– Кто эта Настя?
– В какой степени родства? Я не знаю.
Она из Кулыгиных. По мужу не помню.
Знаю, что в детстве её все любили, что не повезло ей в замужестве.
Я была у них дома ещё до интерната. Они жили в будке путевого обходчика (отцу выделили большой кирпичный дом с большим огородом у самой железной дороги).
Дружила с её сыновьями, вернее с Серёжей – старшим где-то моего возраста. У младшего Бори были проблемы со слухом. С ним невозможно было "секретничать". Это мешало игре в прятки.
Серёжка любил играть в машиниста паровоза. Устраивал в огороде "кабину машиниста" с какими-то рычагами, непонятными приборами…
От ближайшей деревни далековато. Вот и играли мы все вместе с цыганскими детьми. Там у пруда на большой поляне был цыганский табор (юрты, телеги, лошади...)
Бежали к ним с Серёжкой. Он кричал уже издали: "Сашко, скупнёмся!.."
Из того же рода-племени и Васька Васильев был, тот, который потом в фильме "Неуловимые" Яшку-цыгана сыграл. (С той же пляской, с тем же танцем, Васька в районном Доме культуры на сцене выступал, только там для выступлений ему красную рубаху и сапоги выдавали).
Купались в этом пруду с цыганятами, землянику собирали вдоль железнодорожной насыпи. Хо-ро-шо было! Свобода! Летний день длинный. Дома никто не волнуется. Только, мне домой возвращаться было далековато через какую-то деревню до города, потом к центру вдоль по Муромской до своего дома.
А Серёже в школу вообще было ходить далеко (я-то зимой в интернате). С мальчишками дурными связался. У какого-то мужика часы отняли, ножичком пригрозили – групповой грабёж!.. Посадили в колонию для несовершеннолетних.
Настёнка извелась, но спасти от колонии сына не смогла. А там другая школа. Пришёл, и его снова посадили – теперь уже потому, что уже сидел.
Мы во Владимир переехали, и я больше с ними не встречалась.
Что с Серёжей стало? Как Боря? Где они?..
Только для себя тогда я решила, если будет дочка, Настенькой назову, а уж если сын, то – Костя (из повести Юрия Бондырева "ТИШИНА").