Они с Мишуткой стремглав неслись под гору по некошеной траве, достигавшей им до пояса, расставив руки, точно собирались взлететь. Однако упрямое земное притяжение, о котором любил поминать дядя Костя, что работал в местной обсерватории, не позволяло им оторваться от поверхности.
— Лови их! Лови!
Мишутка смешно подпрыгивал, пытаясь дотянуться до серебристых звезд, что, падая, расчерчивали вечерний небосвод, придавая ему удивительный перламутровый оттенок. Яна едва успевала загадывать все новые желания. Вот только звезды пропадали из вида далеко за озером, теряясь в кронах могучих дубов да стройных высоких елей.
— Смотри!
Одна "из небесных гостий", столкнувшись с сестрицею по несчастью, поменяла траекторию, стремительно приближаясь. Перед глазами полыхнуло, точно молния ударила в ближайшее к ним дерево. Земля вздрогнула и неожиданно ушла из-под ног. Они с Мишуткой покатились вниз, сминая траву, васильки и светящиеся белизной в темноте ромашки.
Напоровшись на сучок или, может, камень, Яна вскрикнула. Впрочем, тут же позабыв о боли, стоило подняться. Не далее, чем метрах в ста от них, среди поломанных молодых березок, в рощице зияла сужающаяся книзу яма.
— Ничего себе, — выдохнула Яна.
— Э... это и есть звезда? — усомнился Мишутка, когда они приблизились к краю не очень глубокой, но широкой ямы, поверхность которой призрачно дымилась.
— Дядя Костя говорил, что атмосфера Земли слишком плотная, потому они не могут упасть на поверхность. Наверное, она сгорела... Видел пламя?.. Пойдем домой.
Мишутка отчаянно мотнул головой, опускаясь на обожженный ствол березки. Яна опустилась рядом, подперев кулачком подбородок. Спорить с младшим братом сейчас было бесполезно. Да и самой возвращаться в такую сказочную ночь к привычному и, где-то, опостылевшему быту тоже не хотелось. Посмотрев в небо, уже лишь изредка подсвечиваемое отставшей от сестер звездой, она вдруг вздохнула.
— А вот Луне, наверное, досталось сегодня. У нее же нет атмосферы, что могла бы остановить падение. Как думаешь, если в нее врежется очень большое космическое тело, она может расколоться?
Братишка передернул плечами:
— Может, наверное. Камни-то от удара колются.
— Надо будет спросить дядю Костю. Тогда же у нас будет две луны, как в фантастических книжках, что стоят у папы на полке. Здорово, да?
Мишутка кивнул, все так же не отводя взгляда от ямы. Он так хотел поймать звезду, и вот...
От упоминания об отце на душе стало тревожно, и Яна дернула брата за рукав:
— Пойдем, а. Если папа узнает, где мы были, всыпет обоим по первое число...
Да и ладно бы они ремня получили, отец опять станет ругаться с дядей Костей и запретит ему приходить в гости. И этого Яна никак не могла понять: за что отец так не любит собственного брата и все, что связано с космосом и небесными телами? Ведь он сам рассказывал, как в детстве они вместе мечтали о звездах, читали вслух фантастические книги... Только дядя Костя любил смотреть на них в телескоп, а он мечтал стать космонавтом и однажды оставить на звезде свой след.
— Пошли, — поторопила она.
И в этот момент над верхушками деревьев, по ту сторону озера, показался краешек Солнца. Первый его, зеленоватый луч проложил по спокойной водной глади светящуюся дорожку. Точно притянутый магнитом, скользнул к месту падения звезды, и в самом центре ямы что-то тускло блеснуло.
— Мишутка!
Забыв об осторожности, брат спустился по склону, схватив чуть припорошенный землей камень. Выронил, тихо вскрикнув.
— Еще горячий, — восхищенно выдохнул он, заметив на ее лице испуг.
Наконец, выбравшись, Мишутка развернул носовой платок, показывая свою находку. Черный оплавленный камень, размером с большой помидор, слабо светился вкраплениями серебристого металла, а может, другого вещества.
Красивый.
— Надо показать его дяде Косте, — завороженная красотой камня, выдохнула Яна, которой уже не терпелось поделиться радостью с тем, кто сможет разделить ее с ними. Хотя сделать это можно будет только завтра.
— Нет, — твердо отрезал Мишутка, серьезный, как никогда. — Не вздумай кому-нибудь проболтаться.
— Но почему?
— У нас его заберут, — непривычно, по-взрослому зло припечатал Мишутка. — А это моя звезда. Моя! Проболтаешься, я расскажу отцу, что ты после школы тайком в обсерваторию бегаешь.
Спрятав камень в карман курточки, он не оглядываясь поспешил в сторону дома, оставляя Яну растерянно смотреть вслед. Таким она брата не знала... И дело даже не в том, что он присвоил себе их общее открытие. Было неожиданно и больно, что он шантажировал ее единственной отдушиной.
Забравшись в окно их комнаты, возвращаясь тем же путем, что и сбежали, они молча легли — блестящий камень встал между ними. А утром в гости наведался дядя Костя. Яна видела, как тот светится. Ему, конечно, хотелось поделиться тем чудом, свидетелем которого стал ночью, но он не проронил ни слова, пока собирался на смену его брат. Так что они просто пили чай с брусничным пирогом, что испекла мама, и обменивались взглядами. В такие моменты хотелось поскорее вырасти, чтобы ни отец, ни кто другой не мог бы решать за нее, чем увлекаться, с кем говорить и о чем.
Наконец, когда дверь за недовольным мужем закрылась, даже мама вздохнула с облегчением, расправила плечи, освобождаясь от напряжения и чувства вины. То ли за то, что не прогнала нежеланного гостя, то ли за то, что тоже хотела послушать о комете, пролетевшей совсем рядом с Землей, о вызванном ею звездном дожде, который ему посчастливилось наблюдать в телескоп.
Может, оттого отец и злился, что думал, будто им с дядей интереснее, а с ним нет? И всему виной космос, в котором он так и не побывал? Надо будет поговорить с ним, сказать, что обсуждать миры из фантастических книг, которые он читал им на ночь вместо сказок, и слушать его собственные истории было интересно не меньше. И что она любит его. Не меньше, чем дядю Костю.
— А теперь, — хитро прищурился дядя Костя, когда мама понесла на кухню поднос с чайной посудой, — может, позволите нам взглянуть?
Внутри словно что-то оборвалось в предчувствии неприятностей, и Яна затаила дыхание.
— На кого? — не моргнув глазом, изобразил несознанку Мишутка. У кого он этому научился?.. У соседа, что ли...
— Метеорит. Я видел детские следы у кратера. Ваши следы.
Оказавшись между двух огней, Яна закусила губу, виновато потупилась, но молчала. Самым разумным казалось переждать, ведь их нахождение на месте падения известно. Брату некуда деваться, кроме как сознаться, и она тут ни при чем.
— Так не было в яме ничего, — выдал Мишутка.
Дядя Костя перевел взгляд на нее, глядя, казалось, с укором, и Яна почувствовала себя предательницей. Чем она тогда лучше брата, если замалчивает правду из личной выгоды? И Яна не выдержала:
— Что ты врешь! У него камень. Но вы же его не заберете, правда? — спохватилась она, ежась теперь уже от взгляда брата.
— Не имею такого права, — успокоил дядя Костя, не скрывая огорчения. А может, горечи? От того, что в награду за свое расположение и интересные лекции, с их стороны столкнулся с ложью и недоверием? — Он ваш, и только вы можете решать его судьбу. Но... — дядя посмотрел на Мишутку в упор, — разве не эгоистично скрыть это чудо от мира? Хотя бы в лице родных.
— Миш... — Яна примирительно толкнула брата локтем. Ведь он же не такой. Никогда не был.
Тихо шмыгнув носом, тот молча поднялся и потопал в комнату.
Казалось, брата нет бесконечно долго, что он решил сбежать, лишь бы не показывать никому свою драгоценность. Но вот он вернулся, лично развернув сверток. Сердце вновь заколотилось быстрее, как в первый раз. Дядя прав: прятать такую красоту — преступление.
— Тебе не интересно узнать о нем больше? — спросил дядя Костя, впрочем, держа слово, лишь скользнув по камню самыми кончиками пальцев, точно погладил. — Из чего он состоит? Обломок ли это почившего Фаэтона или комета принесла его из глубин космоса?
— А так можно?
Забывая об эгоистичных желаниях, Мишутка чуть подвинул камень к собеседнику, точно заочно соглашаясь. Все же, несмотря на возраст, в нем уже дремал исследователь. Как дядя Костя, что осмелился взять камень в руки, заметив, что для этого им придется отправить метеорит в исследовательский центр, с возвратом, разумеется. А потом, если Мишутка согласится, камень выставят в местном музее, и он станет знаменитостью.
— Здорово, правда? — чуть не запрыгала от радости Яна.
В этот момент открылась входная дверь и в дом зашел отец:
— Представляешь, — с порога начал он, обращаясь к встретившей его супруге, — ночью распределительный щит вышел из строя, никак не починят, так что смену отменили. Наверняка, во всем комета виновата...
Мишутка хотел забрать метеорит, спрятать, но не успел.
Им даже не пришлось сознаваться в ночной отлучке, отец все понял сам. В комнате повисла полная тишина. Все ждали его реакции, у Яны от волнения даже ладони вспотели.
Отец взял метеорит в руку, внимательно разглядывая в дневном свете, щедро льющемся через открытые окна. Такого выражения лица у него Яна еще никогда не видела.
— Вы же могли пострадать, — наконец, разлепил он губы, возвращая сокровище в ладонь дяди Кости. Улыбнулся, точно через силу. — В следующий раз, чтоб взяли меня с собой. Договорились?
И Яна порывисто его обняла:
— Прости, пап. Папа... Ну, не был ты на звезде... мы же все равно тебя любим, — выдохнула она, решившись высказать то, что долгое время держала в себе. — И твои истории. Они ничем не хуже, чем в книжках. Правда, правда…
Он отстранил ее.
— Не хуже, говоришь? — Они с Мишуткой дружно закивали, и отец вышел в спальню взрослых, чтобы вернуться с толстой папкой, в которой оказались печатные листы. — Я храню эту рукопись несколько лет, но не решаюсь отправить в издательство. Боюсь, — признался он. — Вдруг и эта моя мечта так и останется мечтой.
— Рукопись?
Яна подошла ближе, поднявшись на цыпочки, чтобы заглянуть в текст. Узнав имена и названия, выхваченные из него беглым взглядом, улыбнулась, сияя посмотрев на отца.
— Это же...
— Да. Я решил записать те истории. Получился сборник рассказов, связанных общим мирком. Думаете, стоило?
Вернув астероид Мишутке, дядя Костя шагнул к брату, переступая через обиды и разногласия. Сжал крепко его плечо:
— Стоило, — без тени сомнений, заверил он. И, как человеку, достигшему своей мечты, ему было трудно не поверить.
— У тебя все получится, папочка! — вторила ему Яна. — Ведь мечты должны сбываться.
Растроганный, отец распахнул свои объятья, умудряясь стиснуть всех сразу. Прося прощения за ревность, слабость и эгоизм, что разъедали его душу все эти годы. И Яна была уверена, теперь в их жизни многое изменится к лучшему.
© Захарова И.Ю. 2020