Когда китайский поэт Ван Вэй достиг просветления, он тут же разбил зеркало, купленное им в Шанхае за высокую цену. Чем сильно испугал своего старого слугу.
– Зачем вы это сделали, господин? – спросил слуга, осмелев настолько, что подошёл к Ван Вэю на расстояние вытянутой руки. Но тут же попятился к двери, словно вспомнив о чём-то, сложив руки на груди и кланяясь как заводная игрушка.
– Зеркало вполне этого заслуживает, – ответил Ван Вэй. И выбросил палку в окно, где резвились павлины, распуская свои роскошные хвосты перед искавшими в траве курами.
– Но почему, почему? – не уставал спрашивать слуга, ползая на коленях и убирая осколки стекла в корзину.
Ван Вэй ответил не сразу. Полез сначала в карман, посмотрел на мраморный столик, на котором лежало письмо от служанки, наводившей по утрам порядок в императорском дворце. Улыбнулся, блеснул зрачком, будто пришли к нему строчки стихотворения, и сообщил:
– Зеркало пытается убедить меня, что я – форма, тогда как я – дух!