Один художник не мечтал о славе,
Другой же ею бредил и во сне,
Хоть славою владеть и были вправе,
Так, как сейчас владеют наравне.
Коро нашедший прелести в тумане,
В пустынных водах, в хмурых небесах,
В камнях замшелых, в ветре-урагане
И в тихой грусти в девичьих глазах.
Воспевший мощь деревьев и их кроны,
Нагого тела трепет, красоту.
Покой торжественный и сумрак Пантеона
И в рваных тучах неба суету.
Парижских будней бег неторопливый,
Старинных замков и соборов взгляд,
И над прудом дремающие ивы,
И вод бурлящих радужный каскад.
В то время как Кипренский где-то в Риме,
Пытаясь итальянцев удивить
Своим мазком и взглядами другими,
Искал в полотнах бывшей славы нить.
Наверно свежим в памяти был случай,
Когда сравнили с Рубенсом его,
В далёком прошлом; в юности кипучей,
За кисть в портрете предка своего.
Но тщетны были все его старанья.
Себе он в Риме славы не добыл,
Ради которой отдал на закланье
Талант и гений, и остаток сил.
За славою гоняться, друг, не гоже
Она к таланту явится сама,
Но коль пришла – всегда будь настороже
И не сходи от лестных слов с ума!
28/IV-85 г.
Запорожье – Ростов на Дону.