Не было ни сотрясающего озноба, ни чувства холода, ни паники. Сразу пришла волна жара, а безудержная ярость сменилась сонливостью и онемением. Ветер уже наметал большой сугроб, скрывая замороженное тело от посторонних глаз. Он даже не понял, что несколько минут назад перед ним стоял самый настоящий Дед Мороз, у которого была причина лично познакомиться с потерявшим себя человеком.
***
- Папа, а ты мне поможешь написать письмо Деду Морозу? Ну, это чтобы ошибок не было.
- А что моя красавица хочет попросить у Деда Мороза в этом году?
Личико девочки, обрамлённое рыжими кудряшками, засветилось от радости в предвкушении праздника, сверкающей ёлки и целой кучи подарков, которые к утру сами собой появляются под украшенным деревом. Большие и маленькие свёртки в хрустящих упаковках! А там сюрпризы, о которых давно мечтала, о которых настойчиво говорила маме и папе, представляя себе, как добрый дедушка с длинной седой бородой и волшебным посохом аккуратно оставит их под ёлкой. Он придёт в тот момент, когда она будет крепко спать, обнимая свою любимую куклу.
- О! Папа, я хочу маленького щеночка, настоящего, ты же знаешь, а мама не разрешает. Но если его принесёт Дедушка Мороз, она же согласится, правда?
- Если Дедушка Мороз, то тогда конечно согласится.
- А Лялька из нашего класса говорит, что подарки вы под ёлку кладёте, а Деда Мороза не бывает!
Мужчина улыбнулся и зарылся в кудряшки дочери, весело щебечущей на его коленях.
Кажется, что это было совсем недавно, хотя прошло уже больше двадцати лет. Точно так же мальчишкой он писал письма перед Новым годом, доверяя им самые сокровенные желания, обиду и боль. Писал, не думая об ошибках, потому что был уверен, в любом случае они дойдут до адресата, их прочтут и то, о чём он просит, обязательно исполнится.
***
«Здраствуй дарагой дедушка мароз. Вчира у нас был утреник и Мишка прачитал стишок.
Скоро празник, новый год!
Объемся ананасов
Положи ка дед мароз
Под ёлку двести баксав.
Все смиялись и хлопали. А мне ни надо никаких баксав. Подари мне пажалуста белого щенка, с пятнышками. А в кулёк с конфетами под ёлку положи 4 валшебных. Одну для мамы, чтобы она пабольше смеялась, одну для бабушки, чтобы ни балела, одну для сестрёнки, чтобы заикание прашло, а одну для папы, чтобы он больше никагда водку не пил. Пажалуста, дедушка мароз!
Саша М»
«Здраствуй дорогой дедушка Мороз. Я очинь хачу велик а то у всех пацанов есть а у меня нет. А щенка что ты падарил в прошлом году папа выбросил. Я плакал и систрёнка тоже, а папа кричал и матерился. Конфеты мы с систрёнкай съели. Ещё дали маме и бабушке. А какие были валшебные не знаем. Папа пьёт и бьёт маму. Мама плачет и многа работает а бабушка болеет. Дедушка Мороз, сделай так, чтобы папа больше не пил и не дрался. Я очинь тебя прошу!!!
Саша М»
Саша стоял у окна, покрытого замысловатыми морозными узорами, и глотал подступавшие горьким комком слёзы. Как же так? Сегодня он нашёл эти письма, его письма среди страниц толстенной книги, запрятанной на верхней полке стенного шкафа. Это письмо он написал, когда учился в первом классе, это – в прошлом году, а в этом году ещё ничего не написал, просто, не успел. Значит, конфеты, щенок, новое платье и кукла для сестры, почти новый велик, хранившийся сейчас в старой кладовке, это вовсе не от Деда Мороза! Значит, это мама, которая удивлялась и восхищалась, помогая распаковывать подарки! А он так верил в новогоднее волшебство, считая, что всё это не от дяденьки с фальшивой потрёпанной бородой, раздающего в школе конфеты за каждый прочитанный стишок, а от самого настоящего Деда Мороза.
Пьяный голос ввалившегося в дом отца вывел Сашу из мрачных рассуждений. Он с опаской выглянул в коридор, в котором стояла шатающаяся фигура с перекошенным лицом и мутными глазами.
- Мать где?
- На работе.
- Она у вас всегда на работе. Никогда мужа по-человечески не встретит. Чего встал, как истукан, давай, пожрать чего-нибудь собери!
Саша кинулся в кухню, чтобы разогреть тушёную картошку, поставить чайник, но грозный оклик остановил его на полпути.
- Куда пошёл? Ну, выпил отец, так что, нельзя что ли, а может, у меня состояние души такое!
- Пап, не кричи, бабушку разбудишь. Тебе поспать надо, - голос предательски задрожал.
- Цыц, гадёныш, не указывай отцу!
Холодная, с мороза пятерня ткнулась в лицо мальчика, отталкивая его прочь, густой перегар ударил в нос, а мутные глаза расширились в подступившей пьяной злобе.
- Папа!
Но отец уже не обращал на него внимания, а как был, не раздеваясь, прислонился к стене и стал тяжело оседать вниз, собираясь в очередной раз прикорнуть здесь, на полу коридора.
Саша кинулся в комнату, схватил злосчастные письма и, захлёбываясь от сдерживаемых рыданий, швырнул их в форточку навстречу сгущающимся ранним сумеркам и колючему ветру.
***
Пожилой мужчина, в белой бороде которого играли россыпи ледяных алмазов, сидел за столом, заваленным письмами. Занят он был очень важным и безотлагательным делом: распечатывал, читал, сортировал, делая пометки в толстой тетради. Целые полчища мелкого лесного зверья сновали взад и вперёд, поднося новые письма, кипа которых поминутно росла. Мороз Иванович, так звали белобородого старца, уже собрался встать и размять затёкшие плечи, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвался снежный вихрь. Он поднял вверх хрустящие конвертики и смёл всё прочитанное и непрочитанное в один большой бумажный сугроб, оставив на столе только два измятых грязноватых листка. Мороз Иванович грозно сдвинул густые брови: «Что же ты, ирод, наделал, всю работу сгубил, окаянный! Поди разбери теперь, что и как!» В сердцах он хлопнул по столу, но вихрь уже осыпался на пол мелкой ледяной пылью. Окинув взглядом ворох белых листков, Мороз Иванович заметил «новеньких», сиротливо лежащих на дубовом столе.
Пробежав глазами по корявым строчкам, мужчина опустился на лавку и задумался. На его лице одновременно отразились удивление, жалость и злость. Да, эти письма адресованы ему, но он не получал их в назначенное время. На них нет специального знака, который он собственноручно ставил на каждом прочитанном листке. Мог ли он забыть о таком необычном желании? Желании странном и наивном, но идущим из самой глубины детского сердца. Дети просят игрушки, домашних питомцев, сладости, но никто ещё не попросил у Деда Мороза избавить отца от пагубной привычки.
- Снеговик! Эй, Снеговик! – прогремел зычный голос.
На пороге появился снеговик, осторожно поводя носом-морковкой.
- Объясни-ка мне, дорогой друг, почему эти письма не были доставлены мне вовремя.
- Больно тепло здесь, таять начну.
- Со мной рядом не растаешь, иди сюда и читай.
- Снежная громада немедленно проследовала к столу и впилась глазами-угольками в протянутые листочки.
- Так потому и не попали, мать-то, видать, похлопотала. Если уж родители забрали, то тут мы ничего сделать не можем. Письма, попавшие к родителям, отправке по назначению не подлежат, исполнение желаний возлагается на…
- Ну, завёлся! Сам знаю правила этой новогодней канцелярии. Раз они теперь у меня, то и ответственность на мне. Как проблему решать будем?
От волнения под снеговиком появились лужицы от подтаявшего снега. Ох уж эти человеческие слабости! Какой Новый год без спиртного, а здесь, по всему видать, совсем другой случай.
-Ударим ресурсами, которыми располагаем, может, и выйдет чего.
- Какими такими ресурсами?
- В лес заманить, чертей напустить.
- С такими, как он, черти и без нас всегда рядом.
- Ну, тогда волков натравить.
- Умный какой. И в сугробе зарыть, чего уж там мелочиться. А просто убедить нельзя?
- Не, не пройдёт. Данное пристрастие лечению уговорами не поддаётся. Праздник и традиции всего лишь очередной предлог для очередного возлияния, и так по кругу. Поэтому предлагаю вот такую концепцию: напугать путём применения доступных средств, ну и убеждения, конечно.
- Убеждать сам буду, если у тебя ничего не получится. Действуй, а я пока делом займусь, - Мороз Иванович показал на кучи писем, требующих непременного
прочтения.
***
Протоптанная тропинка терялась в глубине старого парка. До дома так было ближе, поэтому все работники местной котельной предпочитали этот путь, дававший преимущество и в расстоянии и во времени. Сейчас по этой тропинке обычной шатающейся походкой брёл Пётр. Распахнутый полушубок, съехавшая набок шапка, мутный взгляд и тяжёлое дыхание. А мороз крепчал, щипал за уши, пробирался за воротник и заставлял прибавлять шаг, выгоняя хмель из пропитанного алкоголем тела. Из окружающего мрака сгустившихся сумерек донёсся слабый отдалённый вой, угрюмый, голодный и яростный. Совсем рядом вынырнули несколько пар глаз, горящих как угли. Завывания переходили в стенания, обступившие Петра со всех сторон. Дрожащими руками Пётр полез в карман за спичками. Слабый огонёк осветил несколько силуэтов, напоминающих крупных собак. «Волки? В парке? До жилья какая-нибудь сотня метров, но волки, здесь? - мысли лихорадочно проносились в голове, пытаясь найти путь к спасению из сжимающегося капкана. – Сейчас со спины нападут».
Силуэты кружили рядом, то подходя ближе, то отступая назад. Шаг, ещё шаг, главное, не сойти с тропинки. Грозный рык раздался совсем рядом, и мощные лапы ударили в спину. Пётр покатился, забарахтался в снегу, закричал, сознавая, что сейчас будет растерзан и растащен в разные стороны. Клыкастая пасть с хлопьями пены нависла над ним, готовая вцепиться в горло, а чудовищная тяжесть давила и вминала человека в сугроб. Отчаянный крик смешался с визгом и рычанием, растворяясь в морозном воздухе.
- Мужик, ты чего?
Пётр с трудом перекатился на бок. Над ним склонился человек в старомодной длинной белой шубе и высокой шапке, напоминающей ведро. Неестественно длинный нос почти уткнулся в лицо Петру.
- Волки! Волки! – шептали мертвенно бледные губы.
- Какие волки, мужик? Здесь их отродясь не было. А, понятно, - человек брезгливо поморщился, - выпил перед праздником. Померещилось, пить надо меньше, а то или крыша съедет, или замёрзнешь по пьяне.
Пётр испуганно оглядывался по сторонам, ища следы матёрого зверья, но на снегу виднелась только тропинка и белая гладь с торчащими из сугробов деревцами.
Он молча шагал навстречу огонькам, поминутно оглядываясь по сторонам, не слушая лепет семенящего позади мужчины. Только когда тропинка вынырнула перед освещёнными домами, он вспомнил о чём-то, достал из внутреннего кармана початую бутылку и оглянулся назад, намереваясь предложить неизвестному выпить за случайную встречу и для снятия стресса. Тёмная лента вилась между деревьев, но человека в странной шубе уже не было.
***
- Самый большой, как телёнок, а глаза – во! Окружили со всех сторон, думал, кишки по веткам сейчас развешают.
- К волку спиной нельзя поворачиваться, в глаза ему смотреть надо!
- Петька, собаки это были, а волки только после поллитровки. На тебе даже царапины нет.
- Говорю вам, мужик какой-то появился.
- А волки куда делись?
- Исчезли, убежали наверно.
Дружный гогот потряс стены закутка, где собралась подвыпившая компания. От начальства далеко, к теплу поближе.
Необъяснимая тревога преследовала Петра с самого утра. То ли последствие вчерашней встряски, то ли очередное похмелье. Нет, что-то другое, которое то накатывало волной нарастающего страха, то сжимало сердце мучительной тоской, то копошилось в голове навязчивыми мыслями. Сейчас голоса собутыльников стали казаться нереальными, прибавилось чувство, что хохот, бестолковый базар и действия – всё против него. Пётр подозрительно переводил взгляд с одного лица на другое, которые расплывались и меняли очертания. Оскал волчьих морд сменяли грязные пятаки и добродушные похрюкивания, потом пятаки лопались пополам и из мясистых провалов к Петру тянулись длинные змеевидные щупальца, которые обжигали кожу при малейшем прикосновении. Всё тело чесалось и болело, будто его рвали изнутри. Петра охватил ужас, когда под кожей он увидел маленькие движущиеся бугорки. Мелкими горошинами они поднимались от кончиков пальцев вверх, вызывая нестерпимый зуд. Вот одна горошина прогрызла себе путь у самого запястья и сотни чёрных точек хлынули наружу, покрывая всё мохнатым живым ковром. Пётр вскочил, заметался по закутку, срывая с себя одежду, сгоняя полчища мелких тварей и неистово расчёсывая пропитанное алкоголем тело.
- Петруха! Петька!
Трое мужиков в грязных закопчённых фуфайках испуганно замерли, так и не опрокинув в глотки очередную порцию.
- Петруха, может, тебе того, на воздух надо.
- Надо, да, - бессмысленный взгляд блуждал по сторонам.
Человека трясло, а дрожащие руки, покрытые багровыми расчёсами, жили своей жизнью, пытаясь найти дверную ручку.
Свежий морозный воздух окатил Петра с головы до ног. Подчерпнув пригоршню снега, он жадно впился рыхлую массу губами и размазал её по лицу, не замечая, что в нескольких шагах от него стоит странный незнакомец в белой шубе. Он что-то говорил, показывая рукой в сторону жилых домов, но человек не слышал его и продолжал глотать холодную влагу.
«Отпустило! Вот зараза, привязалась-то. Отдохнуть надо, прилечь», - подумал Пётр, вспоминая про старый топчан в углу закутка.
***
За последние дни установилась аномально холодная погода - порой температура воздуха опускалась до минус тридцати шести градусов. Сильный ветер, обильные снегопады и мороз, который, казалось, бродил по окрестностям, разгоняя всё живое по домам и по норам. Послезавтра – тридцать первое декабря. Под бой курантов поднимутся бокалы с шампанским, и люди будут желать друг другу нового счастья.
Пётр, бредущий в никуда под завывания ветра, счастья своей семье уже пожелал. Влепил увесистую затрещину жене, робко спросившую о премиальных, давно потраченных на водку и закуску, несколько раз грубо ударил кулаком по столу, матерясь и расшвыривая посуду, запустил табуретом в облезлую ёлку, превратив игрушки в кучу сверкающих осколков. Кричал, в пьяном возбуждении разбрызгивая слюну и заставляя детей прятаться по углам. Ронял голову на грудь, бормоча бессвязный бред, и опять кричал, вращая воспалёнными белками глаз. Отшвырнул «гадёныша» к стене, который бросился на него, молотя маленькими кулачками. Отшвырнул и ушёл, хлопнув дверью. Желание выпить, заглушить огонь в воспалённом брюхе росло, а праздники, на то и праздники, чтобы пить и проводить их с друзьями.
Мороз лютовал невероятно, он обжигал, точно пламя, и дышал поистине нестерпимым холодом. В воздухе стояла темно-сиреневая стена морозного тумана. Уже через пятнадцать минут влажный от дыхания воротник полушубка покрылся ледяной коркой. Мороз пробирал до костей, а суставы пальцев нестерпимо болели, будто их сжали со страшной силой.
- С наступающим, Пётр Николаевич.
Из темноты улицы выступили вперёд две фигуры. Одна знакомая, в белой шубе и высокой шапке, а другая высокая, коренастая, облачённая в красную шубу и шапку, отороченных белым мехом. В складках играли серебристые узоры, а посох в руках человека переливался всеми цветами радуги.
- А, старый знакомый! Ты чего за мной ходишь, чего тебе от меня надо?
В безудержной хмельной ярости Пётр подскочил к старому знакомому, схватил его за воротник шубы и с силой оттолкнул прочь. Человек пошатнулся и рассыпался под ногами на несколько снежных комков. Круглая голова откатилась назад, потеряв где-то нос-морковку, зато глаза-угольки по-прежнему смотрели на Петра растерянно и укоризненно.
- Ну и дурак ты, Петя! А я ещё с тобой поговорить хотел.
Суровый старческий голос прогремел, заставляя Петра обернуться.
- Ну, давай поговорим, образина ряженая.
От резкого удара под дых, старик согнулся, крякнул от неожиданности, обдав Петра колючим ледяным дыханием, а выскользнувший из рук посох шмякнул его прямо между бешеных бездушных глаз.
- Ну вот и поговорили и убедили, - прогнусавила безносая голова снеговика. – Поздравляю, Мороз Иванович, с нечаянным подснежником.
Ни один мускул не дрогнул на лице белобородого старца. С морозом шутки плохи, а вступать в схватку на пьяную голову – глупость. Подснежников по весне находят, найдут и его, скорее всего, даже раньше, а за новогодние праздники таких ледышек прибавится. Семью жалко, но, может, оно и к лучшему. Вот такое бывает новогоднее волшебство, чёрт бы его побрал.
- А давай-ка я тебя назад скатаю, давно снеговиков не лепил. А то кто мне будет помогать подарки разносить, - усмехнулся Мороз Иванович, вглядываясь в светящиеся в темноте окна.
***
Саша проснулся оттого, что в соседней комнате кто-то шуршал и настойчиво поскуливал. Мальчик выскользнул из-под одеяла, и как был, в маловатой пижамке, бросился навстречу этому загадочному звуку. На пороге стояла удивлённая, ничего не понимающая мама.
Середину зала украшала самая яркая, самая красивая и сказочная на свете ёлка. Многочисленные свёртки, коробки и коробочки в ярких упаковках подставляли навстречу Саше свои бока. В одной из таких коробок с маленькими дырочками сидел щенок с длинными шелковистыми ушками и доверчиво смотрел на Сашу блестящими бусинками глаз. Мама беспомощно разводила руками и качала головой, подтверждая, что не знает, откуда взялась вся эта красота. Мальчик уже взобрался на подоконник и открыл форточку. «Спасибо, Дедушка Мороз! – восхищённый детский голосок разорвал безмолвие первого утра Нового года. – Я знал, я знал, что ты есть! Ты самый добрый и самый, самый настоящий!»