1941-й год. Немцы рвутся к Москве. К концу осени вражеское кольцо всё сильнее сжимается вокруг столицы. В оккупации оказываются подмосковные города и сёла. Бои идут за каждую улицу, каждый дом. Коснулась своим огненным крылом война и деревню Поярково, в которой проживала моя мама Нина Филипповна Сельскова (1926-2006), в замужестве Емельянова, со своей матерью Пелагеей Ивановной Сельсковой, а также мой отец Емельянов Андрей Фёдорович.
К счастью, вражеским войскам не удалось захватить деревню, они были здесь лишь несколько часов. В ходе ожесточённых боёв воинам Красной Армии удалось вытеснить фашистов за реку Клязьму. Именно в Поярково воины 16-й Армии и московского ополчения сумели удержать оборону, отсюда же началось контрнаступление наших войск.
Много лет бережно хранятся в нашей семье исторические свидетельства того страшного периода, особенно ценным из них является дневник моей матери:
«Осень 1941 г. Сначала шли рабочие батальоны, затем воинские части. Кое-кто из местных жителей копал бомбоубежище, закапывали своё добро. Подходил фронт. Один боец сказал, что во Владычино немцы. Дядя Никифор настелил в погреб брёвна, на них положили, подушки и вату.
В доме у нас перевязывали раненых, а мы с родственниками укрылись в погребе. Мама приносила нам молоко и картошку, но никто не хотел есть, молча сидели при свете фонаря. Немцы пришли в Поярково 28 ноября. Стали занимать позиции, поставили позади нашего погреба пулемёт. Мы сильно испугались, когда один немец, открыв дверь погреба, потребовал сахару, мёду, хлеба. Тётя Марфуша сказала, что мёду с сахаром нет, а поданный хлеб он бросил обратно. В доме немцы обшарили все углы, маму под дулом пистолета загнали на чердак. Прихватив небогатую добычу, зашли в сарай и выпустили овцу с ягнятами. Мама, рискуя жизнью, кинулась вслед и загнала скотину обратно.
Через четыре часа немцев из деревни отогнали, началась сильная бомбёжка. Большой немецкий снаряд разорвался около погреба. Воздушной волной снесло крышу, дверь унесло в соседний огород. Выход из погреба засыпало землёй и обломками крыши. Дядя Никифор нас откопал, когда пролетели все снаряды. Почти все жители спешно покинули деревню. Мы две недели укрывались в семье Павловых в Сходне. Мама несколько раз ходила в деревню проверять, не сгорел ли дом, и чтобы набрать картошки.
Когда немцы отступили, мы вернулись домой. В Пояркове сгорело 18 домов. Почти все стёкла в доме выбиты, крыша пробита осколками. Всю зиму жили с маленькой коптилкой.
Апрель 1942 г. Я работала в колхозе. Послали нескольких женщин и девочек за семенным клевером в деревню Шолохово. Шли под проливным холодным дождём 30 км. Обратно шли с большой тяжестью.
Копали поля под овощи и картофель. Потом сеяли, ухаживали за овощами. В конце июня 1942 г. меня и нескольких девушек послали строить насыпь для окружной железной дороги в деревню Габо, что в 12 километрах. Через 2-3 недели вернулась и снова работала в колхозе и дома.
Бригадир Степан Лихограй увидел, что я косила траву, и записал в число косцов. Косили по 6 часов – утром и вечером. После покоса в августе вручную жали рожь и овёс. Осенью выбирали в колхозе овощи и картофель.
Октябрь-ноябрь 1942 г. Когда выпал первый снег, готовили дрова. Мама посоветовала поработать в портновской артели. В течение года работала настильщицей в закройном цехе.
1943 г. Осенью 1943 г. перевели шить бельё для солдат. Прежнее здание артели сгорело, материал растащили, и машины хорошие пропали. Шить приходилось на пло-хих машинах, которые часто ломались. Работали с керосиновыми лампами, от которых было много копоти. Белая косынка через несколько часов становилась серой.
Летом, в июле 1943 года, меня отправили на трудовой фронт. Мама проводила до Красной Поляны, дала мне 200 рублей и чёрных сухарей. Шли пешком до ст. Лобня, до Дмитрова ехали поездом, оттуда катером нас доставили в деревню Подмошье. В те-чение 12 дней нагружали дрова на баржу. Работали много, питались плохо, было холодно, всё время шли дожди. Одета была легко, простудилась.
1944 г. Работала в портновской артели по 8 часов, в три смены. Летом взяла ра-боту на дом, чтобы помогать маме по дому и огороду. Вечерами мама помогала мне шить бельё, чтобы сдать его к сроку.
Осенью 1944 года поступила учиться в 7-й класс школы рабочей молодёжи в Москве, в ней же стала работать секретарём, снимала жильё. Голодала, несколько месяцев не получала продовольственной карточки, так как не была прописана. Хлеб на рынке был очень дорогой, 200 рублей за буханку. Питалась одной картошкой, растягивала на неделю буханку хлеба и два литра молока. Ежедневно проходила мимо пекарни, откуда доносился приятный запах свежего хлеба, и чуть не падала в обморок от запаха!
1945 г. В мае 1945 года, наконец, закончилась война. Я поступила учиться в пед-училище».
На этом записи военного периода заканчиваются, но и этих немногочисленных фактов достаточно, чтобы представить, какой ужас пришлось пережить нашим родным и близким.
Мама после окончания педучилища поступила в Московский учительский институт, работала сначала учительницей русского языка и литературы в школе рабочей молодёжи в Москве, затем учительницей в Шемякинской начальной школе. Много лет была заведующей Поярковской сельской библиотекой.