Часть 1 вступление
-Батюшка, батюшка, беда у нас случилась, беда, там, там…
-Тьфу ты господи, не томи уж, что еще стряслось у нас в монастыре то? – спросил Василий, крестясь перстом из трех пальцев.
-Там, там…отец Иннокентий повесился, видимо ночью, уже шибко холодный висит..
Дьякон был сильно напуган, перекрестился раз двадцать перед батюшкой, на колени упал перед иконой. Начал псалтырь читать…
-Да погоди, Игнат, как повесился, почему? Вчера давече с ним толковал по одному делу, он, однако в здравии был. Ничего такого я за ним не заметил, не должно было быть такого. Рассуждал хорошо и речь была ясной, в глазах даже огонь увидел. Ты еще никому не говорил об этом?
- Нет батюшка, вам первому пришел сказал, боюсь, что братья бучу поднимут, как в прошлый раз, боюсь их, уж больно сильные все, супротив нас то идти. Сам знаешь, как твои порядки тут не любят.
-Да, задачка передо мной встала. И кто бы это мог быть такой шустрый и главное зачем?
О, вот я дурак старый, я же ему книгу отдал, может из-за нее это случилось? Ты книгу там видел возле него аль нет?
- Нет батюшка, книги там точно не было, вообще никакой. Только кружка и ложка лежала, а еще подушка маленькая была, на палатях, точно лежит пока.
-Пойдем скорее, я гляну в келью, никому ничего не говори. Ануфрия мне позови, он глухонемой, никому ничего не скажет.
Игнат очень любил батюшку, тот его еще подростком от лютой смерти спас. А мог и пропасть на эшафоте, краюху хлеба украл. Голодный был. А за это смертная казнь. Времена лихие, люди не добрые кругом. Увидел один купец на базаре, да схватил мальчонку за шиворот. Проходил мимо тогда батюшка, только в должность вступил, епархия его назначила в Нижнем Новгороде в слободскую станицу монастыря.
Семьи у батюшки не было. Не сложилось, так и жил для всех в помощи, кому добрым словом, кому делом помогал, не боялся никакой работы. Служение Богу стало для него основой его жизни. Увидел он как купец треплет мальчонку за ухо и подошел.
-Ну по что купец над ним издеваешься, аль что украл у тебя?
-Да вот, увидел, как хлеб ворует, хочу на двор отвести, пусть руки ему отрубят.
-Не жаль человека, а если бы это твой сын был, ты бы тоже ему руки отрубил?
-Мои дети на такое не способны и никогда такой грех не совершат. А вора наказать надо. Зато неповадно другим будет?
-А ты думаешь он станет калекой воровать не будет, так ртом укусит, хлеб попортит, ты ему рот тоже отрежешь, чудовищем сделаешь? Я его заберу и сам отведу куда надо, а ты ступай купец, разберусь с ним…
Так Игнат и попал на двор монастыря, с тех пор даже крошки со стола не брал, всегда в рот батюшке смотрел, слушался его, но и мнение свое тоже имел. Батюшка справедливости учил, когда надо сказать, когда надо промолчать. Лишний раз на рожон не лезть, но себя в обиду никогда не давать. Долго Игнат прийти в себя не мог, страху натерпелся сызмальства. Лишь спустя годы отошел от прошлой жизни и рассказал батюшке о себе. И как такая душа, дожив до тринадцати лет столько перенесла, батюшка только диву давался. Поистине говорят, если душа хочет жить все стерпит.
Войдя в келью батюшку всего передернуло. У Иннокентия были открыты глаза и было в них что-то пугающее и отрешенное. Господи, да кто ж такое мог свершить то в святую ночь? Ироды и антихристы, не иначе…
Через несколько минут пришел Ануфрий. Увидя висящего Иннокентия, перекрестился. Руками показал батюшка, мол снимать его с веревки то? Батюшка кивнул и присел на палати. Больно тяжело было видеть сиё. Ведь Иннокентий лучший послушник был в монастыре, самый первый постриг принял, тяжело им тогда было, он батюшку всегда во всех делах его поддерживал. Жажда жизни была огромная.
-Ты его аккуратно сними, но пока никому не говори. Заверни его в саван и отвези в наш домик, знаешь, что за монастырем находится.
Ануфрий аккуратно срезал веревку и положил тело на большой кусок ткани. Замотал так, чтоб было непонятно, что это тело человека. Уж больно не хотелось именно сейчас показывать всем очередную смерть монаха.
Батюшка пришел к себе в келью и крепко задумался. Книгу, которую он просил спрятать Иннокентия, неожиданно исчезла. Кто мог взять ее, совершенно непонятно. Но главное другое, язык, на котором была написана книга, никому не был известен в монастыре, вот в этом была большая загадка. Но то что книга была бесценна, это было неоспоримо. Предстояло приложить немало усилий, чтобы сразу вычислить и убийцу, и вора…