероятным, – он не сделал этого между 7 и 8 часами тоже.
После того, как Хамблби умолк, наступило долгое молчание. Потом Фен произнёс:
- Ну тогда, если я правильно понимаю ситуацию, алиби есть не у Пенджа. А у трупа.
- У трупа?
- А что? Если Сисели солгала относительно времени, когда Джошуа вышел из коттеджа – например, он вышел намного раньше, - тогда Пендж мог убить его между 7 и 8.
- Но я уже объяснил…
- Что невероятно, чтобы она лгала в угоду Пенджу. Согласен. Ну а не могла она солгать ради своего брата? Давай предположим, что Джошуа выходит с револьвером в кармане, намереваясь совершить преступление. Предположим, он велит Сисели, если ей станут задавать вопросы, поклясться, что он ушёл намного позже, чем в действительности. И полицейский начинает расспрашивать об этом Сисели прежде, чем она узнаёт, что мёртв её брат, а не человек, которого он отправился убивать. Тогда всё становится понятно, верно?
- Ты хочешь сказать…
- Я хочу сказать, что Джошуа намеревался убить своего соперника Пенджа; он договорился со своей сестрой (которую Пендж недавно публично оскорбил) обеспечить ему, при необходимости, простое алиби; что Пендж начал бороться с Джошуа, вырвал у него пистолет и убил его, защищая свою жизнь. И у него есть железное алиби, предоставленное ему – какая милая ирония – его врагом.
Резко зазвонил телефон, и Хамблби схватил трубку.
- Да, - сказал он. – Да, соединяйте. Болсоувер? – Наступила длинная пауза. – А, вы поняли это, да? Я тоже – хотя только недавно… Врач позволил её расспросить, да, так что вы – ЧТО? – И с этим восклицанием, в котором смешались удивление и гнев, Хамблби внезапно смолк, слушая отчаянный стрёкот телефона. Когда он, наконец, положил трубку, его круглое лицо казалось художественным воплощением образа угрюмости.
- Болсоувер тоже догадался до этого, - мрачно проговорил он. – Но позже, чем надо. Когда он добрался до постели Сисели, Пендж уже разговаривал с ней больше часа. Они собираются пожениться, Сисели и Пендж. Она простила ему ту сцену. И, разумеется, она придерживается своих слов насчёт того, когда Джошуа вышел из коттеджа. Совершенно уверена во времени, по словам Болсоувера. В интересах справедливости…
- Справедливости? – Фен потянулся за своей шляпой. – Ну, на твоём месте я бы не стал беспокоиться по этому поводу. Брак, основанный на недоверии и уклонениях, в конце концов окажется худшим наказанием, нежели то, на что сподобится Оулд Бэйли. Мельницы Бога, как помнишь, мелют мелко, а в случае с Пенджем и Сисели, осмелюсь предположить, они намелют очень, очень мелко…