«Слышали, как Ника Давидовна назвала наряд госпожи Плоховой?», «Как?», «Безвуксным», «Так и сказала?!», «Говорят, что она так сказала», «Поразительная бестактность.» - слушал краем уха Болеслав Миловидин шедший рядом разговор нескольких девушек. Миловидин - общепризнанно один из самых видных и великих людей. Поэтому, кто он такой вы на вряд ли знаете. Но не волнуйтесь, я вам его представлю. Бывший гвардейский офицер, бывший моряк, бывший географ, путешественник – так же бывший – и бывший естествоиспытатель. Наиболее богатый и известный человек в городе. Временно безработный.
Разговор, привлёкший его внимание, затих. С другого конца зала приближалась сама госпожа Плохова.
- Варвара Павловна, - почтительно кивнул Болеслав.
- Доброго вечера, Болеслав Анатольевич.
- Знаете, что сказала Рыкачева о вашем наряде?
- Ой, - смущённо отмахнулась Варвара Павловна. - я знаю. Я так долго и кропотлива собиралась на этот раут...
- Она сказала, что он безвкусный.
Плохову передёрнуло:
- Как?!
- Не смотрите на меня. Я, честно, не разбираюсь в одежде...
- А что это, Рыкачева лучше в ней разбирается?
- Возможно.
- Я не могу так оставить это оскорбление!
- Я вас прошу, не портьте всем праздник...
- Как вызвать человека на дуэль?
- Дуэль?
- Да.
- Они запрещены.
- Но ведь вы на них бьётесь.
Миловидин помолчал. Потом коротко обронил:
- По правилам, для вызова на поединок нужно бросить в оппонента элементом одежды. Обычно, используют перчатку.
Затем он удалился. Варвара Павловна кивнула и, прищурившись, посмотрела в сторону видневшейся в толпе Ники Рыкачевой.
Рыкачева, молодая и достаточно милая девушка, смогла собрать вокруг себя весьма широкий круг общения. Никто из собравшихся рядом с ней дворян и интеллигентов не ожидал, что сейчас их собеседнице прямо в голову прилетит чей-то сапог.
- Я вызываю тебя на поединок! - выкрикнула Плохова.
Зал застыл в оцепенении. Ника, потирая ушибленный затылок, с трудом поднялась в пола. Все гости на мероприятии обменялись растерянными взглядами.
Особенно поражён и испуган был брат Ники, Илья. Он понимал, что девушка не может сама за себя драться на дуэли. Кто-то должен за неё заступиться, и в сложившейся ситуации, это, очевидно, будет он.
Однако, с удивлением для себя, Илья Рыкачев без затруднений избежал такой учести: Из толпы в перёд вышел никому не известный молодой человек с пылающими благородной храбростью глазами и произнёс:
- Я буду биться за госпожу Рыкачеву.
- Простите, а вы кто? - удивилась Рыкачева.
- Евгений Лутовинов.
Илья заспешил к Лутовинову:
- Сударь, разрешите мне быть вашим секундантом!
- Я не против.
- Это всё хорошо, - прервал их пристрелый хозяин дома, обводя взглядом обе стороны конфликта. - Только позвольте узнать, кто будет драться за Варвару Павловну.
Заново воцарилась тишина. Варвара Павловна об этом не подумала.
- Дуэльный кодекс запрещает принимать женщинам непосредственное участие в подобного рода поединках.
- У меня есть один старый семейный друг. - отозвалась Варвара. - Я напишу ему и он за меня заступиться.
- Отлично.
- Выбирайте время и место! - бросила Варвара в сторону Ники.
- А можно время на размышление?
- Нет!
- Тогда, давайте завтра, с утра, на северной опушке леса.
Утром, на опушке они и встретились. Дамы, обмахиваясь веерами, сидели чуть в стороне. Рядом стояли два секунданта: Илья Рыкачев с одной стороны, и Болеслав Миловидин с другой.
Перед ними стоял Лутовинов, нервно притопывая ногой:
- И где мой противник? - спросил он.
- Скоро будет. - спокойно отвечал Болеслав.
Агрессивно обмахивая себя веером, Варвара недружелюбно поглядывала на Нику:
- Ну, я тебе набью сейчас морду.
- Прошу, сохраняйте уважение друг к другу. - настоятельно попросил Миловидин.
На горизонте показалась фигура.
- А вот и мой соперник, с которым мне сегодня предстоит сойтись у барьера! - гордо вскинув голову, воскликнул Лутовинов.
Фигура резко остановилась. Рыкачев пригляделся. Он тут же понял в чём дело, но, будучи по своей природе не больно решительным, не сразу стал говорить это другим, и лишь немного погодя скромно произнёс:
- Вообще-то, это наш плотник.
Плотник, уже по выкрику Лутовинова в свой адрес понявший, что пришёл куда-то не туда, решил обогнуть их, направившись в сторону чащи.
Евгений вновь начал нетерпеливо постукивать ногой. Прошло ещё минут десять, прежде чем к ним приблизился усатый седой господин в поношенном армяке:
- Прошу простить за опоздание.
- Евгений Серафимович, - обратилась к Лутовинову Варвара. - Разрешите вам представить моего друга - Самуила Апостола.
- Я уже чуть не умер в ожидании.
- Выходит, я выиграл. - заметил Самуил.
- Нет, ибо я ещё жив. А значит, кто из нас выиграл, решит пуля.
К ним подошёл Миловидин и открыл ящик с пистолетами:
- Самуил Александрович, выбирайте.
Апостол первым взял пистолет, и отошёл. Затем подошёл Лутовинов. Отрывистым движением руки он выхватил из ящичка второй пистолет, взвесил его и, не разворачиваясь, сделал несколько шагов назад.
- Господа, - обратился к ним Болеслав. - Не то чтобы меня волнует, что кто-то их вас помрёт, но, из элементарного благоразумия, в последний раз предлагаю вам попробовать прийти к согласию.
Дуэлянты вопросительно посмотрели на дам.
- Ни за что! - как отрезав, сказала Плохова.
- Слушайте, дорогой друг мой, - обратился Самуил к противнику.
- Да, Самуил Александрович?
- Мы же ничего не имеем друг против друга. Какого чёрта из-за того, что какие-то две женщины погрызлись, мы должны сейчас пытаться друг друга убить?
- Резонно.
Евгений задумался. Апостол положил пистолет на землю:
- Я предлагаю нам договориться и разойтись.
- Так, я не поняла, - вмешалась Варвара. - А как же кишки, кровь?
- Я согласен, - Лутовинов протянул руку Апостолу.
Тот её пожал:
- Как на счёт пойти в небольшой ресторанчик тут рядом, пропустить по чашечке чаю?
- Давайте.
Оба дуэлянта, как ни в чём не бывало, вернули пистолеты в ящик и, обняв друг друга за плечи, ушли прочь.
Секунданты удивлённо переглянулись.
- Что будем делать? - подала голос Варвара.
- Вообще, если и оскорблённой и обидчицей являются девушки, то они могут сами учавствовать на дуэли. - вспомнил Миловидин.
Плохова поднялась, придерживая полы платья.
- Что такое? - испугалась Ника.
- Вставай. Будем стреляться.
Девушки взяли пистолеты и разошлись.
- Уверены, что точно не хотите помириться? - уточнил Илья.
- Уверены. - ответила Плохова. - А как стрелять?
- Целитесь и нажимаете на спусковой крючок. - пояснил Болеслав.
- Готовы? - спросил Илья.
- Готовы.
- Расходитесь.
Девушки разошлись. Болеслав взмахнул рукою, дав сигнал стреляться. Одновременно громыхнули два пистолета. Ни одна из девушек не ранила противницу. Ника стреляла не в ту сторону, а Варвара так и не поняла как стрелять. Однако, где-то в стороне взвыл Илья, схватившись на раненую ногу.
Неприятельницы кое-как принялись перезаряжать оружие. В этом Варвара оказалась быстрее и пальнула по Рыкачевой. Пуля пролетела достаточно близко, и оторвала воротничок Ники. Та испугалась и непроизвольно нажала на спусковой крючок.
Плохова дрогнула, схватившись за живот. Мгновение, и она повалилась на землю. Лишь в последний момент её успел прихватить Миловидин. Хромая, к нему приблизился Рыкачев. Они о чём-то зашептались, после чего Илья громко произнёс:
- Ника Давидовна выиграла.
- Стойте. - прервала его раненая Варвара.
- Что ещё?
- А как же четверная дуэль?
- Чего?
- Ну, когда после дуэлянтов стреляются их секунданты. Это сейчас модно. Я слышала.
Илья вопросительно посмотрел на Болеслава.
- Как по мне, это как-то бредово. - заметил тот.
- Я тоже о таком слышала. - подала голос Ника.
- Видимо, делать нечего, Болеслав Анатольевич.
Они перезарядили пистолеты и разошлись. Миловидин заложил одну руку за спину и наставил пистолет на противника. Тот наставил свой пистолет на него, прищурив один глаз. Почему-то Илье взбрело в голову прищурить один глаз. Сделал он это, конечно, напрасно, потому что тут же потерял из поля зрения половину Миловидина. Хотя, с заряженным пистолетом в руке и эта половина Миловидина уже выглядела достаточно угрожающе.
- Вы готовы? - спросил он.
- Наверное, нет. - ответил Илья.
- Долго ждать тоже не следует. Предлагаю стреляться на счёт три. Согласны?
- Давайте.
- Три!
Болеслав выстрелил в грудь Илье. Тот свалился на бок. Сестра, вскрикнув, бросилась к нему. Мужчина истекал кровью.
- Что вы творите?! - чрез слёзы простонала Ника.
- Мда. Не ловко вышло. - пробормотал Миловидин.
Илья катался по земле.
- Все понесли серьёзные потери. - заметил Болеслав, убирая пистолет за пазуху. - Предлагаю на этом закончить.
Никто не возражал. Они разошлись. Рыкачев пришёл в себя из болевого шока только к следующему утру. Рядом сидела Ника:
- Как себя чувствуешь?
- Отвратительно.
- Мне показалось, ты плакал.
- Заплачешь тут, когда у тебя чугун в пузе.
- Его уже вытащили.
Илья попытался подняться, но у него не вышло.
- Я принесу поесть. - Ника поднялась со стула.
- Стой. Мне не хочется.
- Тебе следует восстановить силы.
Девушка ушла и вернулась с тарелкой горячего супа. Илья еле шевелился, и сестра сама кормила его с ложки.
- Там к вам желает пожаловать, - оповестила служанка.
- Кто? - удивился Илья.
- Господин Апостол.
- Я не в том состоянии, чтобы разговаривать.
- Он настаивает.
- Пусть зайдёт, если так хочет. - разрешила Ника.
Половицы заскрипели. В снимаемую квартиру вошёл Апостол всё в том же армяке:
- Спасибо, что позволили войти, Ника Давидовна.
- Мы не против гостей, Самуил Александрович. Но сейчас не совсем то положение...
- Я понимаю. Как себя чувствуете?
- Хорошо. Благодарю, что спросили.
- Здравствуйте, - обратился Самуил уже к Илье.
- Добрый день.
- А вы как себя чувствуете? Не больны ли?
- Сами как считаете?
- Выглядите не важно.
- Мне только недавно вытащили пулю из туловища.
- Больно, наверное. Я узнал от Варвары о результате дуэли.
- Варвара, эта стерва... - прошипела Ника.
- Не злитесь на неё. В первый раз ссора меж вами привела к тому, что мы сейчас тут стоим... а ваш брат лежит.
Брат Ники слегка дрогнул.
- Всё хорошо? - испугался Самуил.
- Я в порядке, - простонал Илья в ответ.
Периодически Рыкачева ещё трясло, но в общих чертах он ощущал себя уже вполне приемлемо.
Куда сильнее трясся Миловидин, стоявший у входа в офицерское собрание. Вечер был на удивление холодным, а товарищ у входа никак не хотел пропускать Болеслава:
- Ты уже не числишься в штате.
- Какая разница, числюсь я или нет? Всегда меня пропускали. - спокойно разъяснялся Миловидин.
- Сейчас не могу.
- Что поменялось?
- Ты обманул человека на дуэли.
- Нигде не прописано, что нельзя применять хитрость. Он сам виноват, что так доверяет человеку, с которым должен стреляться.
- Ну, а ты поступил подло, зная о его доверчивости.
- Вы могли бы ещё прикопаться, если б он умер. Но поединок завершился более-менее благополучно, и вы мне ничего предьявить не можете.
Собеседник Болеслава притих:
- Ладно. Заходи.
- Любезно с твоей стороны.
Внутри собрание было уютно, но шумно. Тут собрался практически весь офицерский состав местной части. Все о чём-то оживлённого и громко говорили. Гам от сильных голосов глушила завывавшая из граммофона песня. Ещё с порога Болеслав поймал несколько пристальных взглядов, но, не смотря на это, оставался в хорошем расположении духа.
Он присел за стол у дальней стены, где оставалось свободное место. Тут же кто-то из былых сослуживцев его узнал и полез обниматься.
- Кто это? - спросил их не знающий сосед.
- Болеслав Анатольевич. - представился Миловидин.
- Не тот ли, про кого говорят как о последнем моральном уроде в городе?
- Попрошу. Мы с вами в офицерском собрании. Следует соблюдать все армейские устои.
- Я просто цитирую.
- Это всё клевета, - Болеслав присел во главе стола. - Окружающие так и рвутся что-то про меня недоброе выдумать.
- Господин Миловидин, - обратился кто-то сзади.
- Да? - бывший офицер обернулся, увидев слугу, работавшего при собрании. Тот стоял с подносом в руке.
- Вам послание, сударь. - поклонился чуть он, протянув поднос вперёд.
Болеслав увидел лежащую на нём сложенную прямоугольником бумажку. Аккуратно взяв весточку и развернув, он про себя прочёл: «Рыкачев скончался. Почувствовав себя лучше, решил прокатиться верхом, и раны открылись.». Миловидин дрогнул, спрятал бумажку в карман и убежал. Офицеры собрания с удивлением глядели ему в след.
Куда он направляется - знал только сам Миловидин. Хотя, постойте. Он тоже не знал.
Тут, прямо на вечерней улице, кто-то остановил его, ухватив за локоть. Мужчина остановился и обернулся. Перед ним стоял Апостол.
- Самуил Александрович? - удивился Болеслав.
- Куда вы так несётесь? Напугали меня.
- Это вы меня напугали.
Болеслав вглядывался в черты лица Самуила. Он не мог определить, знает ли тот о смерти Рыкачева. Если да - пропало абсолютно всё. Душа тихонечко принялась коситься в сторону пяток – так, на всякий случай. Если же нет – Апостол вполне мог оказаться нитью для спасения.
- Скажите, вы хороший человек?
- Смотря, по отношению к кому. - Заметил Самуил.
- Не могли бы вы мне помочь незамеченным покинуть город. Что б, как вы, меня никто более не одёргивал?
- Когда?
- Сейчас!
- К чему спешка?
- Моё личное дело.
Апостол осмотрелся по сторонам:
- Хорошо, я вызову вам кибитку. Только подождите.
- Вы и представить не можете, каких размеров моя к вам благодарность!
Самуил, с мрачным видом, ушёл прочь, оставив собеседника одного по среди улицы.
Скоро, гремя колёсами о камни дороги, к нему подкатила небольшая повозка. Изнутри соскочил на тротуар Апостол:
- Прошу, друг мой.
Болеслав забрался внутрь. Самуил Александрович глядел на него холодно и пристально:
- В чём же дело?
Миловидин замялся. Он, очевидно, не мог сказать правду. Но, по неясной причине, он её сказал. Возможно, подумал, что раз он всё равно уже сидит в кибитке и скоро уедет, то ему ничего не может грозить.
Поэтому, с тяжёлым сердцем, Болеслав выложил Апостолу то, что заставило его как можно скорее исчезнуть, после чего дал незамедлительную команду кучеру – «Гони».
Самуил остался стоять один, на проспекте, в глубокой растерянности, не зная, что думать, и верно ли он поступает, стоя тут сейчас на проспекте, и думая , вместо того, чтобы скорее звать жандармов.