Боли в позвоночнике утихли и я решил выйти в город. Пройдя сквозь сад, взобравшись на железнодорожную насыпь, я увидел огромный сверкающий мегаполис - он поглотил меня. Теперь каждую ночь я одевал плащ, старую шляпу, черные очки и выходил на прогулку. Неоновые вывески растворялись в бензиновых лужах, сладкие клубы разноцветного дыма выкатывались из полуночных притонов. Дорогие лимузины и полицейские сирены, шикарные наряды и пустой шприц в ладонях несчастного джанки - ночь, казалось, не заканчивалась никогда.
И все же я нашел ее - мою Лору. Она жила на последнем этаже отеля «Олимп». Я заходил в лифт, поднимался, тихо, мягко, как кот, шел по коридору. Но она все равно встречала за дверью. Я заходил и , боже, как нам было хорошо вместе. Я клал голову ей на колени и так мы лежали в темноте. Затем я доставал из под кровати винтовку и изучал город в снайперский прицел.
Но вскоре Анна проснулась от беспокойного сна. Встала, долго бродила по комнате. Вышла на балкон, закурила. Весь этот чудовищный город лежал у ее ног. Время здесь течет по-иному. Все кажется более растянутым и ползучим. Шорохи, тени. Падающее солнце на западе может и не встать на востоке. Световой день короток и неуловим, ночь же бездонна и мертва, как тьма в колодце. Часто без сияния. В этом мире - сумрак - самое опасное время суток. Заметив движение на соседнем балконе, она поспешила зайти. На автоответчике загорелась красная лампочка. Лора нажала кнопку и сухой мужской голос разрезал тишину: «Поймите – доставить вам письмо не так уж просто. Вас будут духи поджидать за каждым камешком. Задумался, взглянул назад – и ангелы остались позади. Совершенно безвоздушное пространство. Никакого намека на запах роз. Ты спрашивала меня сегодня, смогу ли я подсказать тебе дорогу, так вот, не то, что дорогу, я даже не смогу промочить твои обветренные губы. Скорее всего...»
Лора прервала запись.
- Кто это? - спросил я.
- Да так, призраки.
В соседнем номере что-то разбили.
Я вспомнила сон, - продолжала она, - Мне снились фавны. Они играли на лугу. Плясали под свирель свои смешные танцы. Я слушала их на пригорке и хлопала. А из зарослей орешника за нами наблюдал молодой козерог. Но никто его не видел, а я видела. И Рафаэль был там. Мой милый мальчик.
Я встал и зажег светильник, заметил, что ее трясет.
- Любимая, что с тобой? - она как будто сторонилась меня. - Да ты вся горишь. Ложись. - Я налил ей полный стакан крови.
- Мой мальчик, я должна навестить его. - бормотала она.
- Лорачка, успокойся, ты бредишь. Вот, выпей. Он же жив, ты же знаешь, что жив и скоро он будет в Москве. Давай я намочу этот платок и сделаем компресс.
Давным-давно, когда Лора была еще жива, многие замечали, как ей идет этот синий шелковый платок. В цвет глаз. Ее часто видели гуляющей по нашему пляжу. Она повязывала его на шею. С ней часто был молодой человек в инвалидной коляске. Теперь, когда я спрашиваю ее, почему осталась, почему не уезжает на запад? Неужели из-за болезни или чтоб не ворошить былое? Она неизменно отвечает так: «Обыкновенные люди просят прощения у моря».
В ту ночь я решил не возвращаться домой.