Конжаковский камень — река Косьва
В 2003 году мы ходили своим клубом водников «Волна» в поход на 25 дней с заходом на Конжак, а именно на речку Крутобереговую. А когда выяснилось, что все водопады пересохли, то пошли на штурм через перевал Тылайское седло с посещением отдельно стоящего скального бастиона, где провели ночь перед ответственным подъёмом.
Но прежде чем мы это сделали, передали старикам Басмановым близким родственникам наших товарищей - супружеской четы Шурковых горячие приветы (деду есессно бутылочку с акцизной маркой) и просьбу принять наши вещи на время пока мы ходим по горам. Какой разговор, без проблем, после чего можно было смело отправляться в горы.
Правда, когда он понял что мы хотим зайти со стороны речек Гаревой и Крутобереговой посетовал что там место слишком медвежье. И лучше готовится к ночи с большим костром, отчего мы и не собирались отказываться. Собственно мы приехали в посёлок Кытлым на машине марки Фольксваген с подачи Олега. Он нанял своего товарища — мы заплатили. Машина завезла нас на перевал между горой Косьвинский камень и Катышёр как раз над базой ракетчиков. Там мы ночевали оттуда на другой день ушли в сторону Крутобереговой. Дорога была глинистая, но сухая, мимо нас проехала своими силами собранная громыховина на колёсах и ушла на речку Тылай ловить хариусов. Речка Гаревая оказалась тощим ручьём и удолбанным мостом. Может весной во время таянья снега здесь всё кипит и брызжет, но сейчас было тихо.
Олег наш участник похода, оказалось, вооружился ружьём-вертикалкой, на случай если на нас нападёт стая медведей. В общем, держать оборону до подхода главных сил с артиллерией. Хотя это было оправдано такие встречи, иногда имели там место и пугнуть лишний раз наглого зверя, не помешало бы. Но Олег повёл себя неправильно, он отправился на охоту, постреляв на дороге боровую птицу убив тетёрку и тетерева. На вопрос, зачем он это сделал, горе охотник ни сколько не смутившись, ответил.
— Сварим и съедим!
— Ты что голодный?
Скоро дорога упёрлась в просеку, которая пересекала нам путь и мы повернули на восток в сторону Тылайского камня. Олег начал подавать просьбы подождать его последнего жалуясь на ноги. Я тогда не знал, что его беспокоит, а то бы принял меры, но он сказал, что с ним всё нормально просто беспокойство, что последний как-то повлияло на него и мы его двинули вперёд. Поднявшись до параллельной просеки, народ потребовал отдыха, а потом устроился на ночёвку, хотя до Крутобереговой нам осталось пройти по вполне проходимой просеке всего один километр. Ну ладно думаю, завтра будет легче с подъёмом.
Ночь почти не спали, варили подстреленную дичь Олега, выбрасывать потенциальное мясо было расточительством, а попробовать дикое мясо хотели все кроме меня. Я уже имел такой опыт, меня только смущало, что был не охотничий сезон и явно где-то по кустам всё ещё ходят тетеревиные сироты, а с Олега как с гуся вода он даже не понял что натворил.
Если мясо тетёрки было нежным типа курятины только серого цвета, то её кавалер был жёстким и не вкусным. На этом трапеза казалось, была закончена, как вдруг мы услышали, что в нашу сторону ломится какой-то дикий зверь. Олег понял, что пробил его час и достал своё ружьё, выставив его вперёд, хотя сам трясся мелкой дрожью.
— Ты чего трясёшься, — спросил я его.
— Холодно, продрог, земля сырая.
А сам сидел до этого на пенке!
Скоро мы услышали, как ломаются сучья, и кто-то громко сказал.
— Ну, твою же мать, накидали тут пеньков!
Все облегчённо вздохнули и уселись на свои места. Оказалось это были туристы сплавщики, отмахавшие по горам за день от дороги Карпинск – Кытлым до Крутобереговой километров тридцать. Их было двое при громадных рюкзаках.
— А зачем такие хлопоты? — спросил Ромул наш итальянский крестьянин – иностранец из Невьянска.
— Мы на Тылай идём сплавляться, — ответил один из парней и, достав из гандона телефон, стал отзваниваться в Нижний Тагил маме.
— Ма всё в порядке, мы уже с Конжака спустились, тут люди хорошие сейчас нас будут кормить, ну всё чао какао, до завтра, если телефон заработает.
Мы их угостили мясом лесного петуха, которое они умяли без малейшего отвращения. Подбросив в костёр дров, мы разошлись по палаткам. Под утро Олег начал бубнить.
— Ссатые, ссатые… — и так несколько раз.
Утром я ему сказал, что он во сне чуть не обоссался.
— Ага, — подтвердил Вася. — Говорил что ссатые, ссатые…
— Да какие ссатые это на меня медведи напали полосатые, уселись на крашеные скамейки в парке, а потом за мной погнались, еле ушёл...
И только утром пришлые туристы спросили, что они ели. Узнав чем их кормили поморщились.
— Фу… как крокодила тухлого поели, — сказал, рыгая, тот же телефонист из Нижнего Тагила.
Они нам сказали, чтобы мы на Крутобереговую не ходили, воды нет и водопадов тоже нет, всё при такой жаре высохло. Облом!
Может и хорошо, что мы вчера тормознули и никуда не пошли. По-моему плану нам нужно было посетить одну избу, которую я в раннем походе поставил с друзьями на террасе в километре от речки Восточный Тылай. Для этого требовалось пройти траверсом от загогулистой просеки (650 м) буквально по прямой до той самой террасы по зарубкам. После чего нам предстояло траверсом по северо-западному склону подняться к речке Северный Иов и выйти на перевал Иовские Ворота к озеру. Но общее голосование решило отказаться от моего дальнейшего плана и совершить подъём (3 км) сначала к скальному Бастиону (1070 м) после чего траверсом обойти Тылайский камень (1470 м) и, выйдя на перевал Тылайское седло (1350 м) дойти до вершины Конжаковского камня (1569.3 м).
Курумник он и есть курумник. Живые камни и мелкая осыпь без какого-либо направления и видимой тропы иди, как хочешь только не лезь впереди товарища с риском обрушить на него груду плывущих камней. Наверное, каждый из нас во время таких подъёмов думал, сидел бы я сейчас дома и пил чай нет, понесло идиота на приключения.
В начале дня погода задалась как солнечная, но поднимаясь ближе к перевалу, мы заметили серое одиночное облако, оно по дуге со всей очевидностью стало смещаться в нашу сторону.
— Ну, началось! — сказал от досады Олег свою любимую фразу, когда был чем-то недоволен.
Поднимающиеся над вершинами гор потоки тёплого воздуха сделали своё дело, они притянули к Конжаковскому камню проклятое облако, смешав горный горячий фронт с холодным облачным превратив заурядное облако в огромную грозовую тучу. Ещё не понимая всей грозящей нам опасности, мы облегчённо ступили на перевал Тылайское седло, где только и успели сделать несколько снимков и немного отдохнуть.
Закрыв своей чёрной шапкой всю вершину, туча вскоре густо всплакнула и попёрдывая шарахнула громовыми раскатами, озаряя пространство белыми всполохами молний. Спускаться обратно было уже бессмысленно, перевал вот он и нам оставалось только идти вперёд в сторону вершины Конжака.
Переход по хребтине перевала совпал с грозой и молниями, всё вокруг потрескивало от разрядов, что было уже опасно. Покорение вершины Конжаковского камня у нас не состоялось, не смотря на протест группы, я отменил, опасаясь, прежде всего за жизнь моих товарищей. А всего-то оставалось пройти под проливным дождём примерно метров сто пятьдесят. Из всех моих пятнадцати походов в этот район, я поднимался на вершину Конжака всего три раза, так как уже не видел смысла для дальнейших подъёмов. И тратил оставшееся время на осмотр других вершин и останцев.
Зато нам удалось посмотреть пикирование многочисленных молний на гребень Серебрянского камня, вот было зрелище! На правах лидера группы я отказался от подхода в вершине Конжака на что мои друзья сначала обиделись. Но после, посмотрев, что творилось на Серебрянском камне решили, что так будет правильней и мы, спускаясь траверсом к перевалу Иовские ворота ушли в долину реки Конжаковки где провели три дня.
Олег с самого начала шёл в резиновых болотных сапогах, что в принципе было нормальным, так как нам на пути встречались многочисленные ручьи, и постоянно переобуваться времени не было. Но он забыл, что в простых носках никто не ходит и естественно вскоре добил ноги кровавыми мозолями.
И уже зная, что поступил опрометчиво, не взяв с собой из дома шерстяные носки, и тянул до последнего, чтобы не показывать свою глупость. А когда на Тылайском перевале я заметил его хромающего, то спросил в чём дело, он отмахнулся, сказав, что ноги натрудил. Но я, заподозрив неладное, попросил показать ступни ног, но Олег запротестовал, мол, дойдёт без посторонней помощи и тем более некогда в грозу этим заниматься. В общем, от помощи отказался, чем поставил всю группу в затруднительное положение — гроза усиливалась, а мы еле плелись из-за глупости и упрямства одного участника похода.
Из-за Олега, который на спуске в долину Конжаковки уже не мог идти, а только делал пародию на какие-то движения мы здорово затормозили и всё это затянулось до темноты. И рюкзак не отдавал, чтобы легче было идти, и ноги не давал для перевязки, чем только подводил всех остальных. Пальцы ног он стёр едва ли не до костей чему удивлялись наши соседи по поляне — вот чудак, минуя букву М.
Кстати этот поход ума ему не добавил, так как он, спустя несколько лет умудрился сходить в весенний сплав по реке Койве и снова в простых носках. Об этом я узнал, когда он провалился, по самое не балуйся, когда мы шли по льду, толкая впереди себя катамаран до открытой воды. При этом я снова увидел его знаменитые чёрные носки и был он естественно без войлочных стелек и шерстяных носков!
— Олег, ну, как так можно?
— А никак, ты мне будешь ещё выговаривать, — огрызался Олег, стоя на льдине в мокрых носках с огромными дырами на пятках.
Доктор Виктор перевязывал раненого в «одно известное место» да не сетовал по этому поводу, зная, что это бесполезно. Олегу исходя из графика, было дано три дня на зализывание ран или он остаётся здесь до полного выздоровления, а остальные уходят на Косьву. И наш больной старался лечиться в ускоренном порядке, он усиленно курил и принимал из фунфырика спиртосодержащую огненную воду. В общем, вытравливал из организма всю поразившую его заразу.
Пока Олег лечился, участники похода занимались заготовкой корней родиолы розовой. Красная книга это хорошо, а кто будет поддерживать утомлённый организм? И почему бы не заготовить себе до следующего сезона чудодейственного корешка? Да и альпийский лук как витамин тоже неплохо будет смотреться в супчике, а в свежем виде так ваще пойдёт как качественная закуска к водному раствору спирта. Кроме того это отличная экскурсионная прогулка после вчерашней грозовой бури. А здесь есть на что посмотреть, не поднимаясь далеко на пустынный перевал Иовские ворота, который чаще называют плато из-за огромного пустыря с видом на окрестные горы.
Самое приятное мероприятие в любом туристском походе это обед, который все ждут во время отдыха после великих трудов. Кто колдует в чашку, а кто уже наяривает ложкой под зелёной панамой. Но самая архитрудная задача у фотографа, который должен во вред своему желудку успеть запечатлеть всех участников за принятием пищи, чтобы не говорили, потом что их морили голодом. И только после этого брать ложку и черпать ароматное варево. После обеда чтобы не привлекаться на необходимые работы курящие курят, а не курящие показывают своим видом, что тоже курят. Вася, Ромул и Виктор не курят, зато другие тащатся от курения это я и Олег. Но я курильщик был не серьёзный и в целях прекратить это занятие только и делал, что стрелял сигаретки у Олега.
Я успел накупаться в глубоких ямах на реке Конжаковке, уверяя трусов своей трясущейся челюстью что вода — парное молоко. Итальянский крестьянин Ромул, сидевший на камнях выше моей «паровой бани» с видом мыслителя готовился к заплыву, но так и не решился бултыхнуть в адовый котёл свои яйца. Не привык, понимаешь, макаронник к нашим уральским забавам. Ему наоборот грезились солнечные площади Палермо с фонтанами, горячие пляжи средиземного моря и голенькая вдовушка с вкусной попкой — Oh, Donna Roza! I un vecchio soldato e non conosco le parole d'amore… И вообще наш итальянский жеребец, похоже, затосковал по бабам в своей невьянской общаге.
Старик Басманов прежде чем мы уедем на реку Косьву снабдил меня ценной информацией, от которой мне как-то расхотелось продолжать поход сплавом. В его рассказе было много чего жутковатого, если не сказать негативного в плане того что нас ждёт. Хоть лагеря давно убрали, но в тайге осталось определённое количество тех, кому после отсидки и податься собственно некуда, если только не обратно в зону.
Предупредил старик Басманов о радушном дедушке, который настойчиво приглашает к себе туристов-сплавщиков в гости на молодую жареную картошку. Выпьют туристы лягут спать, а утром ни дедушки, ни вещичек. Пока хватятся то сё, а весёлый дедуля сидит в кустах и посмеивается. Чей дом - да ничей просто пустая халупа, откуда все давно съехали в город.
— И где искать этого старого козла? Тайга большая - век не сыщешь!
И плывут туристы дальше по реке злые да голодные. Ладно, хоть катамараны не забрали!
Старик Басманов нашёл нам водителя (который тоже оказался местным прохиндеем) с казённой машиной ГАЗ 66. Это был местный житель Сергей-Борода, он нас должен был по подсказке Басманова доставить к берегу Косьвы, а он нас наколол и привёз только до слияния двух рукавов Косьвы Большой и Малой Косьвы. А деньги срубил с нас на то время не малые, 800 рублей на казённой машине с казённым бензином с военной базы. А откуда нам не местным знать, что это место не сама река Косьва?
Обманщик водитель привёз нас вместо Косьвы на её приток реку Малая Косьва. После сборки катамарана мы ничего, не подозревая пообедали и, усевшись на баллоны катамарана и проплыли до реки Большая Косьва поочерёдно вглядываясь в карту и ничего не понимая. Позади основной группы плыл на своей надувной лодке раненый собственной глупостью Олег. С моей подсказки он грёб вёслами от байдарки «Таймень», которые оказались гораздо загребущими, чем родные лопатки годные лишь
для копания в детской песочнице.
Сначала было, как бы всё нормально река текла, поражая нас своей прозрачностью. Сопровождавшие нас хариусы плыли под баллонами как прилипалы подле акул. На взмах руки, резко уходя на глубину. Серые тела молодых тайменей летали как торпеды. Скоро мы вошли в нечто непонятное. Река превратилось в хаос из многочисленных заливов. Скоро мы увидели домики посёлка Усть-Тылай, сидящий у берега мужик покрутил у виска пальцем, свистнул и показал выразительный жест согнутой правой рукой в локте с подрубом левой. Мы сначала его не поняли и даже обиделись но, всего через сотню метров мы поняли, что нас водитель-Борода обул как последних дураков, и рассмеялись.
Всё-таки лавировать по изуродованной драгой реке было сложно, идти среди островных бортов было практически невозможно, течения никакого полный штиль и приходилось постоянно маслать. Множество тупиковых заливов совершенно не давали нам хоть какого-то продвижения вперёд. Местные рыбаки сказали, что скоро река всё размоет и будет легче, но когда это ещё будет, а нам плыть нужно сейчас.
По берегам реки рыскали мальчишки, с тазиками промывая шлих на золото. Один неохотно показал, сколько он намыл с утра. Вся его работа это мелкие кусочки самородков, до пяти мм на прикид по его словам граммов на пятнадцать и это было по его словам нормально. И сказал он это таким тоном, что как будто он намывал и по более, отчего мне расхотелось продолжать сплав и остаться здесь попробовать себя в золотоискательстве. Но наш идейный партиец Виктор подозрительно посмотрел по сторонам и сказал, чтобы я этого не делал с мальчишек, мол, какой спрос, а тебя посодют и правильно сделают. Не воруй!
Какой-то мальчик подозвал нас к себе. Когда мы подплыли, он сурово попросил закурить, отчего я даже потерял дар речи и выпучил глаза — тебе пацан сколько лет?
— Двенадцать, я уже водку пил! Гони папиросу!
Драга-тварь наворотила на реке аж пятнадцать километров лабиринтов, что было непонятно куда плыть. С большим опозданием мы поняли что бородатый хрен нас обманул как обманул и старика Басманова который ему сказал что бы он нас доставил за наши деньги на открытую реку после Усть-Тыпыла. Я стоявший рядом думал, что так и будет сделано, но откуда мне знать это этот самалийский пират так накалывает доверчивых туристов уже не первый раз. Знал бы я, какой он окажется сволочью, я бы его косматую бороду тогда и отрезал вместе с яйцами!
Река превратилась в озеро с кривоколенными берегами и многочисленными заливами. Чтобы выйти из проклятых лабиринтов в основное русло нам потребовалось полдня поисков и это всё на диком солнцепёке! Потревоженные под лопушками бадьяна утята огромными стаями срывались с места и серыми массами неслись в противоположные углы заливов.
В безлюдном посёлке Усть-Тыпыл мы осмотрели брошенные дома и небольшую площадь с белокрашенным заборчиком вдоль клумбы с цветущими красными бутонами цветов. Бюст Ленина был снят и увезён прежними обитателями посёлка. Визжали бензопилы, это мужики разбирали старые дома на дрова и бани. В одном бараке мимо нас по коридору пронёсся весь обросший и в лохмотьях какой-то Соловей-разбойник и с диким визгом высочил в окно. Потом мы встретили ещё одного чудика гуляющего, в чём мать родила с обезумевшим взглядом. Зацепившись взглядом за Васю, он последовал за ним, и тому пришлось тупо бежать к берегу.
— Ты куда дурак, уводи его от реки! — увидев это, закричал Олег.
Но Вася уже нёсся к катамарану.
Я перехватил не совсем нормального товарища, и он погнался за мной. Дальше я уходил как конспиратор, меняя ноги, коридоры и дома.
— Нет, Вася не быть тебе лётчиком! — сказал Олег.
— Это почему?
— На город грохнешь самолёт, а выживешь - расстреляют!
Скоро начался сильный дождь, и мы засели в одном из домов с видом на реку где у берега находился наш катамаран, и надувная лодка Олега которому показалось, что пятому участнику на кате будет тесно.
Когда мы уходили, я оставил на берегу полиэтиленовый пакет с печеньем для того дурика который всё время следил за нами. Он, как только мы отплыли, подбежал к берегу и так лупанул по мешку ногой что тот, взвившись в небо, шмякнулся в реку и поплыл вслед за нами.
После горы Каменки 489 м увиденной нами на правом берегу, мы стали ждать появления скал о которых читали у Масленникова, не дождались, ничего там нет, толи автор что-то приукрасил, толи скалы со временем затянуло мелким лесом… Даже отдельно стоящие скалы которые вроде долны быть таинственным пропали. Дикарь камень 774 м, горы Пальник 413 м, Глубокая 549 м, Ближняя Дикая 525 м всё было затянуто хвойной паутиной.
А от Тулымских порогов остались рожки да ножки и там и сям торчали над водой огромные валуны. Река потеряла из-за жары большую часть воды, и нам пришлось буквально двигаться вначале по 3-5 км в день. Ладно, мы на катамаране протискивались кое-как среди огромных плит, а Олег на своём «Зодиаке» только и делал что стучал днищем по камням.
Но в одном месте нас затянуло в небольшой скальный каньон и понесло с невероятной быстротой. Вася зачем-то стал быстро грести вправо, катамаран тот час развернуло поперёк течения и со скрежетом под днищем поволокло через крупный камень. Катамаран, зацепившись за него правым баллоном, немного приподнялся левым бортом и, сорвавшись под напором сильного течения с камня, рухнул всей тяжестью назад. Мне в пылу сражения пришлось шарахнуть Васю лопастью по голове, чтобы не зарывался. Едва не ломая вёсла мы, развернули наше судно и вылетели на спокойную воду из узкого каньона. Если бы не Виктор, то Васю зарубили тут же на месте, подозревая, что днища обоих баллонов изорваны в клочья. На берегу, раздев кат от вещей, мы осмотрели баллоны. Ремонт не потребовался, но глубокие продольные порезы на тезе говорили, что ткань может в любой момент развалиться. Я замазал трещины клеем и мы, осторожничая, поплыли дальше. После похода нам всё же пришлось поменять днища оболочек на новые заплатив 500 рублей.
Ругать больше чем следовало, Васю было бесполезно, проклятый Негоро сделал своё поганое дело и прятался на катамаране. Я же ходил возле ката, чёрный как туча, только купили кат и на тебе - отличились! После этого я стал учить Васю отрабатывать приёмы гребков и вскоре Василий держал весло как профессиональный гребец, чётко накладывая плоскую лопасть с подворотом как бы черпая навыворот воду.
— Представь что весло не плоское, а вогнутое как ложка, которой ты черпаешь борщ, но так чтобы его влезало чуть больше половины, чтобы легче грести и весло не сломать, — учил я его. — Как представил там и черпай с навалом, чтобы твой борщ не выпал обратно в чашку. От этого гребок будет мощней и продуктивнее, а если замечу, что ты им просто макаешь, то пойдёшь по берег шелюговать. Это тебя быстро научит, как нужно грести правильно. А то мы понимаешь по рекомендации твоего наставника Виктора взяли тебя в команду, а ты шланговать вздумал, так не пойдёт. Олег шланговал и где сейчас Олег (я подмигиваю Олегу) отдельно гребёт. Смотри, не подводи старика, я на тебя надеюсь!
К нам всё время, на ночь, глядя прямо из тайги, выходили какие-то подозрительные мужички и примазывались типа посидеть-покурить-покараулить костёр, пока мы спим, их приходилось насильно выпроваживать, а самим сниматься и уходить подальше от греха. Там же лагеря одно время были кругом, и кто знает кто к нам приходил из тайги. Там же душегуб на душегубе.
Один рыбачёк когда мы стояли напротив горы Острый тур прикинулся вообще отдыхающим от мирской суеты и как-то незаметно для нас окрутил своим обаянием. Он предлагал выпить с ним его настойку на золотом корне, причём сам он её пить не пожелал, сославшись, что больше ею натирает ноги, что нам показалось странным.
Мы, вовремя сообразив, чем это может для нас кончится, и вежливо отказались типа руссо туристо облико морален, ферштейн, всё, валим от седова и быстренько!
Он, уловив из нашего разговора, что мы все из Екатеринбурга тут же прикинулся земляком вроде как с Уралмаша. Хотя чёрт его знает, откуда он на самом деле. Мы часто встречали туристов из нашего города, и в этом не было ничего удивительного. А самое интересное это то, что он понял из случайно оброненной мной фразы, что я занимаюсь торговлей на рынке рыбками и спустя, месяца полтора к моему удивлению припёрся туда. И как бы вскользь завёл старую песню мошенника, что ему срочно нужна небольшая, но кругленькая сумма и что ему на днях вот-вот должны перечислить Северные деньги. На что я ему ответил, что рад бы помочь да у самого ветер гуляет в карманах. После чего он не успокоился и давай мне класть на уши что ему надо у меня переночевать, так как сын у него неожиданно уехал в командировку и забыл оставить ключи, мол, ночевать негде. А по его хитрой морде видно, что жук ещё тот!
Видя, что со мной так просто не сладить он ещё покрутился где-то рядом и пропал. Так что такие проходимцы никогда не бывают случайными попутчиками. И то, что мы после его ухода на свою стоянку в километре от нас снялись среди ночи и ушли, возможно, сберегло нам жизни. Уж больно морда у него была подозрительно хитрая. От таких доброжелателей можно ожидать, всё что угодно и от них надо держаться подальше.
Так случилось, что пока мы плыли под нами мелкая вода (а мы хотели сделать связку на Усьву - не получилось, там тоже была мелкая вода, геологи сообщили) посередине реки появлялись длинные по километру открытые и подводные косы с тупиками слева и справа. Приходилось перетаскивать кат и вещи, чтобы не застрять там.
От Усть - Тыпыла до Верхней Косьвы еле пробились. До Большой Ослянки просто еле ползли по косам и среди больших камней, которые обнажились на шиверах.
Мы были там как раз в то время, когда там ликвидировали последние лагеря. Те бывшие заключённые кому некуда было ехать оставались тут же в тайге и подлавливали свою удачу на залётных туристах. Закусанные до смерти мошкой "синие" мужики одетые почему-то в чёрные робы занимали охотничьи избушки и старые брошенные дома в нежилых разбитых временем посёлках что уже было страшно.
В Верхней Косьве тогда уже вообще никого не было, кроме старых не в себе сидельцев. Они как нам рассказывали, втирались в доверие и обирали туристов. Не знаю как там сейчас, но дело тайга — медведь прокурор.
Ну и досталось нам в этот засушливый сезон!
Заезжие браконьеры всю рыбу отравили хлоркой. Перегородят реку сетями с разной ячеей и ждут, пока вся прибалдевшая от отравления рыба с верховья сама застрянет в сетке. Причём не волнует этих паразитов, что мелочь остаётся лежать на дне тысячами. И всё это делают гады по тихому рассыпая с вечера вечером хлорку из пакетов за три км до сетей, а сранья собирают и рыбу и сети. Пока мы плыли по реке, то ни разу не встретили инспекторов, только одних одиночных рыбаков жаждущих схлестнуться с браконьерами.
— Увижу этих чертей, перережу глотки! — грозился встреченный нам рыбак, но по его словам река постоянно наполняется рыбой из многочисленных притоков. А вот мальков гибнет много, а это невосполнимый урон для всей реки.
Что самое интересное каждый рыбак нам рассказывал одну и ту же байку, от которой мы стали уставать. «Ниже по течению у старого моста стоят огромные таймени с красными пятнами на спинках, лошади в сравнении с ними мелюзга, а эти что быки с рогами. Брать их надо за зёрба на рассвете пока они ещё зевают лёжа на боку».
Но сами они их почему-то не берут, говорят - великоваты!
В реке нами были найдены окатанные красные шары, оказалось, это река так обкатала обломки красных кирпичей. Раз выловили со дна Косьвы посуду зека - массивные ложки и чашки.
Однажды в прозрачной воде была замечена большая неподъёмная чугунная форма для отливки одновременно трёх слитков на прикид килограммов на пять каждый. Каких слитков, золота или чего другого мы так и не узнали. В формах просматривались буквы и знаки, но без гербов. Хотя известно, что клейма набивались после литья слитков. А тут при литье.
Механический метод нанесения клейма считается грубым, так как при этом могут возникнуть царапины. Его ставили в XVII веке с использованием тисков и отбойных молотков. Но при этом методе качество было более высокое. При таком способе 80% продукции подвергаются клеймению так оно долговечное.
Но в одном месте по указке того же старика Бессонова мы увидели трёх метровую каменную бабу — природное образование из цельного куска скалы. Обращённое вниз каменное лицо было кривое и с гримасой ужаса. Рядом среди елей было замечено жертвенное место, позеленевшие от времени рога оленя, медвежий череп, висящие лоскуты, нитки с цветными мелкими бусами и деревянный домик с куклой — иттарма. Место по всем ощущениям тяжёлое и гнетущее, даже деревья там были скручены и изогнуты в невероятных конвульсиях. Для интереса проверили жидкостный спиртовый компас — стрелка сама по себе гуляла в разные стороны. На перевале Иовские Ворота стрелка просто вращается из-за магнитного железняка, а тут дёргается в разные направления. Странная аномалия и поэтому высаживаться на берег мы не решились.
Со стоянками туго непролазная глушь. Везде пни и лежалые деревья видимо не пошедшие на распиловку. Утят тучи, чуть стоит их потревожить, как срываются с места и устраивают гонки по воде - зрелище!
Будучи в посёлке Большая Ослянка мы упустили возможность сходить к открытому месторождению золота в кварце. Виктор сказал, что не стоит туда пилить лучше потратить время на продвижение по реке мы, мол, и так здорово отстаём по графику из-за многочисленных мелей. Как я только не выгибался, ничего не помогало.
Местные рыбачки брались проводить нас за фунфырик спирта к Золотому руднику в верховья речки Сухой за золотыми самородками в кварце, о которых и старик Басманов набалтывал. Правда это или нет, он толком ничего не сказал, потому как успел укуситься и был уже хорош благодаря своему красному носу. Но рыбацкая молва на реке о золоте на Сухой под Ослянским камнем нам точно подтвердила, что самородки там есть только надо за ними сходить.
Посетившие нас местные, проспиртованные насквозь звероящеры, услышав непонятно откуда про наш интерес, поддакнули типа за золотом тут недалеко, ну это как на почту за редкими марками. Ага, оставьте на нас ваш лагерь, мы туточки покараулим. Короче нам стал понятен их обожаемый интерес, пришлось срочно сниматься и валить подальше от такого жизнерадостного соседства. Виктор сказал мне, если я хочу золото, то эти хлыщи меня проводят как в последний путь.
Не зря нас старик Бессонов предупреждал о таких дружеских встречах. На реке за весь поход мы насмотрелись на многих хитрых жуликов. Их радушное гостеприимство просто зашкаливало, чего и надо было опасаться. Накормят, напоят, зельем до коровьего мычания, а потом ищи ветра в тайге и ладно, что обдерут до нитки. А то нож в печень и — «ауфвидерзейн, майне кляйне, ауфвидерзеен!»
После этого проходя мимо избушки на левом берегу, я отпросился поговорить с местными мужиками как тут насчёт хлебушка, в смысле, где можно купить. А они мне наоборот стали предлагать купить в них огромную хрустальную друзу с мелкими розовыми кристаллами промеж больших. Видя, что я им не верю, проводили в избушку, где показали чудо природы. Избушка только с виду была избушкой, а внутри оказался железный гараж для старенького газика.
Мужики сказали в работают в Кизеле, на шахте деньги не платят и приходится ездить бить лосей, чтобы хоть как-то прокормить семьи и деньги им во как нужны!
Осмотрев друзу, я так загорелся её купить, что помчался к своим товарищам, но денег мне никто не дал. Как я не доказывал, что её можно продать в несколько раз дороже и все расходы окупятся, но народ окаменел, зажав кровные.
— Какие деньги ты что, нам бы ещё билеты купить на бронепоезд, да за перекладные заплатить! — негодовал партиец Виктор.
Словом облом, но самое удивительное, что никто не захотел сходить посмотреть на хрустальную друзу стоимостью 2 тыс. рублей, а зря. Сорока сантиметровые кристаллы были удивительной чистоты и только по приезду домой я узнал истинную её стоимость на 2003 год — 60 тыс. руб. А деньги были, но не захотели обогатиться, кретины!
Я спросил как бы, между прочим, у охотников о каком в посёлке толкуют Золотом руднике. Они сделали большие глаза и замолчали. Я не стал настаивать, но один из них посмотрев на своих товарищей, посоветовал не суваться в верховья Сухой речки, сказал, что место там худое люди, который год пропадают. Странно, что туристы целыми оттуда уходят, а местные охотники пропадают.
— Может их медведь-людоед их таскает? — спросил я.
— А почему туристы живы-здоровы? Вот в этом-то и загадка. И ещё там что-то ухает и воет диким криком. А вдоль речки колья с черепами стоят и холодно, так что постоянно туман стелиться как гробовой саван. А в горе Плехан тот самый Золотой рудник с дырой для железной узкоколейки. Золота там говорят немеряно, но кто там был, обратно не возвращался. А подле высоких елей резной терем стоит в два этажа с кабаньими головами внутри на стенах да диваны стоят обтянутые человеческой кожей с татуировками невиданной красоты. Синие якоря, бригантины полные парусов, пираты, знойные красавицы и картины под стать Леонардо со всякими фламандцами.
— Значит, вот о чём умолчал старик Басманов, пугать не хотел, — сказал Олег.
В общем, мужик думал, что нагнал на меня страху. Я всё это потом пересказал товарищам, и после этого наша жизнь наполнилась запоздалыми разговорами о драгоценных камнях и золотых самородках. Мы загорелись жаждой наживы. Золотая лихорадка завладела нашими умами, но не настолько, чтобы свихнуться. А когда мы с реки увидели зияющую в скале огромную дыру, то дружно закричали.
— Ура! Пещера!
На полу огромной пещеры лежали куски медного колчедана внешне похожего на золото, если знаешь что это такое. Вася никогда не видевший медный колчедан решил, что это золото и незаметно прикарманил кусок. Ну, мы тоже взяли себе по куску для коллекции, а Вася спросил, что он может купить на свой увесистый кусок золота. Тут мы наплели ему, что можно купить дорогую пузотёрку, холодильник, стиральную машину и прочую бытовуху. Тут Вася сбрендил головкой и стал собирать куски медного золота совершенно нас, не стесняясь, а мы на полном серьёзе стали ему помогать. Правда, когда он узнал, что ему за это светит статья, то рванул в тайгу.
— Моё золото, не отдам!
В общем, когда мы поймали беглеца - скрытого шизофреника, то едва не на давали крепких юлей. От скорой расправы его спас Виктор, объяснив нам, что у Васи могут быть припадки.
Вот так мы узнали, что у Васи оказывается не все дома, друг Виктора попросил его взять Васю в поход, и он его взял, а Олег лишился места на катамаране. Ну, повезло, ну счастье привалило, спасибо тебе Витя, по гроб жизни обязаны!
Вообще-то мы и не замечали, что у Васи не всё в порядке, но после этого случая стали за ним приглядывать и обнаружили что он в некоторых вещах полнейший тормоз. Хотя жизнь с Васей у нас стала веселее. И ещё обнаружилось, что Вася вёз с собой альпийский лук, который собирался посадить у себя в саду. Ну, растение скоро загнулось на жаре, а потом как оно стало, загнивая попахивать, кто-то его незаметно выбросил и Вася, как ни удивительно о нём забыл типа, а был ли лучок?
Олег до сих пор меня убалтывает сходить к Золотому руднику, но мне уже хватило летних тасканий катамарана по обмелевшей реке, пять км в день - офигительное удовольствие! Весной же опять в грязь, что идти никуда не хочется, более 30-и походов на байдарке и катамаране в снег и дождь тоже мало приятного.
Всё это можно списать на молодую безбашенность, когда море по колено. Может осенью, когда дожди наполнят реку водой ещё можно пободаться, но надо собирать шоблу проверенных товарищей с лайками. Место там уж больно жуткое. Провести отбор на "торможение" на всю голову, хватит с меня одного Васи. Но Вася оказывается, не был бы Васей, если бы не закончил физфак УПИ - кто его туда пропихнул, остаётся для меня загадкой, и по сей день. Даже его наставник Виктор иногда чешет репу, ну как такое возможно! Так шизоид же, ердёнать!
Только после посёлка Рассольного с прибытием большой воды наступило облегчение.
После Рассольного в наши планы входило сделать связку с рекой Усьвой напротив речки Тисканихи где ориентиром на неё служил вытянутый остров и мы озабочено осматривали правый берег. Правда, надежды было мало, все речки пересохли. Приставать к берегу предполагалось у левого глубокого берега. И ещё нам надо было искать тропу на Усьву, а где её искать, указателей там не было, но скоро к нашему удивлению мы увидели недалеко от нас выезжающую из кустарника ботовую машину военного образца ГАЗ 66. В кузове стояли люди, они смотрели на нас. Мы поздоровались и спросили далеко ли до Усьвы. Нас поняли с полуслова глядя на наш катамаран.
— Нет, вам на Усьве делать нечего, воды нет, вы там надолго застрянете, год нынче сухой, вам лучше идти до водохранилища там, на попутке на станцию Чусовая Половинка, все так делают, — объяснил наше положение водитель.
— А если сходить посмотреть? — спросил Вася.
— Можно, пятнадцать км в одну сторону, посмотрел и столько же пилить обратно, — усмехнулся водитель.
— Прощай Вася, — сказал, чуть ли не всплакнув, Олег.
Но Вася, заглянув в мрачную глубину исчезающей в лесу дороги и оробев, спросил у водителя.
— А как там с медведями?
— Полный комплект. Ждут!
— А может, вы нас подбросите до станции? — спросил наш итальянский крестьянин Ромул.
— Зачем, у вас впереди ещё много чего интересного, чего машину зря гонять, — водитель махнул в сторону Широковского водохранилища. — До него недалеко пятнадцать км. Дойдёте до залива Рассольного это ещё двадцать км, а там веранды с отдыхающими. Отдохнёте после такого сухого перехода, там и машину поищете, тоже как вы ходил по реке, знаю.
Машина ушла берегом по галечнику, а мы остались.
Олег настойчиво советовал Васе никуда не сворачивать и идти прямо до самой Усьвы по пути собирать сказки, предания. Вася отнекивался едва не до слёз.
— Главное, когда дойдёшь не возвращайся, — напутствовал он его.
Вася понял, что его разыгрывают, и отошёл от Олега собирать красивые галечки. Чтобы не отстать от Олега я вручил Васе большой голыш килограмм на десять.
— Маме привезёшь капусту солить.
— Тяжёлый его таскать, — сказал он, с опаской прикидывая вес камня.
— Зачем пусть на катамаране едет!
В полдень мимо нас проплыла супружеская пара из Москвы на полиэтиленовых мешках. Это был их самый бюджетный вариант исходя из их, как они выразились бараньего веса и снаряжения. Надутые мешки скреплялись скотчем один к одному, потом обёртывались кусками полиэтилена и катамаран готов.
Это была первая пара туристов, которую мы встретили за всё время нашего пребывания на реке. Не считая охотников, рыбаков, "синих" и местных жителей. Их плёночный катамаран настолько был прост, что я даже подумать не мог, что так можно ходить на сплавы, а ведь впереди их поджидало серьёзное испытание - Широковское водохранилище. Но ребята сказали, что это им не в первый раз у них и спас жилеты имеются на всякий случай. Если что они и по суше пройдут оставшиеся километры вещей-то у них финик да ничего. Потом мы их видели на галечном пляже как они трахались но нас, кажется не заметили и мы спокойно проплыли мимо. Только Вася ещё долго оглядывайся и удивлялся, ну как так можно! Голыми да при людях!
— Так Вася это лучше чем мучить твою подружку Дуньку Кулакову! — залился смехом весельчак Олег.
До водохранилища доплыли спокойно без происшествий, Вася под волчьим надзором Олега вёл себя как смирный барашек. После долгого перехода наша вёсельная команда работала слаженно, никто лишний раз не загребал и катамаран плыл чётко по курсу. И кстати бытующее мнение, что по морю корабль должен идти, а не плыть не верное. Корабль именно плывёт, потому что в нём это так заложено, пешком ведь по воде кроме Иисуса никто не ходить не может, утонуть можно без особого статуса. И то, что многие говорят что корабль «ходит» это обычный разговорный жаргон и не более того. И настоящим сплавщикам об этом не знать стыдно, чтобы не приняли за пресноводных Борзятниковых то есть пижонов по Шишкову.
Водохранилище встретило нас широким волнующимся морем, от чего стало как-то тоскливо. Видя, что день ещё не кончился и лучше потратить его остаток с умом я предложил ложиться, спать, а завтра с рассветом пока штиль и нет качки плыть до левого мыса. Это я сказал для того чтобы завтра не вставать рано, а плыть сейчас пока есть время. Посовещавшись, большинство, решило, что лучше отправляться сейчас, чтобы утром подольше поспать. Воздержавшихся и голосовавших против этого предложения не было.
Мы спокойно, но с нажимом проплыли расстояние до крайнего левого мыса с бухтой, где находилась огромная веранда для отдыхающих со столами и скамейками. Там же были нарублены дрова для костров. Сделано всё настолько умно, что стоявший лес от порубок не страдал, поскольку в этом не было надобности. Отдохнув, мы поплыли дальше на встречный западный ветер до следующего мыса всё тем же левым берегом. Волны нарастали, и скоро под нами плескался кипящий котёл. Бедный Олег на «Зодиаке» боролся с волнами как мог, вся его надувная посудина была залита водой, так что он успевал и грести и вычерпывать воду.
Не выходя на берег, мы ринулись до следующего мыса, от которого взяли вправо и прошли под прикрытием правого берега до горы Лысой 350 м, где решили встать лагерем. Берег в этом месте был крут, но, по-моему настоянию мы подняли на поляну наш катамаран и успокоились - не украдут. Я правильно рассуждал, что ворьё могло и здесь промышлять и нечего лишний раз побуждать его, нас ограбить. Там же с нами произошёл смешной случай, Ромул наш итальянский крестьянин был за главного шеф-повара, когда мы услышали непонятный шелест, как словно бы это сыпали гвозди на железную крышу. Он в недоумении посмотрел в небо и стал озираться по сторонам - что случилось? И вдруг когда все были на расслабоне, как на нас обрушился холодный дождевой душ. Как тараканы на раскалённой сковородке мы засуетились, спасая от дождя, хватая по пути всё то что подвернётся под руку, и забрасывали в палатки. Вымокли, конечно, все до нитки. Душ поливал минут пять, а потом так же внезапно исчез. Мы вылезли из палаток с немым вопросом, а что это было?
Ромул заглянул в супчик, он был до краёв залит водой, как и сам костёр. Вермишелинки как живые покачивались на поверхности. Посмеявшись над собой, мы занялись сушкой промокших вещей. Натянули верёвки меж деревьев и повесили всё, что подверглось дождевой атаке.
— А супец-то с опарышем! – сказал крестьянин, показывая на плавающие личинки вермишели.
Пришлось часть воды слить и продолжить варить супчик. Вася, нахмурившись, изучал взлетающие в воде вермишелинки с видимым отвращением.
— Ты что на них смотришь, сейчас есть будешь, — сказал ему Олег.
— Как есть это же опарыш? — сказал, отпрянул Вася.
— Да не ссы это его лапки, а сам-то он на дне варится, его твой наставник съест!
Виктор настоятельно весь поход всем рекомендовал, есть картофель. По его неумолимой просьбе мы купили целых два мешка. Он, наверное, думал, что все двадцать пять дней мы только и будем уминать его дурацкую идею за обе щёки. Укроп он и в Африке укроп. Потом он избавился от него оригинальным способом – он его дарил вёдрами, обходя веранды, с отдыхающими расписывая свой картофель как очень редкий сорт. Но килограмма три он всё-таки заныкал чтобы закормить нас на смерть в поезде.
Машину мы нашли быстро так же быстро и договорились с молодым парнем. Оказавшись на станции, Чусовая Половинка купили билеты и стали ждать поезд. Последнюю гадость что сделал Вася в этом походе он два раза сбивал всю настройку на фотоаппарате когда я ему давал его чтобы он нас снял на фоне станционного домика.
— Ты что сука крутишь, - сорвался я на него. - Дали так только кнопку нажми и всё!
Но Вася опять всё испортил. Толи он действительно был полный тормоз, толи Виктор перестарался в своём стремление угодить своему другу, взяв с собой его ненормального сынка. Вася и фотографию где я жарю рыбу, угробил, смазав резкость своими шелудивыми пальчиками.
— Хрена ли ты пальцем в объектив лезешь дура! Там кнопки нет!
— А давайте я ему пальцы отрублю, — вызвался Олег.
К ночи пришёл наш поезд. После посадки Виктор куда-то исчез.
К сожалению самое неприятное, что купленные билеты всё решили за нас, распределив по всему вагону, но не вместе.
Билет Олега запихнул его куда-то к чёрту на кулички, я и Виктор были рядом, остальных пришлось разыскивать буквально с факелами. Когда я отрубался в постели, меня разбудил сияющий картофельный папа и буквально убил на месте.
— Серёга пошли есть картошку, пока горячая!
— Убийца, — простонал я, поднимаясь с постели.
Оказывается, он подсуетился к проводнице, расписав, какой мы проделали героический маршрут, после чего она, пустив слезу, разрешила отварить ценный сорт картофеля Кара-Тете ни откуда-нибудь, а из самой Новой Зеландии! Как ей протёр по ушам наш картофельный папа. За что и подарил ей целое ведро ценного картофеля, советуя часть обязательно сохранить, а после посадить у себя в огороде.
Пододвинув спящих попами мы присели у столика, и ели через силу проклятую новозеландскую картошку, засыпая на ходу и подталкиваемые Виктором.
— Ребята, это последняя…
— Вот уж нам повезло... — тихо сказал Олег.