- Это будет наш необитаемый остров, - с довольной улыбкой произнесла Люська, оглядываясь по сторонам. – Правда, тут здорово?
Мы сидели под нашим деревом. Был вечер, сумерки потихоньку сгущались. Перед нами, немного потрескивая, горел костёр. Сырые дрова сначала разгорались медленно, с шипением и дымом, но потом, неожиданно ярко вспыхивали, иногда с сильным треском, отчего искры летели в разные стороны, а лёгкий весенний ветерок, будто испугавшись, спрыгивал с ветки, и, подхватив дымок, кружился с ним вокруг костра, стараясь залезть нам в глаза и нос. И тогда, мы вскакивали со своих мест, махали руками, скороговоркой бормотали заклинание – «дым, дым, я кашу не ел», и это действительно помогало, едкий дымок начинал подниматься вверх, и тогда успокоившись, мы опять присаживались к огню, что бы палочкой подталкивать недогоревшие ветки в костёр.
Вечер, для этого времени года, выдался на удивление тихим и тёплым. Весна хоть и недавно вступила в свои права, но навалилась сразу ярким солнцем и тёплыми ночами, отчего деревья, истосковавшись за зиму по теплу, быстро покрылись яркой изумрудной зеленью, но природе и этого показалось мало, она продолжала щедро раскрашивать всё вокруг жёлтыми, нежно-голубыми и оранжевыми красками…
Мы, это я, и мои друзья Люська и Лёшка, первый раз в этом году, собрались развести костёр около нашего охотничьего домика, так мы называли свой шалаш, сделанный из кусков фанеры, и запечь на углях картошку. Дров мы насобирали быстро, но они были немного сырые, пришлось принести обрывки рубероида и с их помощью развести сначала хиленький, но всё-таки, костёр. Постепенно, по мере высыхания дров, огонь разгорался сильнее, и вот, мы, уже сидим радостно-задумчивые, немного счастливые и смотрим на яркий огонь нашего костра.
Солнце опустилось за горизонт, и только последние его лучи, где-то далеко ещё вспыхивают, освещая далёкую даль, но и они неумолимо, повинуясь великим законам мироздания, постепенно затухают. Было тепло и спокойно, костёр создавал ощущение уюта, а после зимних холодов, было приятно вот так, посидеть, глядя на яркое пламя, и немного помечтать.
- А что, действительно, - подхватил Лёшка, - пусть будет это наш необитаемый остров.
Он недавно прочитал книгу про Робинзона Крузо. Это была одна из тех немногих книг, которые он осилил. Она его заинтересовала, настолько, что он прожужжал о ней мне все уши. Я её тоже читал, но мне, если честно, она не показалась такой интересной, как Лёшке. Ну, что там может быть такого захватывающего? Никаких тебе особенных приключений, ни пиратов, ни сражений, вообще ничего, кроме того, что этот Робинзон жил один на острове. Потом, правда появился у него друг Пятница, и ещё дикари, которые хотели его съесть. Нет, мне было не интересно, но Лёхе понравилось…
- Только, чур, я не буду Пятницей, - улыбнулась Люська.
- А кто будет? – Лёшка посмотрел сначала на неё, а потом на меня, себя-то, я уверен, он представлял на месте Робинзона.
- Я тоже не буду, - ответил я на Лёшкин вопрошающий взгляд. - Да и вообще, это не интересно, лучше уж пусть это будет наш фрегат, а мы будем пираты и будем грабить проплывающие мимо корабли. А это дерево будет мачтой нашего фрегата и заодно наблюдательным пунктом, это куда интереснее, чем Робинзон, коза и Пятница, - и, не сговариваясь, мы с Люськой посмотрев друг на друга, весело рассмеялись.
- Ничего смешного не вижу, - насупился Лёшка.
- Конечно, не видишь, - продолжала смеяться Люська, - себя-то ты точно Робинзоном поставил, а вот кто козой будет?
- Да, действительно неудачно, - согласился наш приятель, - а так, очень даже и ничего, похоже на не обитаемый остров, кругом темно, шумит тропический непролазный лес и только мы, сидим у костра и готовим себе еду из дичи и пойманной в море рыбы…
- Дааа, - согласилась Люська, - действительно, похоже. А когда мы жили в Сибири, ну, когда папка служил там, мы выезжали отдыхать на речку, вот где было здоровско…
- А что там может быть здоровского, - махнул рукой Лёшка, - у нас тоже речка есть, туда тоже можно пойти и лежать на берегу, сколько хочешь, и никуда даже ехать не надо. А надоело загорать, собрался и пошёл домой…
- И ничего ты не понимаешь, тоже мне Робинзон, разве ж это речка, это так. Здесь даже рыбы нету…
- Как нету, - тут мы уже с Лёшкой вместе встали на защиту нашей реки, она конечно не Волга, но купаться в ней можно и рыба есть, я сам видел, каких карасей там ловят, просто надо уметь и знать разные рыбацкие хитрости и тогда обязательно будет улов…
- Может она и хорошая, - согласилась с нами наша подруга, - но не такая, как в Сибири, там знаешь, как здоровско было? Мы когда приехали туда, то сразу же поставили палатки на берегу, одну большую, и две поменьше. Потом папка и дядя Серёжа, он папин подчинённый, пошли рыбу ловить, а дядя Игорь, натаскал дров и развёл костёр, вот такой, - и Люська рукой показала, какой костёр, - выше меня. Вот там мы были действительно как на необитаемом острове, костёр пылает, всё вокруг освещается, на листьях деревьев, на кустах и на воде красные блики огня…
- А какую рыбу поймали, знаешь? А вот и не знаешь, - продолжала Люська с лёгким презрением в голосе и снисходительно посматривая на Лёшку, - вот такую, - и она расставила руки в разные стороны, показывая какая была рыба, - и целых пять штук…
- Да это же по целому метру, - вскипел Лёшка, - не может такого быть, она там, что, сама хватается за крючок, что ли? И не надо врать, прям, наловили они, может рыба ещё сама выскакивала на берег, и ждала, когда вы приедете…
- А вот и наловили, - прищурив глаза и сжав губы, процедила Люська, - ты просто не знаешь, ты настоящей рыбалки никогда не видел. Мелочь всякую тут ловите. А в Сибири, мы на такую даже внимания не обращали, там, в речке знаешь, сколько рыбы, она даже выскакивает из воды, когда бабочка или птичка близко подлетит, что б схватить их, вот так то…
- Я не верю, - нахмурился Лёшка…
- Да, есть такое, я по телеку видел, в клубе кинопутешествий, - подтвердил я, - там рыбу даже руками можно ловить, столько её бывает много, когда она на нерест идёт.
- Не верю, столько не может быть рыбы…
- А ты у моего папки спроси, - ехидно улыбнулась Люська, - он-то подтвердит, что я не вру, он расскажет, как мы уху варили, и как пекли её на углях, а какая она вкусная, ты такой даже и не пробовал…
- А дальше, что было, - вклинился я в спор моих приятелей.
- А ничего, мамка с тётей Валей, это жена дяди Серёжи, чистили рыбу, картошку, ну, нам всякие травки, потом варили уху. А вечером, когда стемнело, даже страшно стало. Там же тайга кругом, деревья шумят, разные звуки раздаются в темноте, кто-то урчит, щёлкает, стрекочет, шелестит, и даже кажется, что на тебя кто-то смотрит из темноты. Я бы одна точно забоялась ходить. Днём, конечно весело, птички поют, дятел стучит тук-тук-тук, да так быстро, что даже кажется, что это швейная машинка стрекочет…
- А ночью? Там же тигры наверно есть и медведи, - спросил я.
- Да, - согласилась Люська, - медведи точно есть, но папка ружьё взял, и дядя Серёжа тоже, так что мы были вооружены. Да и потом, мы же не далеко в тайгу уехали, река-то рядом с гарнизоном, но всё равно было здоровско, мы днём купались и загорали, и кроме нас рядом вообще никого не было, как на настоящем необитаемом острове. А ночью, знаешь как страшно, тайга шумит, и даже сквозь палатку слышно, будто кто-то ходит вокруг. Мамка больше не захотела ехать с ночёвкой…
- Испугались, - усмехнулся Лёшка, - тоже мне охотники, ружья они взяли, а сами испугались ночью…
- А вот и не испугались, - Люська зло посмотрела на Лёху, - у меня папка не трус, да и дядя Серёжа тоже, они знаешь, какие смелые. Они волков ходили отстреливать, а папка медведя с первого выстрела застрелил, ты сам знаешь. И вовсе они не испугались ночью, просто мамка попросила больше не рисковать, так и сказала, - зачем судьбу испытывать, в тайге всё может быть, а переночевать можно и дома…
- Ой, ой, ой, - скривился Лёшка, чувствовалось, что его понесло, - рассказывай мне, испугались в каком-то лесочке переночевать, тем более рядом с домом, а ещё ружья с собой взяли, всё ясно с вами…
- Да что тебе ясно, - уже взвилась Люська, - что ты вообще понимаешь, сидишь здесь рядом с домом и ещё о тайге рассуждаешь. Да ты, настоящего леса никогда не видел, не то что тайги. Да ты, один даже в лес забоишься пойти, а ещё про моего папку рассуждаешь…
- Я забоюсь? - Тут уже Лёшка прищурил глаза, он очень болезненно реагировал, когда его обвиняли в трусости, тем более, если это была девчонка. А Люська, хоть и друг, но всё равно девчонка, - это я-то забоюсь?
- Да, ты, - Люська даже привстала и наклонилась немного вперёд, - ты даже на кладбище забоялся идти вечером, что, забыл? А ещё про моего отца говоришь, ты сам трус…
- Я трус? – Лёшка поднялся и, выпучив глаза, смотрел на Люську, чувствовалось, ещё одно слово и он бросится в драку.
- Да, ты, и только попробуй подойти ко мне, я тебе задам, - и она показала Лёшке свой кулак, - я не посмотрю, что ты пацан…
А Люська могла задать хорошую трёпку любому, она хоть и девчонка, но была сильная и вёрткая, да ещё и знала разные приёмчики, так что в её победе я не сомневался. Но мой приятель уже не мог остановиться…
- Да я…, я…, а ты…, ты…, - Лёшкины глаза горели огнём, драться видимо он не собирался, опасаясь получить хорошую трёпку от девчонки, но сказать что-то обидное очень хотелось, но подобрать подходящее слово никак не мог…
- А ты даже и не Робинзон, - Люська была остра на язык как бритва, и если её обидеть, она в карман за словом не лезет, а обидевший будет долго помнить её язвительные усмешки, - да, ты даже и не Робинзон, и даже не Пятница. Ты, ты…, - Люська была вся в негодовании, - ты знаешь кто?
- Кто? - Лёшка опять попался на её крючок.
- Ты коза, - бросила она в лицо Лёхе, и, рассмеявшись, развернулась и пошла домой.
У моего приятеля от неожиданности отвисла челюсть, уж что-что, а такого он не ожидал:
- А почему коза, - спросил он растерянно.
- Ну, - я пожал плечами, - наверно потому, что у Робинзона были Пятница и коза.
Мы с Лёшкой некоторое время молча смотрели друг на друга.
- Ты зачем Люську обидел, - наконец спросил я.
- А что она хвасталась…
- Да ничего она не хвасталась, просто рассказывала…
- Нет, хвасталась, - упёрся Лёшка, - и не защищай её, ты мой друг и ты должен быть на моей стороне…
- Я и так на твоей стороне, но тут ты не прав, ты Люську просто так обидел…
- А она меня козой…
- А ты не должен обижаться…
- Она меня козой…
- А ты её отца трусом назвал, - напомнил я Лёшке, - если твоего отца назвать трусом, ты что сделаешь?
- Я…, - и Лёшка показал кулаком под челюсть…
- Тогда и Люська должна тебе, - и я показал тоже кулаком под челюсть, потом наклонился и подкинул дров в догорающий костёр. Некоторое время сидели молча, Лёшка думал о своём, видимо переваривал недавнюю ссору, а я о своём. Хотелось печёной картошки с солёным огурцом, но Люська уже убежала, а Лёшка точно не расположен, - ну и ладно, - подумал я, - в следующий раз…
- И что теперь делать, - мой приятель смотрел на меня, видимо всё переварив, он понял, что был не прав.
- Не знаю, - я пожал плечами, - наверно извиняться, Люська хорошая девчонка, компанейская, и друг она отличный. Она тебя ни разу не обидела…
- Дааа…, - Лёшка тяжело вздохнул и замолчал.
Так и сидели некоторое время, я глядел на затухающий костёр, иногда брал палку и шевелил угли, и тогда вспыхивал лёгкий огонёк, освещая на мгновение напряжённое лицо моего приятеля…
- Надо идти, - я поднялся, отнёс пакет с картошкой в домик, и хотел уже затушить угли, но Лёшка попросил:
- Давай посидим ещё немного…
- Давай, - согласился я.
И мы опять сидели и смотрели на угасающие остатки нашего костра. А сумерки всё сгущалась по мере его затухания, постепенно становилось совсем темно, и уже слышались какие-то шорохи позади нас, толи это ветерок шевелил кусты, удобнее устраиваясь на ночлег в зарослях сирени, толи какие-то зверушки, а может просто нам казалось, что там кто-то есть…
- Надо идти, - поднялся я, - мамка будет ругаться…
- Да, надо, - согласился он, - пошли…
Уже подходя к нашему дому, Лёшка остановился и немного помедлив, произнёс:
- Нехорошо получилось с Люськой…
- Да, - я кивнул головой, - не хорошо, - и добавил, - надо извиниться…
- Пойдёшь со мной?
- Может не надо? Может ты сам?
- Нет, - покачал головой мой приятель, - я её обидел при тебе, и при тебе извинюсь, так будет правильно…
Дверь открыла Люськина мама, она стояла и вопросительно смотрела на нас:
- Здравствуйте, - пробормотал Лёшка, опустив голову, - а Люсю можно позвать?
- Люся, иди сюда, к тебе мальчики пришли, - позвала она дочь.
- Чего надо, - Люська угрюмо смотрела то на него, то на меня.
- Люсь, ты это, - Лёшка посмотрел на её маму, немного помялся и пробормотал, - Люсь, ты прости меня, я был не прав, я ведь так совсем не думаю, просто мне…, мне…, я не люблю, когда хвастаются…
- А я не хвасталась, я правду сказала, вот, - и она протянула нам с Лёшкой фотографию, на которой стояли её папа и мама, а в руках держали по огромной рыбине. Рыбы были такие большие, что их хвосты касались земли.
- Ого, вот это рыбы, - сказали мы с Лёхой в один голос, - я таких больших ещё не видел…
- Вот, а ты такое сказал…, уууух, - чувствовалось, что она никак не может успокоиться…
- Прости Люся, я же на самом деле так не думаю, скажи Колька, - Лёшка толкнул меня в плечо, - просто хотел тебя немного разозлить, а получилось нехорошо... Ну, что, мир? – Лёха протянул Люське свою руку.
Люська постояла в нерешительности несколько мгновений, потом взглянула на меня, потом на свою маму, и, увидев одобрительную улыбку на её лице, протянула Лёшке свою руку, и добавила:
- Но гляди, в следующий раз я не посмотрю, что мы друзья, накостыляю так, что мало не покажется…
- Хорошо, - улыбнулся Лёшка, было видно, что он доволен.
- Ну, вот и хорошо, - улыбнулась Люсина мама, - а теперь пошли пить чай с конфетами.
И погладив Лёшку по голове, добавила:
- А ты молодец Лёша, только настоящий мужчина признаёт свои ошибки, но больше так не делай. Мужчина должен сначала думать, а уж потом говорить, понял?
- Понял, - смутился наш приятель, - больше точно не повторится…