http://proza.ru/2021/01/09/1125 40 глава
Глава 41
Башкану снился сон, он слышал, какие-то ритмичные звуки, напоминавшие далекие приглушенные удары барабанов и странное бормотание похожее на горловое пение, но различить какие-либо слова было невозможно. Эти звуки слышались все ближе и ближе, и Башкан даже во сне понял, что это не барабаны, а большие бубны. Чем громче становились эти звуки и пение, тем сильнее он испытывал страх. Казалось, приближалось что-то страшное, непонятное и неотвратимое и в этот момент он проснулся.
Рядом горел костер, с вечера в тайге заметно потеплело, циклон медленно уходил, снег начал таять. Башкан, с облегчением подумал, что именно капель со скал и деревьев в его сне превратилось в звуки барабанов и бубнов. Он подбросил в костёр несколько толстых веток, положил себе под голову охапку сухого мха и, закрыв глаза, растянулся, с улыбкой наслаждаясь теплом от костра.
В этот момент, на самом деле услышав звуки бубнов и заунывное пение совсем близко, кажется только в ста метрах от их костра. Всё неожиданно стихло, но теперь Башкан с напряжением прислушивался, уже еле различая такие, же удары бубнов и пение, где-то далеко за несколько километров. Потом ближе, но уже совершенно в другой стороне. Как будто много людей вокруг разными голосами переговаривалось, одновременно стуча то ли в барабаны, то ли в бубны. С каждым ударом страх всё глубже и глубже заползал в сердце Башкана. Наконец он, не выдержав сел и стал вглядываться в непроглядную темноту, по ту сторону яркого костра.
Как и прежде вокруг стоял плотный сырой туман. Башкан подумал, что, наверное, от отблесков костра он временами кажется ему совсем зеленым. Звезд на небе не было видно, по-видимому, поэтому, особенно, странно выглядела полная луна, размытого ярко изумрудного цвета. Такой Башкан не видел ночное светило никогда в жизни и от этого страх стал невыносимым. Башкан судорожно зашарил руками вокруг, нащупал ружье, снял с предохранителя и прижал к себе. Тут он услышал, как Гризли стонет во сне, громко скрипя зубами, и слегка толкнул его в бок. Однако тот очень громко вскрикнул, сев возле костра и Башкан увидел, что Гризли смотрит на него странным, безумным взглядом. Это продолжалось только секунду, после чего тот замотал головой.
– Хорошо Башкан, что разбудил вовремя! Надо же никогда в жизни снов не видел. И другим всегда завидовал, когда кто-то в зоне рассказывал, что по ночам во сне приходят к ним матери и отцы, родные близкие и любимые женщины, а некоторые даже летают! А вот сегодня впервые и мне сон снился, как наяву тот случай, когда Кабан, Граф, Ахмед и Кувалда решили опустить меня, а если не получится, то убить. Тогда там, на зоне в столярном цеху, я чувствовал свою силу и главное не боялся от того и был сильнее их четверых. Кабан весил не меньше ста двадцати килограмм, он у них как таран был, и не признавал ничего другого кроме своих кулаков. Мог доску сороковку пробить, поэтому я его первым вывел из строя. - Сразу выбил ему золотые передние фиксы и челюсть в двух местах сломал. Так что после этого он уже был не боец. Вот тогда достали свои шила и заточки остальные. Они меня успели шесть раз ножами ударить, но я их всех по одному положил, только один Граф сумел с поломанной ногой из столярки уползти. Когда контролеры и охранники набежали, я уже сознание потерял и нас всех в санчасть унесли. Доктор сразу сказал - Не жилец! - Четверо суток я был без сознания, но выжил, с тех пор уже ничего не боялся потому, что тогда понял, умирать совсем не страшно.
Однако сейчас-то я, хорошо понимаю: тех людей, уже давно нет на этом свете потому, что коротка жизнь вора, кого зарезали, кто-то спился и умер. А Граф, я совсем недавно случайно узнал, повесился в камере на пересылке. Сегодня, когда мне этот проклятый сон приснился, эти четверо за мной приходили, и я их с трудом узнал страшные, старые, черные, морщинистые. Такими я их никогда в жизни не видел. Граф, тот вообще синий с веревкой на шее, и ещё ухмыляется от того, что видит, я во сне совсем беспомощный, едва могу рукой или ногой двигать. Теперь-то я знаю, что такое настоящий страх… - После этих слов Гризли с тоской посмотрел на грязно - изумрудную луну. В этот момент Башкан опять услышал звуки бубна.
- Тише - прошептал он, прижав указательный палец к губам, снова побледнев и сжав в руке ствол ружья, так сильно, что побелели пальцы. - Я знаю слух у тебя хороший, да и совсем рядом всего метрах в пятидесяти от нас и поэтому не можешь ты этого не слышать. Вот теперь уже гораздо дальше и в стороне, а сейчас уже совсем далеко - напряженно вглядывался Башкан в темноту за костром.
Когда он перевел свой взгляд на Гризли, то по удивленному выражению лица уже очень хорошо осознал: тот ничего не понял из того, что он ему сказал. Башкан плотно зажал ладонями рук уши, но ему показалось, что теперь слышит звуки ещё отчетливее и ближе – значит, удары бубнов в моей голове… - прошептал ошеломлённый своим открытием Башкан.
- Нехорошее это место, мы здесь всего несколько суток, а уже с ума сходить начали - с ужасом на лице смотрел на луну Гризли. – Я живых не боюсь, но не смогу больше здесь уснуть, не хочу увидеть во сне этих четверых уже давно мертвых, которые за мной пришли. Уходить надо прямо сейчас, смотри, уже начало светать и этот проклятый зеленый туман впервые за всё это время рассеиваться стал. Послушай, меня Башкан - тихо зашептал Гризли - я тут одну статью год назад прочитал о том, как высоко в Альпах на ледниковом перевале нашли человека, замерзшего. Оказалось, что тот жил четыре с половиной тысячи лет назад. Интересно конечно, но сейчас, не это главное, вспомнил я, что у него плащ был сделан из травы и травой, же была утеплена его кожаная обувь. А чем тот высохший у костра мох, на котором мы всё это время спали хуже. Посмотри, как много его у нас и какой он мягкий на ощупь.
- Ты предлагаешь сделать изо мха плащи? - прищурил глаза Башкан стараясь уловить мысль друга.
- Я придумал кое-что другое… – После этих слов Гризли внизу на своих солдатских штанах затянул тесемки и, расстегнув на поясе пуговицы, стал брать сухой мох и набивать им широкие штанины вокруг ног. Да, такая простая и от этого гениальная мысль могла родиться в голове только у Гризли, половину своей жизни привыкшего выживать в зоне. Башкан хорошо поняв это, стал помогать, подавая охапки мха иногда тревожно оглядываясь на полную зеленую уже бледневшую от приближающегося рассвета луну. Ему все ещё казалось, что он, где-то очень далеко слышит голоса и звуки бубнов.
Плотно утеплив штаны Гризли, заправив в них свою большую по размеру ковбойку, затянулся широким офицерским поясным ремнем. Потом, расстегнув несколько пуговиц на рубахе, он таким же образом утеплил рукава и всю остальную верхнюю часть тела. Сразу же став похожим на настоящего медведя - гризли. После чего помог Башкану утеплиться, на удивление друзьям на это у них ушла почти вся громадная куча мха находившегося в нише.
– Итак, наши шансы четыре патрона, чтобы добыть огонь и всегда сухой мох за пазухой! - рассмеялся Гризли, увидев «распухшую» фигуру друга с непропорционально маленькой головой.
Конечно, всё оказалось, не так просто, как показалось на первый взгляд двум друзьям: Мох часто сбивался комками, и им через каждые полтора два километра приходилось останавливаться, помогая друг другу восстанавливать утепление. Вскоре взошло солнце, а ещё через час и в их утеплённой одежде идти стало совсем жарко. – Ничего «жар костей не ломит!» - смеясь, подбадривал Башкана Гризли.
Вокруг в проталинах озерцах и болотцах плескалось много мелких перелетных уток. Чтобы сберечь оставшиеся четыре патрона договорились стрелять только один раз наверняка в крупную дичь: гуся, лебедя, изюбра или кабана. Однако за весь день им так ничего стоящего не попалось. Начало снова смеркаться и резко холодать. Уже совсем обессилевшие от голода они стали искать место для ночлега. Нужно было набрать валежника, хвороста и развести огонь. Но пройдя ещё метров пятьдесят, два друга поняли, что стоят на укатанной дороге. От неожиданности Башкан заплакал и, раскинув руки и ноги, лег прямо посередине. А ещё через полчаса вдалеке показался свет фар машины…