На небе ни звездочки. Тяжелые серые облака закрывали не только их, но и молодой месяц, что только вчера появился на небе. Темнота была полной, даже квадрат окна, всегда хорошо различимый на фоне ночного неба, сегодня был почти не заметен.Фонари освещения были выключены. Полной была и тишина. Люди спали спокойным сном. По улицам никто не ходил, так что и собаки не лаяли, стерегли сон хозяев. Не спала Анна Павловна. Ей было под восемьдесят, и она последнее время плохо спала. Даже тихая темная ночь приносила сон только под утро, а уж в светлые лунные ночки женщина не спала вовсе. Раз не спится, то в голову лезут разные мысли, иногда такие, что любой сон пропадал. Сегодня на душе старой учительницы было спокойно, и мысли текли чередой о детях, внуках.
А ведь я очень старая, почему-то подумала Анна Павловна. Я столько всего видела на своем веку, что немногие живущие видели и помнят. Я могу поведать детям и внукам, как протекала жизнь девочки из маленькой лесной деревушки, как менялась она с годами, как люди принимали эти изменения. Итак, нечего лежать и перебирать одно и то же, вставай, Аня, и садись писать обо всем. Что еще помнишь, а помнишь ты немало. Уж чем- чем, а памятью тебя Господь не обидел. Старушка села за подаренный сыном ноутбук и начала одним пальцем набирать повесть о своей жизни.
С чего начать? Женщина вспомнила, как освещалась их деревянная изба и поняла, что она не просто старая, она древняя бабка. Анна Павловна видела, как изба освещалась лучиной. Не верится? Ей тоже. Родилась она после войны, помнит себя лет с трех-четырех, стало быть, это пятидесятые годы. Нынешние молодые люди и поверить не смогут, а она-то хорошо помнит как менялось освещение в избе.
Освещение.
Днем изба освещалась солнцем, большие по деревенским меркам окна пропускали много света, и в избе было светло и уютно. Даже зимой в доме было светло. Приходящие из школы сестры сразу же садились делать уроки, но не успевали сделать их все. Мама заставляла их помогать по хозяйству. Они носили воду из колодца, пока было светло. Колодец постоянно обливался пролитой водой, и был покрыт наростами льда. Папа обрубал лед, но толку было мало: воду брали все соседи, и постоянно кто-то лил из огромной бадьи мимо ведра. Лед был и на земле, отчего высокий летом деревянный сруб зимой становился низким и опасным. Если поскользнешься, а это было легко , можно и в колодец угодить. Мама не разрешала ночью ходить по воду. Домашние дела заканчивались к вечеру, когда темнело.
Сестры садились за уроки. Они сидели за столом, на котором стояла пятилинейная керосиновая лампа . Почему она так называлась, Аня не помнит. Она помнит. Что стекло на лампу одевалось не большого диаметра, сантиметров пяти. Отсюда и название. Наверное. Были еще семилинейные лампы. На них стела надевались шире. Эти лампы света давали больше. Так вокруг лампы сестры и делали уроки. Потом был ужин. После ужина лампу гасили, и семья перебиралась на печь и полати. На краю полатей было что-то типа столика, примыкавшего к печи. Возле него садились те, кто не успевал выучить устные уроки. Чаще всего это была Нина. У нее была плохая память. На столик ставили ночник, зажигали его и девочки при тусклом свете ночника дочитывали и доучивали уроки. Ночник горел слабо, но зато потреблял мало керосина. Мама и папа занимались работой внизу. Мама обычно пряла, а папа мастерил то санки, то сани ,то лапти чинил. Свет от ночника до них почти не доходил, и мама зажигала лучину. Лучина вставлялась в железную трубку, вбитую в стену. Мама говорила, что это еще деды сделали. Над лучиной, которая нещадно коптила, вешалась доска, улавливающая сажу. Каждую субботу, когда была уборка в доме, доску эту отмывали от сажи. Это было нелегкое дело. Девчонки тогда все ходили измазанные сажей, и мама их долго отмывала в бане. Под лучиной ставили жестяной тазик с водой, чтобы искры не падали на лавку, на которой обычно и сидела мама. Папа работал перед топившейся маленькой печкой, от которой было дополнительное освещение. По ночнику и лучине Аня догадывалась, что керосина в доме мало, и денег на его покупку нет.
Когда же папа зарабатывал какие-то гроши, керосин покупали первым. Тогда пятилинейная лампа горела весь вечер. На ее свет собиралась деревенская молодежь. Друзья и подруги сестер и брата. Лампа висела под потолком. Стекло было начищено, и свет казался очень ярким. В избе царило веселье. Молодежь играла в карты, фанты и другие игры. Папа свои занятия переносил в куть, место у самой двери, чтобы не мешать дочерям и сыну повеселиться.
В большие праздники под потолком царила семилинейная лампа. Свет от нее был совсем ярким. В его свете Аня разглядывала гостей. Их было немного. Это были папины и мамины друзья. Детей за стол не пускали. Лежа на полатях, девочка наблюдала за гостями. Все были нарядно одетыми, хорошо причесанными. Гости пили, ели, песни пели. Как правило, кто-то из гостей говорил: »А чего это мы керосин палим. Он денег стоит. Сергей, давай пятилинейную. Хватит света и от неё». Мама меняла лампу, и гости продолжали веселье при ее тусклом свете. Позднее Аня поняла, что гости так же жили, экономили керосин и жгли лучину. Папа подтвердил, что все так и есть.
Шли годы. Аня в школу пошла. В деревне вдруг начали ставить столбы. Папа сказал, что проведут радио. Никто не верил, что такое возможно. Радио было в деревне только у отца, да еще одного зажиточного мужика. Папа радио купил на деньги, что выторговал на продаже огурцов. Очень он хотел, чтобы дети росли не такими дикими, как они с мамой, чтобы новости узнавали. Вся деревня слушала этот приемник. О нем у меня уже был рассказ. Света он не требовал, питание было от батарей. Люди не верили, но радио и вправду провели. В каждом доме висела тарелка. И люди наслаждались новой жизнью. Они уж начали мечтать и об электричестве. Мечты сбываются.
Папа пришел домой не один. Молодой парень долго ходил по крохотной избенке и сказал, что ввод будет тут-то, лампочка- здесь, посреди потолка. Света везде хватит. Мама с трудом уговорила его провести свет и на кухню. Ведь она вставала рано и готовила завтрак при свете, что падал из топившейся печи. Было его мало, но керосин на кухню она тратить не могла. Он был по-прежнему довольно дорог.
Услышав, что она варит на девять человек, парень сразу согласился. Более того. Он провел провод в сени, где повесил еще одну лампочку. Тут уж обрадовался папа. До зимы он в сенях работал, чтобы в доме не мусорить, а вечерами там не наработаешь. Теперь он будет и ночью сани и колеса ладить.
Вечер, когда впервые загорелась электрическая лампочка под потолком их избы, по нынешним меркам совсем слабая, был праздником в деревне. Окна всех изб светились, создавая праздник людям. Дети бегали из дома в дом и сравнивали, где лампочки светят ярче. Каждый доказывал, что в их избе света ого-го сколько. Аня видела,что светят лампочки одинаково, но Пашка и Нина доказывали, что у них свет ярче. Папа сказал. Что это враки. Колхоз выдал всем одинаковые лампочки, запрещалось даже покупать большей мощности. Так и сказал председатель, что будут ездить и смотреть, если у кого окна светятся ярче, вообще отрежут от линии. Не хватит мощности у какого –то там генератора что ли, если будут большие лампочки. Бригадир переписал, у кого сколько лампочек в доме. У все было по одной, две. У Ани – три. Он очень ругался. Написал на отца донос в правление, но председатель сказал, что многодетным семьям лампочки можно добавить, и за свет с них брать не
будут. Только за две, как всем.
С работой по ночам у папы дело не вышло. Свет включали в пять , когда темнело, а выключали в одиннадцать. Но он стал керосиновую лампу в сенях зажигать. Только в морозы не работал в сенях. Лампочки часто перегорали. Женщины быстро нашли им применение: на них было удобно штопать чулки и носки. Жизнь в семье Ани изменилась. Вечерами старшие сестры занимались вышиванием и вязанием, мама даже шила, а Аня читала вслух книги. Семья почему-то предпочитала чтение книг передачам по радио. Девочка старалась читать громко, выразительно, меняла интонации, произнося слова разных героев. Она себя представляла артисткой, и папа ее очень хвалил.
Как-то вечером в одиннадцать часов свет не моргнул три раза, как обычно, а продолжал гореть. Он горел ночью, утром и днем .Аня всю ночь проверяла, щелкая выключателем, пока мама не приказала спать. Папа сказал, что их подсоединили к линии, и теперь свет будет постоянно.
Керосиновые лампы вычистили, заправили керосином и поставили на полку в сарае. Не раз они выручали хозяев, когда зимой обрывались провода, а фонарь для улицы использовали долго. В некоторых семьях он и сейчас готов к применению.
Аня школу закончила, поступила в институт , когда в деревню пришло телевидение. Мама говорила, что это чудо. Жаль. Не дожила она до мобильной связи . интернета, со скайпом. А ведь она не раз говорила, что в каких то книгах написано, что будут люди разговаривать и видеть друг друга. Мама в это не верила, я ,если честно,- тоже. А зря.