Вопрос о феодализме в Чечне в 17 — 19 веках и о «феодальной зависимости» чеченских обществ от князей и мурз соседних народов кажется давно устоявшимся и не вызывающим сомнений. Однако при ближайшем более детальном рассмотрении он выявляется, во всяком случае для меня, «притянутым за уши».
Чаще всего, выводы о феодальной зависимости сделаны советскими и современными историками на основании источников 17 – 19 веков: докладов и записок военных и гражданских должностных лиц, наблюдений путешественников, воспоминаний участников событий, очерков и книг по истории того времени. Я не оспариваю достоверность всех этих источников, хотя часть из них нередко противоречит друг другу. Но выводы многих современных авторов из их содержания кажутся мне неосновательными.
Вот, например, один частный случай.
Докладная записка терских воевод в посольский приказ в 1642 году:
Государь царь и великий князь Михаил Федорович всея Руси, холопи твои Михалко Волынский, Ефимко Самарин, Васка Атарский челом бьют. В нынешнем, государь, во 151-м году сентября в 10 день принес к нам, холопем твоим, в съезжую избу Тотархан-мурза Арсланов Черкаской лист грузинским письмом, а сказал: был де он, Татархан-мурза, в Шибутцкой землице, у ясашных своих людей в Дикееве деревне. И при нем де, Татархане, приехал из Грузинской земли в тое деревню шибутенин Дикеев сын Алхан, а привез от грузинского царя лист грузинским письмом, а сказал, что послал де тот лист с ним, Алханом, грузинский царь, а велел отвесть на Терек. (ЦГАДА, ф. Грузинские дела, кн. 5, л. 285, 285 об.)
Из содержания этой записки наши доктора исторических наук сделали вывод о "ясашной зависимости" Дикеевой деревни от кабардинских мурз, и используют его как аргумент в тезисе о "феодальных владениях в Чечне" в целом. Этот вывод давно уже гуляет, никем не оспоренный, по книгам и диссертациям наших учёных, всевозможным «хронологиям», интернет-изданиям и социальным сетям.
Но если внимательно прочесть первоисточник, т.е. процитированную выше записку, то становится ясно следующее.
1. В записке сказано, что "шибутенин Дикеев сын Алхан" (который, совершенно ясно, лидер проживающего в этом Дикеевом поселении клана) приехал в Дикееву деревню из грузинской земли и привёз письмо от грузинского царя. А Татархан Арсланов при этом приезде присутствовал. Где здесь сказано, что между этими двумя персонажами существуют отношения сюзерен – вассал?
2. Татархан Арсланов и Алхан Дикеев – это сыновья двух предводителей – Араслана и Дики, которые за 15-20 лет до этого водили ватаги на Терек, «разоряли» русские «городки», «побивали государевых людей» и «лошади и всякую животину отгоняли». (ЦГАДА, ф. Ногайские дела, 1628, л.218). Ясно также, что они и их сыновья ещё с тех времён водили и дружбу.
3. В этой деревне, возможно, были какие-то люди, которые для Татархана были "ясашными", возможно, они пасли пригнанный с Терека скот и т.д. Но это не были Дикеевы. И Дикеева деревня зависимой от Татархана не была, в записке этого не сказано. Судя по тону записки, Алхан никак не зависел от Татархана, а последний даже выполнял его поручения или просьбы – ведь "лист грузинским письмом" из Дики-юрта к русским на Терек повёз Арсланов, хотя от грузинского царя его привёз Дикеев.
4. Татархан-мурза и Тонжехан-мурза Араслановы были кабардинцами, позже они служили в Терском городке и получали жалованье. В 1643 г. они даже перевезли из Кабарды в Терский городок свои семьи, имущество, скот, переманили часть родственников для поддержания имиджа "мурз". (См. ЦГАДА, ф. Кабардинские дела, 1644 – 1645, д.5, л.504). Выслуживаясь перед царскими воеводами, эти ребята соперничали с другим кабардинцем, Муцалом Сунчалеевичем, в том, кто больше приведёт "мичкизень" "под высокую государеву руку". Они не брезговали не только ложью, но и убийствами. (См.: ЦГАДА, ф. Кабардинские дела, 1647, №1, л.346-348). В 1647 году, когда терский воевода князь В.А.Оболенский решил замирить шибуцких людей, которые "государевым терским и гребенским атаманам и казакам чинят тесноту и до смерти их побивают", в Шибуты для приведения их под "высокую государеву руку" вместе с казачьим атаманом был послан Тонжехан-мурза. (ЦГАДА, ф. Кумыцкие дела, 1647, л.2). Спрашивается: если шибутяне в "вассальной зависимости" от Татархана, то чего их вообще спрашивать? Приведите к присяге Татархана, и дело с концом.
Доктор исторических наук Ш.Ахмадов пишет: "Как правило, холопами были люди, захваченные в плен (ясыри) невайнахского происхождения. Однако, кроме пленных ясырей, Расланбек Айдемиров покупал также ясырей на невольничьем рынке и использовал их в своем хозяйстве в качестве холопов". (Ахмадов Ш. Б. Чечня и Ингушетия в XVIII-начале XIX века. - Элиста, 2002. – С.245). И ещё здесь же: "… чеченский князь Расланбек Айдемиров также имел в вайнахских аулах Алды, Чечен-аул, Топли в личной собственности выделенные ему обществом участки земли". Что же это за феодал, которому земли «выделяются» обществом? Чеченскими обществами земли выделялись даже беглым русским солдатам и рабам – их тоже в феодалы записать? Не противоречат ли слова этого уважаемого учёного его концепции феодализма в Чечне?
Вообще, "феодальные владения" в Чечне и Ингушетии отличались, на мой взгляд, тем, что они никогда не были ни "феодальными", ни "владениями". Была некоторая ограниченность в праве распоряжаться землёй у пришлых людей по сравнению с первонасельниками. Налагалась "контрибуция" после завоевания, которая сохранялась едва год-два. Были выборные или приглашенные предводители с очень ограниченными полномочиями. Но никаких "владельцев" в прямом понимании этого слова не было. Зависимые были, из-за земли, и то в первое только и достаточно короткое время.
Другой пример - село Алды, история которого, в сравнении с Дики-юртом, имеет больше оснований быть связанной с понятием феодального владения. (См.: Кузаев М. История села Алды. - http://chechnya.gov.ru/page.php?r=108&id=9). Это селение было образовано во второй половине XVI века воинами-татарами, отставшими от войск крымского царевича Адиль-Гирея, разбитого наголову и попавшего в персидский плен в Ширване. В этом селении позднее обосновалась некоторая часть аварской княжеской семьи Турловых, которая, на "праве" сильного, подчинила себе основавшее село крымско-татарское население. Кроме того, Турловы прибыли сюда со своими узденями и зависимыми людьми, приведёнными из Дагестана. Т.е. для этих людей Турловы, действительно, были "владельцами". Но вот в конце XVII века в Алдах появился третий пласт населения: по договору с князьями Турловыми сюда прибыли новопоселенцы – семьи с гор Чечни. Князья выделили им земли, обещали защиту от набегов кабардинских, кумыкских, калмыцких князей и ханов, а также от репрессий со стороны русской царской администрации. Со своей стороны чеченцы-переселенцы обещали свою поддержку князьям, обязались выплачивать им определенную подать – ясак. Первыми поселенцами c гop в Алдах считаются представители чеченских обществ Дишний, Гуной и Беной. Постепенно их количество росло, а затем чеченское население стало преобладающим. Но назвать их феодально-зависимыми от Турловых, как видим, нельзя. В противном случае нам придётся называть так любого человека, выплачивающего налог на землю. К тому же Турловых алдинцы-чеченцы вскоре турнули.
Кроме того, надо помнить об одной особенности того времени, которое характеризовалось "войной всех против всех" и разгулом авантюризма. Проходимцев, приходивших к аванпостам российской администрации, заявлявших о том, что они “владельцы” и даже “князья” и вымогавших таким образом для себя привилегий и содержания, было множество.
Известный историк XIX века, крупнейший исследователь северокавказских реалий XVIII века П.Г.Бутков, писал о том, что в Кабарде, действительно, были феодальные отношения, но в Чечне все так называемые “владельцы” со стороны были, в лучшем случае, лишь наёмными администраторами на службе у местного населения. Он приводит пример: Давлетгирей Черкасский, сын Эльмурзы Бековича, а за ним и сын его Бамат заявляли везде о том, что Шали и Герменчук являются подвластными им сёлами; но жители этих сёл “и слыхом не слыхивали о таком их праве”. (Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722-го по 1803 год. – Нальчик, 2001. – С.79, 309).
Этот принцип ("без меня меня женили"), кстати говоря, применяли по отношению к северокавказским народам Россия, Турция и Иран, когда договаривались о их "передаче" от одной империи – другой, хотя сами эти народы "и слыхом не слыхивали" о чьём-либо праве на власть над ними. "Крымские ханы, а с ними и султаны Турецкие называли себя повелителями горских народов, – пишет современник и участник Кавказской войны Г.Филипсон, – но это был почти пустой титул, действительной власти ни те, ни другие не имели". (Филипсон Г.И. Воспоминания // Русский архив. – 1884. – № 3. – С.190).
В 1756 г. гребенчуковский "владелец" Девлет-Гирей обратился к астраханскому губернатору Жилину с просьбой разрешить ему с его подданными поселиться в урочище Моздок. И хотя такое разрешение Жилиным было дано, кизлярский комендант Фрауендорф "оному Девлет-Гирею с подвластными его людьми в урочище Моздоке поселиться не позволил… Понеже у него Девлет-Гирея своих подвластных нету", а живут у него "пришельцы от разных сторон". (Из документальной истории кабардино-русских отношений. – Нальчик, 2000. – С.15).
Оконфузились и те историки, которые подхватили утверждение, что в 60-е годы XVII в. "Шибутская земля находится в вассальной зависимости от Тушетии". Это утверждение взято из архивного документа, в котором говорится, что два тушинца, приехавшие в 1661 г. в Астрахань, сказали, что Шибуцкая земля находится в подчинении у тушин и вера у них одна (христианская). (См.: ЦГАДА, ф. Груз. дела, кн. 7, 1660 - 1661, л. 47). Но другие документы свидетельствуют: при ближайшем рассмотрении ещё царские чиновники обнаружили, что это неправда, потому что с 1664 г. тушинцы не могли проехать через шибутские земли без "больших подарков", и даже грузинскому царевичу Николаю, сопровождаемому тушинами, пришлось заплатить за проезд по Аргунскому ущелью баснословные суммы, уйти фактически обобранным до нитки.
С.Броневский, историк начала XIX в., сообщает, что аксаевские кумыкские князья заявляли в XVII в. о принадлежности к их владениям шести чеченских селений, расположенных на Качкалыковском хребте, "коих подчиненность весьма сомнительна". (Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч.2. – М., 1823. – С.188).
Ещё один пример. В 1806 – 1808 годах между главнокомандующим Кавказской армией графом Гудовичем, командующим Кавказской линией генерал-лейтенантом Мусиным-Пушкиным и русским черногорцем, шефом Владикавказского гарнизонного полка генерал-майором графом Ивеличем, идёт переписка (См.: Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею. Том IV. – Тифлис, 1870. – С. 663-671), из которой следует, что некто Цуцу Жанбатыров (судя по имени – чеченец), выдаёт себя за "старшину" Атагов. На этом основании, обещая привести жителей Атагов и окрестных чеченских сёл "в покорность", и предъявляя грамоту, выданную ему ещё графом Зубовым (24-х-летний фаворит Екатерины II, главнокомандующий «Персидского похода», был в Кизляре с 25 марта по 10 апреля 1796 г.) просит выплачивать ему "поручичье жалование". Для убедительности он готов оставить аманатом "родного своего брата" Мурза-бека Али-Султанова (судя по имени, кумыка). Цуцу принимают во Владикавказе, а в Тифлисе даже сам главнокомандующий граф Гудович. Затем Цуцу привозит во Владикавказ "почетного мирного владельца" "сел. Чертутагай" Алгота Алханова, выбранного "Большой Чеченской Атагой", который тоже обещает привести всех "в подданство" и дать аманатов. Кто же тогда уполномочивал самого Цуцу? Потом Цуцу вместе с неким Хаджи-Реджебом предъявляет русскому начальству 12 старшин и 20 жителей Большой Атаги. Когда же Ивелич спрашивает у них про другие сёла, Хаджи-Реджеб отвечает, что вот вам пока от Атагов, а глядя на этих и другие придут.
И вот итог. В марте 1808 г. на место отправляется полковник Ахвердов, который докладывает Гудовичу, что всё сплошная липа, что "…от двух Атагинских и Гехинской деревень аманаты никакой силы и внимания в народе не имеют и что все 3 аманата не есть коренные тех деревень жители, один же из аманатов сын побочнаго владельцов Чеченских Турловых и никакого народ к нему уважения не имеет". (Акты... Том IV. – Тифлис, 1870. – С. 676).
А вот что пишет чеченец на русской службе Умалат Лаудаев в 1872 году: "Чеченцы не имели князей и были все равны между собою, а если случалось, что инородцы высших сословий селились между ними, то и они утрачивали свой высокий род и сравнивались с чеченцами. Чеченцы называют себя узденями (озди или уздень); слово это у них имеет другое значение, чем у их соседей. У последних узденство делилось на степени, у чеченцев же все люди стояли на одной степени узденства, различаясь между собою только качествами: умом, богатством, щедростью, храбростью, а нередко и дурными делами, разбоями, воровством и т. д. Слово уздень, заимствованное ими от соседей, означает у чеченцев: человек свободный, вольный, независимый, или, как они сами выражаются, вольный как волк, (борз-сенна). Соседи их жили на княжеских землях, по праву ли, или силою приобретенных; у чеченцев же земля была общею, и если случалось, что они селились на княжеских землях, с условием платить подать, то, усилившись, переставали ее платить и завладевали землею". (Лаудаев Умалат. Чеченское племя// Сборник сведений о Кавказских горцах. Вып. VI. – Тифлис, 1872. – Отд. I., ч.3. – С.23-24).
Таким образом, никаких пришлых "феодалов" у чеченцев не было, хотя нечеченские феодального типа владения на территории нынешней Чечни были. Что же касается упоминаемых в архивных документах “владельцев” из собственно чеченцев, то они были лишь выборными старшинами или военными предводителями – “баьччи”, а иногда – первонасельниками и потому временными собственниками земли, но никак не феодальными владетелями. Причём в отношениях с российским чиновничеством на Кавказе, как следует из всех материалов XVII – XIX веков, в каждом чеченском селе обнаруживается по несколько "владельцов" – как чеченцев, так и нечеченцев. Да, русская военная администрация пыталось подчинить чеченские общества хоть какому-нибудь начальнику, хоть из князей, хоть из старшин, да хоть из разбойников – лишь бы подчинялись русскому управлению. Для этого устанавливали даже монопольное право подписывать пропуска и торговать солью. Ничего не помогало. Читайте первоисточники, т.е. документы, и убедитесь сами, что феодализм в Чечне – выдумка советских историков.
Почему же эти историки, в том числе нынешние чеченские, утверждают о существовании феодальных отношений среди чеченцев? Полагаю, что они исходят из той ошибочной точки зрения, согласно которой все народы должны пройти этапы развития, изложенные в формационной теории. Поэтому они и пытаются доказать, что у чеченцев был феодализм, т.е. строй якобы более "прогрессивный" по сравнению с тем демократическим общинным устройством, которое так восхищало всех неангажированных всякими "измами" исследователей.