Рука появилась из сковородки, стоявшей на плите. Внезапная волосатая длань бодро распихала куриные окорочка, издававшие умопомрачительно-неполиткорректный запах и… потянулась к горлу Иды Идрисовны Штиль.
Ида одобрительно кивнула руке и ласково шмякнула по ней лопаточкой для переворачивания окорочков. Рука рассыпалась специями по сковородке. Ида, выключив газ и сдвинув результат невегетарианской готовки в сторону, вышла из комнаты вон. Рука из сковородки – это прекрасно, но недостаточно.
В спальне Ида Идрисовна опытно рухнула на колени и заглянула под кровать, предвкушая там… Но подкроватье ответило ей пустотой. Ида протянула руку и задумчиво почесала матрас. Матрас не дрогнул.
- Хмм.
Не вставая с коленей Ида Идрисовна поназаглядывала под кресло (2 штуки), шкаф (1,5 штуки), стулья (6 штук, одна ножка кривая, под сиденьями снизу наклеена фольга), занавески (утро туманное ехидно промолчало в окне).
В шкафу висел детского размера садомазокостюм с розовой молнией и лежала связка волшебных палочек. Недействующих. Ида проверила каждую. Безрезультатно.
- Так-так-так.
Ни на потолке в ванной, ни в остальных квартирных шкафах, ни даже в унитазной чаше не было ничего неожиданного. И никого нежданного. Это было и хорошо, и весьма плохо.
Напоследок Ида потеребила занавески, меланхолично засунула связку волшебных палочек в декоративный камин, разожгла их в нём и задумчиво плюхнулась в кресло-качалку. Кресло приятно застонало и с лёгким скрипом стало раскачиваться.
Ида Идрисовна Штиль выхватила из глубины кармана чёрного немнущегося костюма пачку леденцов на палочке и отправила один из них в рот.
- Таки я разочарована...
Кресло-качалка изогнуло ручки и нежно, но крепко обхватило руки Иды. Леденец застрял во штилевом рту. Ида предприняла попытку встать, но кресло держало крепко, обвив ноги пледом, до этого незаметно лежавшим в кресле. Сквозьледенцово Ида простонала:
- И это всё?
Кресло резко развернулось и с неожиданной для такой рухляди скоростью пронеслось к окну. И даже каким-то образом въехало на подоконник. И даже выдавило стекло изгибами нижней деревянной плоти.
За окном тумана уже не было.
Напротив – там царил мерзкий, серый, однозначный день. Внезапно Иде вспомнилось классическо-филологическое: «За окном шёл дождь и трое студентов». Студентов под окном было не трое. Нет. Тут был весь небольшой курс.
Вон стоит отличница Мариночка, с йогическим портретом солнца в руках. Её некогда приятные глазу формы плывут и видно, что она не первый месяц тут… бродит. Вон полулежит Лёшенька – видно, что проголодался, маленький, слюнки так и капают на белую в земляных пятнах рубашечку (кстати, он рубашек не носит, неувязочка). На заднем плане близнецы Ивановы играют чьей-то весёлой головой, которая при каждом броске пытается откусить палец игроку, но у Ивановых, как всегда готов свой ответ врагу. И пальцев у них на руках (отсюда видно) по 15 штук. Запасливые, сразу видно, что приехали из области.
Интересно – они в реальности тут или это галлюцинация?
Ида почесала креслом спину – насладительно поёрзала поступательно-волнобразным образом туда-сюда и, прицельно выплюнув леденец в сторону гипотетического заката, выдала:
- И это снова всё?
И тут Ида обнаружила, что за эти короткие мгновения рассматривания своих студентов и пейзажа с выплюнутым леденцом кресло не просто тесно с ней срослось, а скорее поглотило её. Голова стала украшением спинки, руки – подлокотниками в виде рук, ноги – подножкой, живот стал плоским и совершенно деревянным. Ощущения было крайне неприятными. Уже что-то, но всё равно – маловато.
Как только Ида-кресло сползла с подоконника, её тут же резко развернули.
Уборщица Анна Леонидовна, затянутая в детский садомазокостюм, плотоядно осмотрела кресло и доверительно прошамкала:
- Вечером сейчас придёт падре Евлампий и мы тебя, красоточка, обкатаем вдвоём, я и маслица кунжутового принесла, чтоб скользилоссся всенаправленно, а пока, дай-ка я тебя расце…
Ида Идрисовна Штиль не выдержала и закричала:
- Моё стоп-слово – зачёооот! Васисуалий Иванцов получает зачёт по наведению кошмара в полевых условиях!