Небольшое тёмное облако стремится приблизиться к ней, оно похоже на детский шарик на ниточке, но она отвернулась, и сложила руки на груди. А за спиной кроме тьмы есть и свет. Из маленького ночника падает на кровать светлая тень, как отблеск солнца раннего утра. Бледная, но непобедимая. Все её лицо и волосы, и обнажённые плечи тоже освещены, хотя она отвернулась от ночника.
Может быть, это внутренний свет, или все дело в очень светлой коже, или виноваты золотые волосы как у Рапунцель. В золотых прядях запутываются фотончики и потом выскакивают, когда она поворачивает голову в полутьме.
Маленькое чёрное платье, похожее на ночную сорочку, сливается с чёрной кроватью, как будто её туловище - дерево, выросшее из земли. Чёрное дерево из чёрной земли.
Как же иначе? Именно затем она в этом дорогом отеле, на этих чёрных шёлковых простынях, чтобы обрести корни, чтобы врасти в этот мир, который так и норовит развалиться на куски. Он трескается, и в трещинах сразу проглядывает Пустота. Нет ничего страшнее этой бездны, которая повсюду: в конце каждого музыкального трека, на дне каждой чашки кофе, в каждом равнодушном скользящем взгляде после этого.
Если сидеть очень долго неподвижно, то можно увидеть в голове гулкий коридор, по которому можно уйти очень далеко, до самого детства, если забыть о том, кто стоит в проходе, за первым же поворотом. Из-за угла торчит мясистый нос сарделькой и влажно приоткрытый рот, губы как вареники с картошкой. Ещё виден рукав пальто, а в рукаве стыдливо прячется тоненькая как скальпель заточка. Жаль, но совершенно невозможно забыть об уголовнике, который стережёт проход в детство.
В детстве никогда не было скучно, а сейчас она не знает чем себя занять. Все надоело до тошноты, и остаётся только глядеть в угол, сидя на кровати и следить за тем, чтобы тёмное облако, которое всегда летит за ней на уровне головы, держалось на расстоянии. Она вспомнила, что в детстве могла целый день собирать пазлы, даже про обед забывала, так было интересно... Впрочем, она теперь складывает пазлы по-другому, она саму себя собирает как картинку из пазлов. Каждый пазл должен безупречно встать на свое место: мелирование, маникюр, педикюр, лазерная эпиляция, шугаринг, подтяжка, селикон... Нужно все время следить за собой, чтобы все это не развалилось на куски. Она следит за собой, шпионит, как будто она сама себе враг. А вот в детстве они так хорошо дружили!
И время было другое. День в детстве был длинным как жизнь, а теперь вся жизнь как один день. И вот она сидит и с ужасом смотрит, как день переваливает полдень, а там уже и вечер недалеко! И чем больше она боится, тем быстрее идёт время, а чем быстрее приближается Ничто, тем больше она боится. Это порочный круг, который нужно разорвать. Взять и разорвать этот порочный круг. Круг этот порочен, разорвать бы его на клочки. "Господи!", - она зажимает рот рукой, "я уже в другом круге, совсем в другом круге, как же я в него попала, в этот новый круг... Подожди, а сейчас я где?" Рука падает на смятую постель, красивый рот безобразно открывается в немом крике.
Она понимает, что не может выйти из круга, не может выйти из своей набитой страхами головы, не может выйти из себя, даже если убьёт себя, уничтожит свое красивое тело, все бесполезно, это будет ещё один круг... Раздаётся звонок и она автоматически отвечает: "Да, я свободна!" Сбрасывает звонок и начинает истерически хохотать: "Я - свободна, ха-ха-ха, я - свободна, ах-ха-ха-ха!"
Потом достаёт косметичку и начинает стирать следы слез. Клиент не должен увидеть слез, вряд ли кто-то за свои деньги хочет получить заплаканное несчастное существо. И существо уходит вглубь, скрывается под волнами белоснежной кожи, ещё трепещут некоторое время губы, но потом исчезает последняя рябь на поверхности. В зеркальце на неё смотрит красивая, спокойная и уверенная в себе женщина.
Вот, хорошо. Осталось только чёрное облако убрать подальше, и она усилием воли отодвигает прочь все печали, страхи и разочарования. Ещё дальше, в тёмный угол. "Вот там и сиди, глупая чёрная тучка. Однажды я позволю тебе войти в мою голову, и тогда на старости лет я опять стану ребёнком. Потому что быть ребёнком, это значит все принимать и ничего не бояться. Потому что детство - это значит плыть в ласковой серебристой тьме: играть со злом и дружить со Смертью...
(Я охранник в отеле. Целый день я смотрю на камеры видеонаблюдения. А в свободное время занимаюсь медитацией. Вернее так раньше было, а теперь я смотрю на камеры и медитирую одновременно.)