- Боже мой! - в квартиру шумно влетел взбудораженный Остап, и начал нервно расхаживать по комнате, хлопая о бока пальто чересчур длинными рукавами, скрывавшими даже кисти рук.
- Что? - подхватила его настроение жена, только проводившая своего супруга, и уж приступившая к мытью посуды.
- Я опять надел это чёртово пальто! Где моя куртка?
- Не знаю.
- Поищи.
Женщина бросилась искать.
- Я в этом пальто чувствую себя даже беднее, чем и без того являюсь.
- Не причитай. Почему сразу не одел?..
- Я торопился. Снова полез не в тот шкаф.
- Будто у нас несколько шкафов.
- Полтора!
«Полтора шкафа» было вполне точным определением, характеризующим число мест, в которых семья Тресковых могла хранить свои вещи. Не сказать, чтобы размеры их невзрачной квартиры располагали к чему-то большему.
Нет, они не были бедными, конечно нет. Это были люди вполне себе среднего достатка. Просто один был с некоторых пор стоящим на бирже труда, а вторая - достаточно ленивой.
Тресков лихорадочно продолжал ходить из стороны в сторону по комнате, хлопая рукавами о бока.
Его жена же кинулась ко второй половине этих шкафов, в поисках куртки.
- Вот. - она достала достаточно приличную, но дешёвую куртку, находящуюся не в самом лучшем состоянии.
- Спасибо. - муж, торопливо скинув с себя осточертевшее пальто, надел приличную куртку, взял в углу укулеле и ушёл.
Супруга смотрела ему в след. Дверь закрылась. Вздохнув, женщина вернулась на кухню.
Остап, в то же время, пошёл до ближайшей пешеходной улицы. С утра людей, заинтересованных в музыке, как правило, не было. Он это хорошо знал. Нет, конечно, люди были, однако те люди - что по каким бы то ни было причинам бродили по улице утром, в рабочий день - как правило, не находились в том расположении духа, чтобы наслаждаться любым искусством и, тем более, давать за него деньги.
Но делать нечего. Если простоять на пешеходной улице целый день, то, в конечном итоге, может и копейку, а получишь. Остап понятия не имел, зачем ему эта копейка. А всё равно приятно. Раз ему приходится перебиваться временными заработками, то будет так получать хоть что-то.
Чисто гипотетически, если зарабатывать по копейке в течении ста дней, то можно накопить на один рубль. Зачем ему один рубль, Остап так же не имел представлений.
Зато вечером начиналось блаженство. Все, уже, напротив, расслабленные, гуляли по улице. С облегчением, возвращались с работы. Тогда у публики настрой был совершенно другой, и можно было всё же собрать на своих песнях приличную сумму.
Музыкант, наконец, дошёл до места, где обычно сидел и играл на укулеле. Не зря он возвращался за курткой. Холод был слабый, но вот ветер просто страшно задувал, пробирая до дрожжи.
Остап присел, прислонившись спиной к стене.
Этот день вышел неудачным. Даже к вечеру не появилось ни одного щедрого человека. В кепке, используемой Остапом, неприглядно лежали три тусклые монеты по десять рублей и один грязный пятак.
Мимо проходили благополучные люди, с хорошей работой, опрятно одетые, с толстыми кошельками. Смотрел Остап на них с завистью. Ему бы очень хотелось так же иметь нормальную работу со стабильным достатком.
Внезапно, кто-то бросил в кепку ещё одну монету. «Хоть на этом спасибо.»- угрюмо подумал Остап и поднял глаза.
Перед ним стоял среднего роста мужчина лет тридцати, в сером плаще. Он был аккуратно причёсан и в целом выглядел человеком достаточно покладистым. Он стоял на месте, не торопясь никуда идти, и слушал то, что играл Остап.
Тот обрадовался. Давно рядом с ним не создавалось слушающей аудитории. Остап начал прикладывать все старания, чтобы угодить своему слушателю. Тот не подавал, на удивление, никаких признаков удовольствия или неудовольствия издаваемыми струнами укулеле звуками. Но он заинтересованно смотрел на Остапа, от чего становилось не по себе. Больше слушателей за целый день не набралось. Несколько раз останавливались люди всего на пару минут и потом уходили. А этот странный тип продолжал стоять.
Близилась ночь. Вздохнув, Остап сложил укулеле в чехол, застегнул его и уже начал подниматься, как тут его утренний слушатель, наконец, подошёл ближе:
- Добрый вечер.
- Добрый... - настороженно отвечал музыкант.
- Вы неплохо играли.
- Оценили?
- Не назвал бы себя ценителем музыки.
- Что же время теряли, наблюдая за мной?
- У меня есть к вам выгодное предложение.
- Ко мне?
- Да. Хотите выслушать?
Остап взвалил чехол на плечо:
- Валяй.
- Я так понимаю, у вас не самое лучшее финансовое состояние?
Они медленно побрели вдоль улицы.
- Верно. - не стал отрицать музыкант.
- А хотели бы ненадолго разбогатеть?
Начал накапывать дождь. Человек остановился у двери дорого ресторана и открыл её, приглашая Трескова зайти. Тот растерялся. Нерешительно, прошёл он внутрь. Там всё было обставлено с блеском и роскошью. Оба сели за столик. Спеша, к ним подбежал официант, положив перед ними меню:
- Вас будет двое?
- Да, - отвечал странный проводник Остапа. - Мы только перекусить. Хотя... - он глянул на самого музыканта. - Может, мы закажем ещё что-то.
Остап сглотнул. Конечно, ему хотелось есть. Но он не знал, прилично ли конкретно в таких обстоятельствах об этом говорить.
- Конечно! - вскрикнул он, отвечая с запозданием на заданный пред входом вопрос своего спутника. - Я согласен на любую работу.
Собеседник приятно улыбнулся:
- Работать не надо.
- Да? И в чём подвох?
- Подвох?
- Подвох.
- Я уже сказал - ключевое слово в сделке - «ненадолго».
- На сколько?
- На неделю. А затем ты мне за это должен будешь каждый день платить по рублю. Это ведь для тебя не так и много?
Остап задумался. Рубль действительно немного. Но стоит ли это недели блаженства? Хотя, что можно за эту неделю сделать? Ничего. А рубль? Даже если посчитать: за месяц он будет терять по тридцать рублей. А тридцать рублей это... тридцать рублей! На них можно купить... жвачку например, а может даже лапшу быстрого приготовления! Но, с другой стороны, что это - тридцать рублей? Если постараться, он может столько и за день заработать - если их отдавать он ничего серьёзного не потеряет.
Музыкант пристально вгляделся в лицо человека, предложившего ему такую странную сделку. Тот вполне вызывал у него доверие. На худом лице была лёгкая искренняя улыбка. Глаза часто моргали. Это важный пункт. Многие почему-то убеждены, что злоумышленники всегда неуверены и, когда пытаются вас надуть, постоянно отводят взгляд, не смотря вам в глаза. С первых же слов ясно, что это чушь. Все хитрые люди, от мелких мошенников до крупных политических интриганов напротив всегда будут смотреть вам прямо в глаза, не моргая, ибо так проще надавить на собеседника. Этот же субъект достаточно часто моргал, и этим почему-то вызвал благосклонность.
Недолго раздумывая, Остап согласился:
- Ладно. Будет по твоему.
- Замечательно.
К ним вернулся официант:
- Что-нибудь надумали?
- Несите нам всё самое лучшее, и что недолго готовиться! - Ответил спутник Трескова.
- На какие деньги? - удивился музыкант.
- Как - на какие? На ваши. - Пожал плечами его собеседник.
Официант убежал. За время, что они просидели в ресторане, на столе перебывали: сдобренные ароматным маслом свежие макароны, шейка рака с баклажановой икрой, поджаристая рулька, нежный - щедро политый соусом из кваса- молочный ягнёнок, лоснящаяся утка с запечёнными сливами.
Остап схватился за живот:
- Можно я жену сюда позову?
- Зовите, - не стал препятствовать собеседник.
Они заказали такси комфорт-класса, и скоро за столик медленно присела супруга Трескова, по-началу решившая, что её похищают:
- Остап, и ты тут?
- Представляешь, дорогая, у нас теперь есть деньги. Тьма денег!
Его жена потеряла дар речи.
- Я, правда, не знаю, не промотал ли я уже их все, - заметил Остап, осматривая накрытый стол.
- Вы не можете их так быстро спустить, - отрицательно помотал головой «благодетель» Тресковых. - Мы же не договаривались на конкретную сумму. Сейчас, ваши финансы неограниченны. Можете тратить - сколько хотите.
Спокойно доев остатки не то обеда - не то ужина, они вышли из здания.
- Теперь домой? - спросил супругу Остап.
Та молча кивнула.
- Верно, домой, - подал голос товарищ по сделке.
Их всё ещё смирно ждал таксист. Присев в машину, все трое отправились в неизвестном направлении.
- Куда нас везут? Мы живём не там. - заметил Остап.
- Вы живёте именно там, - твёрдо ответил товарищ.
Высадили компанию рядом с огромным пригородным коттеджем.
- Надеюсь, вы не хотите сказать, что он наш? - поразился Остап.
- Надеятся не стоит, - ответил неизвестный.
Он первым пошёл в дом. Чета Тресковых следовала за ним. На их пути были украшенные картинами коридоры, огромные комнаты, и милые внутренние дворики, пока компания не дошла до лестницы, по которой и поднялась на не менее впечатляющий своим видом второй этаж.
- Это всё ваше, - констатировал незнакомец. - Но чуть не забыл!..
Он подал Остапу банковскую карту:
- На ней, собственно, ваше состояние. Только не теряйте слишком голову. Через неделю она заблокируется. То что успеете приобрести, разумеется, останется при вас.
Воцарилось молчание. Его прервал дверной звонок. Все спустились на первый этаж. Дверь открыла жена. На пороге стоял человек с счётом в руке:
- Здравствуйте?
Трескова молча помахала ему рукой.
- Лев Гарцин тут?
- Тут, - ответил до сих пор не представленный спутник Тресковых.
- Так и знал! - подскочил Остап. - Это всё подстава! Фарс!
Человек у порога испугался.
- Вы о чём? - спросил музыканта Гарцин.
- Я с самого начала подозревал, что вы меня разыгрываете! - он щёлкнул Льва по носу, что не помешало последнему оставаться невозмутимым. Речь как о самом Льве, так и о его носе. - Сейчас этот товарищ нам всё расскажет! Вся сделка фальшивая.
- Как?! - у жены Остапа прорезался голос.
- Успокойтесь вы! - вмешался человек у порога, наблюдая за скачущим Тресковым. - Я пришёл вам вернуть сдачу из ресторана.
Тресков поскользнулся и упал лицом об пол.
- Вы заплатили немного больше, чем нужно, поэтому меня послали вернуть вам... пять рублей.
- Я вам их специально оставил на чай, - пояснил Гарцин, и край его рта непроизвольно дёрнулся.
Мужчина на пороге достаточно информативно кашлянул и тихо ушёл, прикрыв дверь.
Тресков начал подниматься с пола, встав на четвереньки. Его лицо выражало... вообще, прежде всего, оно выражало боль от падения на пол. Но ещё оно выражало тревогу. Происходящее не отпускало Остапа, и всё представлялось ему большим, неубедительным спектаклем. Дабы проверить своё предположение на практике, он ещё раз, уже нарочно, приложился лицом о ламинат. Скажем, что «теория подверглась твёрдой критике».
Гарцин полунасильно поднял Трескова обратно на ноги.
- Что-то тут нечисто, - сказал тот.
- Конечно, ты только что собой дважды пол протёр. Почему ты так уверен, что он должен быть чистым?
- Нет, Гарцин, вы что-то замышляете. Либо деньги эти чёрные, либо...
- Всё честно.
Остап сглотнул, осматривая карту:
- А я в чём?..
- Моя выгода?
- Да.
- Нет.
- В смысле?
- Мне нет от этого выгоды... - Лев по-простому, и даже как-то душевно рассмеялся. - Конечно, я шучу. Выгода очевидна - тот рубль в день, что ты мне будешь переводить, обеспечит мне постоянный заработок!
Тресков промолчал. Почему-то он не осмелился говорить о том, что рубль в день - это всего триста шестьдесят пять рублей в год. Очевидно, собеседник бы от этого отшутился.
Мужчина решил просто принять карту. Они проводили Гарцина, а затем легли спать.
Остап положил руку под мягкую подушку и укрылся одеялом. Сперва, было трудно уснуть из-за не дававших покоя мыслей о том, что всё это значит, и какие всё же обстоятельства привели к тому, что он спит в богатом доме, а на его счету огромное число денег.
Но, со временем, Трескова и это отпустило, и он уже начал воображать, как он все эти средства потратит. В полудрёме, пред глазами плыли виды пафосных ресторанов, проносились дорогие магазины с одеждой, блестели шикарные машины...
О том времени он вспоминал ещё долго. Прошла неделя. Затем и месяц. Время, как водится, необратимо спешило вперёд. А эта странная сделка, продлившаяся всего семь дней — по истечению которых, карта, действительно, резко заблокировалась — представлялись Остапу каким-то светлым, но туманным воспоминанием, о давно минувшем эпизоде жизни.
Огромный дом содержать было не на что, и Тресковы, без денег, вернулись в старую маленькую квартиру, где кое-как уместили в свои полтора шкафа накупленную модную одежду. Ту часть, что в шкафы не поместилась, они продали, по крайней мере, обеспечив себя таким образом пропитанием на ближайшее время. Ежедневный рацион вновь стал невзрачным. Жизнь, постепенно, возвращала себе прежний облик.
Курьером Остапу нашла записка, где говорилось, что в местный почтовый ящик он должен класть ежедневно по одному рублю. Эту часть договора он благочестиво соблюдал.
В один день, до мужчины дошло, что всё это – и встреча с Гарциным, и неделя сладкой жизни – были уже ровно год назад.
Работы он так пока и не получил. Приходилось жить на пособие по безработице, и, переодически, продолжать подрабатывать уличным музыкантом. В который раз, он возвращался вечером домой, подходил к почтовому ящику недалеко от дома, залезал рукою в карман и... ему в голову пришло, что монету туда можно и не ложить. А что? Уже год прошёл. Год – целый год он просто так, за давно совершённую заслугу, платил по рублю за день. Рука мужчины остановилась. Он оставил монету в кармане, и просто прошёл мимо.
Жена уже спала. Он быстро перекусил и лёг рядом. Следующим утром, он встал, взял инструмент, и решил ещё немного поиграть для публики, ради небольшого дополнительного заработка. С самого момента, как он вышел из лифта, и в течении того, как он брёл по городу, рядом не отставая шёл какой-то тип. Только спустя время лицо всплыло в памяти, и Остап его узнал:
- Лев?!
- Я страшно голоден. Ты позавтракал?
- Да.
- Мог бы и соврать, из элементарного приличия. Составишь мне компанию. Предлагаю зайти в тот же ресторан.
Остап никак не стал комментировать, что Гарцин не предал предложению «Составишь мне компанию» какой-либо вопросительной интонации.
- Какой ресторан? - спросил он за место этого.
Они зашли в то же заведение, где им довелось ужинать ровно год тому назад. На удивление, в зале было пустынно. Лампы не горели. Отсутствовал практически весь персонал, за исключением кофевара у стойки.
- Мы закрыты, - оповестил он.
- Почему нет вывески? - спросил Гарцин.
- Вообще, мы ещё формально работаем. Но помещение купили другие хозяева, и мы потихоньку от сюда съезжаем.
- Если работаете формально - можете формально нас обслужить. - не стал возражать Лев.
- Вы не поняли. Тут практически нет съестного.
- Ну, мясо приготовить можешь?
- Я - бариста.
- Тогда приготовь кофе.
- Турки нет. Её увезли.
- Неси - что есть.
Кофевар удалился. Товарищи, если так их можно назвать, присели у окна. Было раннее, пасмурное, серое утро. Закинув ногу на ногу, и подперев рукой висок, Гарцин наблюдал за улицей:
- Так и не работаешь?
Постояло молчание, в течении которого до Трескова доходило, что обратились к нему:
- Нет,
- Сочувствую.
- Я себе тоже.
- Мог бы посочувствовать мне. Почему деньги не прислал?
- Так, денег нет.
- Ты же на что-то живёшь.
- Сам себе поражаюсь.
- Рубль на стол, - холодно попросил Лев.
Удивлённо моргнув, Остап крайне медленно выложил монетку, слегка брякнувшую о поверхность деревянной столешницы. Её тут же взял Гарцин и потерянным взглядом осмотрел, покрутив перед глазами:
- Понимаешь, что чуть так же не лишил меня дохода?
- Из-за одной монеты? - не понял Тресков.
Лев откинулся на спинку стула:
- Зачем она нужна мне, знаешь?
- Задал этот вопрос одним из первых. А, - тут же спохватился Остап, и щёлкнул пальцами. - И ещё — откуда у тебя столько денег.
- Они мне достались в качестве доли от наследстве двоюродного деда, - отмахнулся его собеседник. - Помню, я смотрел на эти сбережения и думал - куда их вложить? Давным-давно, много я истратил в пустую денег в лотереях. Эта глупость сделала меня несколько более осмотрительным в расходовании средств. Я знал, что всю эту сумму потрачу легко. А хотел обеспечить себе постоянную прибыль. Плохо, честно сказать, разбираюсь в инвестициях.
- Там так же, как и в лотерее, легко нарваться на мошенников.
- Правда. Потому я боялся всех этих компаний, и тому подобного. А потом ко мне пришла вздорная, но остроумная идея. У нас на Земле около двух с половиной миллионов городов. А в каждом есть хотя бы около десяти бомжей, нищих, и просто безработных. Им вряд ли станет тяжелее, если забирать у них по одной единице местной валюты каждый день. А если договориться так сразу с несколькими нищими из каждого города - можно получать где-то около двух с половиной миллионов рублей в день...
- И ради этого им стоит давать кучу денег на одну неделю?
- Глупо. Но я так поступил. И, в моём случае, вклад оказался удачным. Все мои расходы почти что окупились. Пришлось установить несколько знакомств в почте, чтобы устроить всю эту сложную систему. Ежедневно мне приходил сверх четырёх миллионов рублей. Только ты зажал один несчастный рубль...
- Ты по четыре миллиона получаешь, а мне есть не на что!
- Лжёшь! - Лев непроизвольно стукнул по столешнице. - Иы мог тратиться на что угодно целую неделю. Мог бы вложиться в магазин. Мог бы построить дом. Мог бы дать, в конце концов, взятку и получил где-нибудь завидную должность. Каким, объясни, ты дьяволом спустил всё на еду и шмотки?!
- Так захотелось!
- А надо было ранее думать.
- У меня никогда не было таких обширных средств. Мог бы мне сказать - как их использовать!
Гарцин уронил монету, запустил руку в волосы и опустил веки:
- Я поэтому тебе и сочувствую – что ты за идиот?! Вот почему я кормлю людей за просто так, а они только больше страдают? Может, это я где-то поступаю не так...