Некоторое время назад у меня возникли мысли о том, что школьный предмет "Литература" неплохо было бы заменить на "Историю литературы".
НАЗАД В БУДУЩЕЕ!
Каково же было мое удивление, когда позже, работая над заметкой "Сталин, как зеркало царского образования", я увидел, что у него в свидетельстве об обучении в духовной семинарии вместо предмета "Литература" указан предмет "История литературы".
Я не поленился и нашел Аттестат зрелости Владимира Ульянова (Ленина), который тот получил после окончания гимназии. Там среди перечня предметов слово "литература" не встречается вообще ни в каком виде!
И так — по всем российским школам, гимназиям, реальным и духовным училищам и семинариям.
КАК ЖЕ ОНИ ОБХОДИЛИСЬ БЕЗ "ЛИТЕРАТУРЫ"?!
Оказывается дореволюционные школьники, семинаристы, реалисты и гимназисты изучали "литературу" вместе с русским языком, и назывался этот предмет "Русский язык и словесность".
И в этом, по моему мнению, есть глубокий смысл, ибо литература это искусство создания образов с помощью письменной речи. (Это не я придумал, а так написано в умных научных словарях). Поэтому и изучать русский язык и литературу логично не раздельно, а вместе, так сказать, в неразрывном единстве.
Как самостоятельный предмет "Литература" появилась уже в советское время. Чем это было вызвано — отдельная тема. Но такое деление нелогично и искусственно. Поэтому не случайно "Русский язык" и "Литературу" преподают одни и те же учителя, у которых в дипломах написано, что они "учителя по русскому языку и литературе". И в сочинениях, которые пишут школьники, стоят две отметки — "за грамотность" и "за содержание".
В ЧЕМ ПРОБЛЕМА?
Дети — тоже люди (хотя и несовершеннолетние). И, как написано в одной дореволюционной книге, их "нельзя перегружать страстями, с которыми они еще не в состоянии совладать".
Главная беда, мне представляется, заключается в том, что под названием "Литература" на самом деле в школах пытаются преподавать детям "Литературоведение" — "очень сложную систему дисциплин, включающую в себя теорию и историю литературы, а также литературную критику". (Это я вычитал в Большой Советской Энциклопедии).
А Министерство науки и образования Российской Федерации, подтверждая мои догадки, в "Образовательных стандартах по литературе" указывает —
"Основу содержания литературы как учебного предмета составляют чтение и изучение художественных произведений, представляющих золотой фонд русской классики".
И далее идет перечень в сотни названий, начиная с "Одиссеи" Гомера и заканчивая почему-то Джеком Лондоном и Солженицыным (как будто на них развитие русской и мировой литературы закончилось),
Хотя и без произведений современных авторов на чтение и изучения этого "золотого фонда классики" не хватит, я думаю, не то что одиннадцати школьных лет, а и целой человеческой жизни, причем, даже не одной, а многих.
А когда людям ставят невыполнимые задачи, то они либо падают духом и превращаются в неудачников и неврастеников, либо начинают заниматься профанацией — вынужденным опошлением того, что их пытаются заставить любить. Причем, это одинаково относится как к ученикам, так и к учителям.
Отсюда и переполненность учебных программ и вопросов ЕГЭ по литературе сухой теорией и шаблонным анализом (от греч. analysis - разложение), то есть заведомой мертвечиной, отравляющей неокрепшие детские души.
ЧТО Я ПРЕДЛАГАЮ
Я предлагаю вместо "Литературы", делающей упор на тяжелом, нудном и зачастую абсолютно ненужном в последующей жизни теоретизировании и анализе, ввести "Историю литературы", как путеводитель, как компас, с помощью которого человек сможет впоследствии сам извлечь из огромного океана книг то, что ему требуется.
Сам я научился этому не в школе, а слушая замечательные передачи советского радио "В стране литературных героев" и "Клуб знаменитых капитанов", в которых в увлекательной игровой форме рассказывалось о некоторых книгах из того самого "золотого фонда", который входит в школьную программу.
Рассказывалось, как может кое-кому показаться, слишком легковесно и поверхностно, но именно эта легкость и недосказанность и порождала интерес к книгам и тягу к чтению, желание покупать книги и посещать библиотеки.
Мое поколение запойно читало интересные книги на неинтересных уроках, держа их на коленях под партой. Читало во время еды, если не запрещали родители. И вечерами, когда заставляли укладываться спать — с фонариками под одеялами.
А "Войну и мир" ("...книга не о той войне, и не о том мире"), признаюсь, я в школе так и не прочитал. И "Преступление и наказание". И "Евгения Онегина". И "Недоросля" Фонвизина ("Умри, Денис, лучше не напишешь!"). Хотя содержание их знал, и умудрялся писать по этим произведениям пятерошные сочинения.
Еще бы я учил школьников использовать литературу для того, чтобы они могли создавать сами себе желаемые настроения. В первую очередь, с помощью поэзии, в которой сегодня их пытаются неизвестно зачем научить определять каким размером написано то или иное стихотворение.
И еще учил бы как с помощью литературы формировать свою будущую судьбу.
И, конечно, о "литературной гигиене" — правилах безопасного выбора и чтения книг, которые способны не только помогать и лечить души и тела, но и вредить и даже убивать (читайте об этом мои заметки "Человек, как генератор информации" и "Что юнкера передавали институткам в коробках из-под конфет").
Ведь основное назначение литературы, как и любого другого искусства, заключается в том, чтобы человек и общество с ее помощью настраивали себя на определенный лад — веселый, печальный, праздничный, трагический, глубокомысленный, легкомысленный, мечтательный, ностальгический, меланхолический, героический и т.д. — что помогает в жизни переносить трудности и принимать правильные решения на неосознанном, интуитивном уровне.
Вот этому, а не анализу, и надо учить детей в школе на уроках, которые сегодня глубоко ошибочно, по моему мнению, называются "Литературой".
А для анализа в школе хватает других предметов, с которыми там тоже не все благополучно (читайте об этом мою заметку "О научном мышлении, которому не учат в школе").
И я за то, чтобы дети больше читали (но не насильно), потому что чтение активизирует участки мозга, которые иначе всю жизнь остаются в "резервном" состоянии.