Зося
Сцена 1. Лесная чаща. Лето 1945 года.
Серый, Митька и Малой отправились в лес по ягоды, чтобы потом их продать или обменять на хлеб, крупу, овощи или другие более существенные продукты. На небольшой лесной полянке они обнаружили прилично разросшийся черничник и стали собирать чернику кто во что горазд: Малой взял для этого дела маленькое плетеное из прутьев – лукошко, Митька нашел и залатал старую, плетеную из луба – корзину, а Серый раздобыл где-то большой короб из бересты с открытым сверху окошком и разделенный посередине внутренней перегородкой. В одну часть он складывал ягоды, а в другую, если таковые находились – грибы. Сзади к нему, Серый приделал брезентовую лямку из винтовочного ремня и носил этот короб на спине как рюкзак.
Малой, вместо того чтобы собирать чернику в свое лукошко, первым делом набросился на ягоды и начал их быстро закидывать в рот и есть. Серый, заметил это и сделал ему замечание:
- Малой! Прекрати хомячить ягоды! А то сейчас все съешь и нечего будет продавать.
Перестав жевать, Малой уставился с опаской на Серого. Тогда Митька решил заступиться за своего товарища:
- Да пускай поест немного, все ведь все равно не съест. Их тут вон, сколько много, и в нашу тару все не влезет.
- Не так уж и много здесь ягод, а если что-то останется – то сделаем вторую ходку и соберём остальное. – Возразил Серый. – Больше соберем – больше получим навар!
- Вот деловой! – Ухмыльнулся Митька. – Только о прибыли и думаешь. Хоть бы раз о людях подумал!
- Что?! – Возмутился Серый. – Ты на что это намекаешь? Я как раз для общего дела стараюсь, чтобы вас и всех ребят с Приюта накормить нормальной едой и обеспечить хоть какой-то одеждой…
- Хорошо, хорошо! Не кипятись ты. Я же говорил с иронией.
Малой в это время продолжал молчать и, отвернув голову в сторону, прислушивался вглубь леса.
- Ничего себе шуточки! – Продолжал негодовать Серый. – Я тут, понимаешь, стараюсь, забочусь о вас, а мне бац и такие заявления прилетают, мол, я о людях не думаю…
- Да успокойся же ты, наконец! – Митька уже и сам был не рад, что так подшутил над своим другом. – Остынь! Давай займемся делом, а если будем выяснять отношения – то ничего сегодня не соберем.
- Смотри мне! Обидные слова говоришь. Еще раз так пошутишь – я терпеть не буду и всыплю тебе по первое число. Усек?!
- Ну, напугал… - Саркастически протянул Митька.
- Опять нарываешься? – Не унимался Серый.
- Парни! Да перестаньте вы уже бодаться. – Встрял в их накаленный разговор Малой. - Лучше прислушайтесь. Там дальше в лесу. Слышите?
Серый и Митька замолчали и посмотрели сначала на Малого, а потом в сторону лесной чащи.
- Что там? Ничего не слышу. - После паузы высказался Серый.
- Тишина. Только птицы щебечут. – Вторил Митька.
- Ну, вы чего, совсем глухие что ли? – Удивился им Малой. – Правда не слышите, что там кто-то поет песню.
Ребята еще раз внимательнее прислушались, а потом переглянулись между собой.
- И впрямь кто-то поет. – Подтвердил Митька.
- Похоже на женский голос или детский мальчишеский… - Предположил Серый.
- Пойдем, посмотрим кто это?! – Малой приподнялся и сделал пару шагов в сторону, где было слышно чье-то пение. – Непохоже на кого-то из наших.
- Малой, вот вечно ты себе на заднее место приключения ищешь. – Попытался остановить его Серый.
- А что, серьезно, пойдем, глянем, кто там так красиво и звонко поет. – Улыбнувшись и вставая вслед за Малым, вымолвил Митька.
- Ну, хорошо! Быстро посмотрим и сразу назад собирать ягоды, а то мы так до вечера не управимся.
- Да мы мигом!
Сцена 2. Заболоченная лесная полянка. Лето 1945 год.
Ребята молча продвигались вдоль леса в сторону, откуда доносились звуки напеваемой песни. Они шли осторожно, стараясь не совершать громких шагов, тихонько перешагивая сухие ветки и прутья – хруст которых мог спугнуть беспечного певца.
Чем ближе подходили ребята – тем любопытнее им становилось, и лучше слышалась, звонкая и раскатисто переливающаяся песенка. Подойдя к высокому кустарнику, за которым виднелся просвет между деревьями, наши герои остановились и застыли на месте, раскрыв рты от изумления. Здесь они уже отчетливо слышали, что песенка была совсем не на русском языке. Серый и Малой сразу догадались, что это немецкая песня и им уже доводилось ее слышать в оккупации, а Митька в недоумении просто растерялся и не мог понять, почему его товарищи вдруг остановились и изменились в лице. Хотя голос человека, - который напевал веселенькую по мотиву песню, слов которой он не мог разобрать – казался ему очень юным и мирным. Тем не менее, ребята насторожились и приготовились к встрече с еще невидимым врагом. Серый подобрал с земли толстую, кривую палку, которая когда-то была веткой высохшего и упавшего дерева. Малой же, положив свое лукошко на ковер из мха – нашел под ногами, не весть откуда тут взявшийся, довольно большой булыжник, который еле поднял двумя руками. Митька тогда догадался, что его друзья приготовились к атаке, но не найдя по близости ничего подходящего, чтобы достойно вооружиться – просто опустил свою корзину на землю и сжав кулаки, выставил перед собой обе руки, принимая боевую стойку – словно заправский боксер. Серый посмотрел на него и сочувствующе помотал головой, мол, «тоже мне, Аника-воин нашелся». Достал из кармана своих штанин складной ножичек, которым подрезал грибы и протянул его Митьке. Митька схватил ножик и сделал всем телом небольшой выпад вперед, вытянув правую руку, как будто в его руке был не маленький нож, а самая настоящая боевая рапира. На этот жест, Серый только усмехнулся.
Затем друзья переглянулись между собой, и, издав громкий боевой клич «Ура!», стремительно ворвались в зеленую стену из плотных кустов.
Но выскочив с другой стороны – они резко остановились и крик их оборвался. Открывшаяся перед ними картина, представилась совсем иной, которую они себе изначально вообразили. Вместо предполагаемого врага, в виде юного немецкого солдата или иного фашистского союзника Германии, который по каким-то невероятным причинам остался прибывать в этом лесу и не отступил вместе с остальными оккупантами в свой фатерлянд – на заболоченной полянке, ближе к ее краю, сидела на корточках миловидная девочка лет двенадцати с двумя длинными растрепанными косичками, отливающие жирным блеском давно не мытых волос.
Девочка в испуге обернула голову и широко раскрыв глаза, уставилась на неожиданно выскочившую позади нее из кустов вопящую троицу босых оборванцев, вооруженных: дубинкой, ножиком и камнем. Она сразу оценила ситуацию и поняла, что занесенное над головами ребят оружие направленно против нее. И хоть нападавшие прекратили свое наступление и замерли на месте с нелепыми выражениями на своих лицах – девочка вскочила и побежала прочь от них прям поперек поляны в противоположную сторону леса. Но бежать ей пришлось скачками да по кочкам, так как аккурат посередине поляны находилось маленькое болотце заполненное водой. Она постоянно оглядывалась назад, не погнались ли за ней эти странные мальчишки, как вдруг ножка ее соскользнула с покрытой склизкой травой кочки и она со всего маху плюхнулась плашмя, практически полностью погрузившись под воду. Вынырнув на поверхность, девочка продолжила свое бегство, семеня ногами по топкому дну болотца. Но чем сильнее и упорнее она старалась оттолкнуться от дна – тем глубже и основательнее ее стало засасывать в многометровый рыхлый ил, так что уже над поверхностью воды виднелась только ее голова.
Ребята, стоявшие до этого на месте и тупо смотревшие на происходящее действие, наконец, сообразили, что происходит и, стряхнув с себя оцепенение – ринулись спасать утопающую. Серый и Митька побежали вокруг болота на другой край поляны, до которого чуть-чуть не добежала девочка. Малой же, перепрыгивая с кочки на кочку, последовал ее путем, при этом, не выбрасывая камень из рук.
Серый пытался дотянуться до вытянутой к нему руке девочки, протягивая ей свое оружие в виде обломанной ветки, длины которой явно не хватало. Митька нашел молодую, но довольно длинную Ольху и срезал ее почти под самый корень перочинным ножом. Лиственным краем протянул утопающей, а сам схватился за основание ствола. Девочка уцепилась за тонкие прутья, но вылезти ей еще не получалось, ноги глубоко увязли в толще ила. В этот момент как раз подоспел Малой и бросил ей под ноги свой булыжник, о который она смогла упереться и оттолкнуться, а Митька стал потихоньку ее вытаскивать. Серый тоже подключился, схватившись так же за ствол Ольхи, и общими усилиями они вытащили, потерявшую много сил девчушку, из воды на твердую поверхность полянки.
Сцена 3. Заболоченная лесная полянка. Лето 1945 год.
- Ну, и что это было? – Тяжело дыша, серьезно спросила девочка у ребят, лежа на траве.
- А что было? – Словно не понимая, о чем идет речь, спросил Митька в ответ, застыв в полу сидячем положении, откинув в сторону орудие спасения, в виде ствола Ольхи.
- Вот это вот? Сначала вы хотели меня убить, а потом взяли и спасли. Как это понимать?
- Да мы просто обознались. – Митька слегка покраснел и засмущался, когда взглянул на девочку и оценил, что она была довольно симпатичной и хороша собой.
- Мы приняли тебя за юного немецкого солдата. – Со всей серьезностью подтвердил, подошедший к ним, Малой.
Девочка смотрела на него все тем же пристальным взглядом, а затем в ее глазах промелькнул веселый блеск, и она, сначала широко улыбнулась, а потом зашлась громким и заразительным смехом. Ребята переглянулись между собой и тоже разразились пронзительным хохотом, поняв всю нелепость произошедшего.
Минуту, а то и две, они радостно смеялись, держась за животы. Потом девочка огорченно посмотрела на свои ножки - в мокрых и заляпанных темным илом - колготках.
- Ну, вот, мои любимые сандалики утонули.
Ребята тоже перестали хихикать и с сочувствием посмотрели на ее ножки.
- Говорят, босиком ходить полезно. – Ни сколько успокоить, сколько хотел съязвить Серый.
- Да, мы всегда так ходим. Ну, кроме зимы, конечно же. – Подхватил Малой, но понял, что выбрал неудачный пример.
Девочка кинула надменный, оценивающий взгляд на босые ноги ребят и только фыркнула в ответ.
- А почему ты пела песню на немецком языке? – С определенной долей строгости и недоверия спросил Серый.
- Я много смотрела немецких кинофильмов и эта песенка, в одном из них, мне очень понравилась и запомнилась. Теперь я часто ее напеваю, когда остаюсь одна.
- Где ты смотрела вражеские фильмы? – Продолжал нажимать на нее Серый.
- Как где?! В кинотеатре, конечно же.
- И где же находится этот кинотеатр? В Германии?
- Нет! В селе у моей бабушки под Ленинградом. Там был клуб в заброшенной старой церкви, и во время оккупации – немцы часто устраивали в нем киносеансы.
- Ты что прислуживала немцам? И они позволяли тебе смотреть их поганые фильмы? – Совсем серьезно навалился на нее с вопросами Серый.
- Да ничего я им не прислуживала, но они нас, действительно, приглашали на просмотры своих кинофильмов. И хватит на меня так наезжать. Я никому ничего плохого не сделала. – Обиделась девочка и отвернулась от ребят, зашмыгав носом. Было заметно, что она начинала мерзнуть от промокшей одежды.
Наконец Митька сжалился над ней:
- Извини! А как тебя зовут?
- Софья. – Всхлипывая проговорила девочка. – Но можно просто - Зося. Меня так все называли.
- А меня Митя зовут. Очень приятно! – Радостно отозвался Митька. – А эти оборванцы мои друзья: Серый и Малой. Давай, мы сейчас сходим за хворостом и разожжём костер, чтобы ты смогла согреться, а ты пока разденься и выверни свое белье. Обещаю, мы не будем подглядывать.
- Хорошо. Спасибо! – Обрадовалась Зося.
Ребята ушли вглубь леса собирать хворост и дрова, а Софья тем временем, выжала по максимуму влагу из своей одежды и быстренько оделась. Когда костер наконец-то получилось развести - из того, что нашли в лесу наши герои, благо у Малого была хорошая подготовка для выживания в экстремальных ситуациях – Зося совсем успокоилась и подсев ближе к огню: грелась в жарких объятиях его тепла.
Затянувшееся молчание прервал Митька:
- Откуда ты, Зося? И почему немцы тебя приглашали смотреть их фильмы?
- Вам, правда, интересно об этом узнать? – Не переставала удивляться Софья их излишней любопытности.
- Конечно! – Ответил Митька.
- Очень, очень! – Подмигнул ей Малой.
- Крайне интересно! – По-прежнему суровел Серый.
- Хорошо, я расскажу вам свою историю, но потом поведайте мне кто вы и откуда.
- Договорились! – Почти хором ответили Митька и Малой, закачав положительно головами, и только Серый промолчал в ответ.
Сцена 4. Рассказ Зоси. Село под Ленинградом. 1941 год.
Родилась я в славном городе Ленинграде. Мои родители высокопоставленные партийные чиновники при Ленинградском горкоме ВКП (б). Мы жили почти в самом центре города. Летом, меня и моего младшего братика Арсения – родители отвозили в село к бабушке с дедушкой и оставляли у них до начала осени. В селе нам было очень весело. У нас было много друзей, с которыми мы целыми днями напролет играли и носились по дворам без умолку.
Летом 1941-го родители отвезли нас с Арсением также в село, но приехать за нами они уже так и не смогли. Когда началась война – папа и мама писали нам письма, что они сильно заняты своими партийными делами и подготовкой к обороне города и как только будет возможность – то сразу заберут нас. Немцы очень быстро продвигались к Ленинграду и совсем скоро оккупировали наше село. Через несколько дней во всех домах разместились солдаты. Но это были не простые солдаты, а артиллеристы. Они проложили рядом с нашим селом железную дорогу и подкатили сюда большую пушку особой мощности. Как мы позже узнали, немцы обстреливали из этого орудия, как и из многих других пушек - Ленинград. Из-за особой важности этого орудия и солдат, которые обслуживали эту установку, всем местным жителям надо было строго соблюдать комендантский час и не покидать пределы села под угрозой смертной казни.
Мы с Арсением часто тайком подкрадывались к этой пушке, чтобы получше ее рассмотреть и сидели за кустами поодаль, с большим интересом наблюдая, как немцы стреляют из нее. Грохот был страшный, но наше любопытство было еще сильней. Я так же слышала, что немцы приговаривали, смеясь после каждого выстрела: «Привет большевикам!», «Эх, посмотреть бы как рушится квартал!», «А ну-ка бегом в подвал!», «Парой большевиков меньше!», «Несколькими семьями меньше!», «Еще куча трупов!», «А ну давай фарш!» и тому подобное.
Моя мама хорошо знала немецкий язык и давала мне уроки – поэтому я тоже знакома с этим языком.
В доме, где мы жили – расположились офицеры со своими адъютантами, а нас с Арсением, бабушкой и дедушкой – отправили жить на кухню, благо немцы разрешили нам спать вчетвером на печи. Зимы у нас и так были морозные, а в 41-м на дворе стояла лютая стужа. Но мы как затопим печь, заберемся на нее, накроемся теплым одеялом – такая благодать.
Однажды наш дедушка Василий, решил ночью сходить в соседнюю деревню и раздобыть нам молока и еды, так как немцы неохотно делились с нами едой, а заработать на продукты возможности не было. Дедушка с бабушкой – были очень старые и немцы их на работу к себе не брали, а всю скотину и прочую домашнюю живность, вплоть до последней курицы – закололи и съели оккупанты в первый же месяц, как завладели нашим домом.
Деда поймали немецкие жандармы под утро, когда он уже возвращался домой с провиантом. Его обвинили в нарушении комендантского часа и заподозрили, что он якобы носит еду партизанам. Поэтому в полдень всех жителей села собрали на площади и деда Василия повесили у всех на глазах. Один офицер на ломанном русском языке произнес речь, что если еще кто-то ослушается их приказов и будет помогать партизанам – то будет также повешен.
Так мы остались втроем. Бабушка выплакала все слезы и молилась господу Богу, чтобы он нам помог, иначе нас ждала голодная смерть. И он, действительно, нам помог…
Сцена 5. Заболоченная лесная полянка. Лето 1945 год.
- А разве Бог существует? – Перебил рассказ Зоси Малой.
- Конечно! – Отозвалась Софья. – Он всегда помогает, когда ты его просишь, только надо правильно просить и верить в его благую милость.
- Да это все брехня! – Отмахнулся и сплюнул Серый. – Никаких богов не существует: ни языческих, ни христианских, ни иудейских и не буддистских тем более. Все это Миф!
- Каких, каких? – Переспросил Малой. – Будийских? А что это за боги такие? Первый раз слышу.
- Это в Азии такие Боги обитают, - гордо вставила свое веское слово Зося, - в них верят монахи из храма Шаолинь в Тибете. Это самая миролюбивая религия, несмотря на то, что они постоянно молятся и тренируются самообороне.
- Ого! – Воскликнул Малой. – А откуда ты все это знаешь?
- А мы с папой и мамой летали в Тибет, еще до войны, якобы в отпуск, а на самом деле с дипломатической миссией для налаживания контакта с этой страной в стратегическом плане и о совместном союзе, на случай войны с милитаристской Японией.
Ребята сидели, раскрыв рты, и удивлялись эрудированности и глубоким познаниям Софьи. Первым вышел из ступора Митька:
- Зося, и как же вам помог выжить Бог и почему ты веришь в его существование, ведь твои родители партийные люди, а партия отрицает наличие каких-либо высших сил. Только светлое коммунистическое будущее и победа мирового пролетариата.
- Да, мои родители наложили строгое табу на религию и всякие разговоры о вере в нашей семье запрещены. Но моя бабушка Дуся, втайне от мамы и папы, все равно говорила нам с Арсением, что Бог существует и он всегда помогает нам, даже если мы в него не верим. Настолько он добр и милосерден к людям.
- Весьма любопытно! – Недоверчиво кинул Серый и косо посмотрел на Зосю.
- Да! – Твердо сказала Софья и сверкнула на Серого глазами в ответ. – Всё так и не иначе. Вы и сами можете это проверить, стоит только захотеть.
- Не обращай на него внимания, Зося. - По доброму сказал Митька. - Продолжай, нам на самом деле, очень интересно, что ты рассказываешь.
- Хорошо, я продолжу, но давайте пойдем и найдем какое-нибудь укрытие, а то уже скоро темнеть начнет и, похоже, дождь во-вот начнется.
- Так пойдемте в наш приют!? – Почти выкрикнул Малой, обрадовавшись, что Софья сможет прийти к ним в гости. «Вот ребята в приюте обалдеют и обзавидуются нашей новой знакомой».
- Вы, что живете в детдоме? – Удивилась Зося.
- Нет! Приютом мы называем наш дом, где мы живем с остальными ребятами, - затараторил Малой, - мы всех рады принять, кто остался без родителей и кому некуда больше идти.
- Так вы беспризорники?! – Почти пренебрежительно, но с малой толикой сочувствия высказалась Софья.
- Тебя что-то не устраивает? – Процедил раздраженно Серый. – Хочешь, оставайся здесь на этом болоте. И, кстати, что ты здесь вообще делаешь, раз ты такая напыщенная и цивилизованная? Совсем не привыкшая жить без удобств.
- Я проголодалась и хотела поесть ягод. Рядом с этим болотцем растет много клюквы, морошки и черника есть. Я их очень люблю кушать. Помню, бабушка всегда набирала нам целый бидон с утра пораньше, пока мы с Арсением еще крепко спали, и пекла нам сладкие пироги с этими ягодами. Когда просыпались – то стол уже ломился от свежеиспеченных пирогов, и мы с большим удовольствием налетали на них и лопали до тех пор, пока у нас животы не трескались.
Зося весело засмеялась опять. Малой и Митька подхватили ее смех, а Серый продолжал сидеть с каменным лицом и пристально смотрел на девочку.
- Ну, что ребята, так и быть, пойдем в ваш приют. – Сказала Софья, закончив смеяться и успокоившись. - Показывайте дорогу.
- Конечно, покажем, - снова обрадовался Малой, - это здесь недалеко. В селе у полустанка.
Они поднялись, затушили костер и пошагали в сторону села. Ребята подобрали свои тары, которые оставили у кустов рядом с болотом и прошли мимо черничника. Серый только ворчал себе под нос, что они не успели набрать полные корзины ягодами и теперь не смогут задорого продать свою добычу.
А Митька продолжал сыпать вопросами, распираемый от желания узнать как можно больше о Софье:
- Зося, ты так и не рассказала, почему немцы приглашали тебя смотреть их фильмы и как вам помог выжить Бог?
Сцена 6. Рассказ Зоси. Село под Ленинградом. 1941-43 гг.
Зима 1941 года была просто лютой. Еда у нас закончилась, и бабушка очень горевала и беспокоилась за нас, что мы теперь можем умереть с голоду. Баба Дуся стала неустанно молиться над иконой Божьей Матери с младенцем Иисусом, которую повесила в углу над шкафом с посудой. Однажды, прямо во время молитвы, икона сорвалась и упала за шкаф. Бабушка с трудом отодвинула его и ахнула от изумления. Оказывается, за ним скопилось большое количество спичечных коробков. Еще до войны бабушка с дедушкой закидывали наверх шкафа коробки со спичками, которые им давали в магазине на сдачу, и многие из них падали за стенку. Тогда особо о них не думали, та как спичек всегда хватало, это только во время войны они стали в дефиците. Бабушка сразу смекнула, что спички можно обменивать на продукты у немцев и односельчан. Таким образом, нам удалось пережить ту зиму с божьей помощью.
Немецкие артиллеристы продолжали методично обстреливать Ленинград. Днем они усердно работали со своим орудием, а вечером отдыхали в клубе, устраивая себе киносеансы. Немцы очень боялись диверсий со стороны партизан. И чтобы их не взорвали во время сеансов – они приглашали всех местных жителей, особенно детей, на свои вечерние просмотры, надеясь, тем самым, что партизаны не осмелятся губить невинных, и никто из немцев тоже не пострадает. Тогда-то я насмотрелась немецких кинофильмов и наслушалась их песен.
Вскоре у нас случилось большое несчастье. Летом, я и баба Дуся, пошли в лес по ягоды и грибы, благо немцы нас уже выпускали днем из села. Арсения мы оставили дома, так как он заболел ветрянкой, плохо себя чувствовал и почти все время спал. Но в тот день он проснулся и видимо стал громко и долго плакать. Дома находился один немецкий унтер-офицер, которому тоже нездоровилось. Мы все его терпеть не могли – за его скверный характер. Он не вытерпел, что Арсений долго ныл – схватил и стащил его с печи за ножки и, размахнувшись, со всей силы ударил его головой об угол печки – так, что у него головка вся разлетелась на кусочки. Темное пятно на стенке печи еще долго напоминало нам об этой трагедии. А этого немца потом отправили под трибунал и больше мы его не видели.
Через год сгинули и остальные немцы со своей дальнобойной пушкой. В один прекрасный день их накрыла наша артиллерия ответным контрбатарейным ударом. Немецкое орудие получило огромные повреждения, и большая часть расчета погибла. Я наблюдала это собственными глазами из-за кустов, где мы раньше следили за ними вместе с Арсением. Меня не задело, но снаряды рвались то тут – то там. Когда все стихло: я опрометью побежала домой к бабушке. Хотела рассказать ей эту радостную новость, но когда я прибежала в село – то дома нашего уже не было, все что от него осталось только разбросанные обгорелые бревна. Огонь нашей артиллерии был не слишком точным. Таким образом, были разрушены многие дома в селе. К сожалению, бабушка Дуся тоже пропала. Меня уверяли выжившие соседи, что она якобы успела выйти из дома и ушла в лес. Я знала, что они меня просто успокаивали, ведь я уже достаточно взрослая, чтобы понимать – бабушка погибла от прямого попадания снаряда в наш дом. Возможно, такая же участь, скорее всего, постигла и моих родителей. После того, как блокада Ленинграда была снята – мне удалось пробраться в город и найти нашу улицу. Но долго не могла найти родительский дом. Все что от него осталось: фасадная стена с зияющими глазницами окон – просвечивающие насквозь соседнюю улицу и большая груда разбитых кирпичей. Никто не мог мне сказать: выжили мои родители или нет, были ли они в момент взрыва - дома или на работе, но никто их больше не видел. Но я знаю, что они живы и верю, что они скоро меня найдут и заберут с собой в наш новый дом.
Тогда меня хотели отправить в детдом, так как больше родственников у меня не осталось на тот момент, но я сбежала. Надеялась сама разыскать своих родителей и после долгих месяцев блужданий – я оказалась здесь в лесу.
Сцена 7. На лесной опушке. Лето 1945 года.
Зося с ребятами вышли из леса на опушку. Парни были настолько поражены рассказом Софьи, что шли молча и слушали ее внимательно всю дорогу. Вдруг, она остановилась, пристально вгляделась в неровности местности и с любопытством спросила у ребят:
- А что это за длинная канава вдоль края леса идет?
- Это бывшая немецкая траншея, - поспешил осведомить ее Малой, - у них здесь были боевые позиции. Потом наши войска, с большими потерями, выбили их отсюда в 44 году.
- Это откуда ты прознал про это? – Спросил его Серый.
- Мне дед Игнат рассказывал, с которым мы на рыбалку ходим, он тут жил неподалеку. А потом в наше село переехал, так как во время наступления его деревню уничтожили, да и говорил, что здесь все заминировано немцами было. Опасно ходить до сих пор. Люди после ухода фашистов - еще часто подрывались, хоть наши саперы и работали здесь по извлечению мин и уверяли, что местность теперь безопасна.
- Любопытненько! – Проговорила Зося и пошла вдоль траншеи, с интересом рассматривая петляющие окопы. – В нашем селе они так не окапывались, они только…
Не успела договорить Зося, как Малой вскинул в ее сторону руку и громко закричал:
- Стой! Не шевелись!
Софья от страха замерла на месте. Ребята тоже остановились и стояли не шелохнувшись. Малой аккуратно приблизился к ней, склонился вниз и стал тихонько ощупывать землю у ее ног.
- Что там такое? – Чуть слышно спросила она. В ее голосе читался неподдельный испуг.
- Похоже мина. – Сделал вывод Малой. - Ты наступила на мину.
- А почему она не взорвалась? – У Зоси стали наворачиваться слезы на глазах, но она старалась держаться.
- Не знаю! Возможно, она взорвется, когда ты уберешь с нее ногу.
- Что же теперь делать?
- Молиться! – Попытался пошутить Серый.
- Нашел время глумиться! – Осекся на него Митька. - Надо позвать кого-нибудь на помощь.
- А кого звать-то? У нас в селе одни старики и женщины остались.
- Может милицию позвать? – Софья уже начинала паниковать.
- Да? Чтобы они нас потом всех арестовали за бродяжничество и упекли в детдом?! Нет уж! – Не унимался Серый.
- Спокойно! Без паники! – Митька старался снять напряжение. - Здесь нужен специалист, кто в минах разбирается.
- Где ж такого сейчас искать?
- Добрый вечер, друзья! – Вдруг послышался знакомый голос позади ребят. – Что за шум, а драки нет?
Наши герои были настолько увлечены решением сложившейся проблемы, что не заметили, как к ним приблизились люди. Ребята повернулись к ним и не поверили своим глазам. Перед ними стоял тот самый офицер, с которым они недавно обезвредили опасную банду, и взрослая женщина средних лет с белокурыми волосами. Ее черты лица показались Митьке и Серому знакомы, и только Малой узнал ее наверняка.
- Что у вас тут случилось, хлопцы? – Офицер посмотрел на Зосю и осклабился. - Ссоритесь из-за дамы?
- Товарищ старший лейтенант помогите, пожалуйста! – Как всегда затараторил Малой. – Зося наступила на мину.
- Ну, во-первых, благодаря вам, я уже не старший лейтенант, а капитан. А во-вторых, с чего ты взял, что там мина?
- Я слышал глухой щелчок и какой-то странный скрежет похожий… - Малой задумался вспоминая. – … похожий на скрежет стекла.
- Скрежет стекла, говоришь. Ну что ж давай посмотрим. Ножичка случаем у вас нет?
Серый достал из кармана свой перочинный ножик и протянул его капитану. Офицер подошел к Зосе и стал осторожно тыкать рядом с ней ножик в землю как щупом. Остановился и спокойным, но требовательным голосом обратился к ребятам и женщине:
- Все, живо спрячьтесь в траншею и не высовывайтесь! – Потом взялся левой рукой за ногу девочки, посмотрел ей в глаза и сказал тихо. – Сейчас я попробую деактивировать детонатор и аккуратно подниму твою ногу, постарайся не делать резких движений.
Зося положительно кивнула в ответ и тихонько смахнула слезы с лица. Офицер вытер пот со своего лба и подсунул ножик под крышку мины, нащупав взрыватель, он задержал его в исходном положении, чтобы тот не повредил предохранительную мембрану. Затем, он медленно убрал с мины ногу девочки и махнул ей рукой, чтобы тоже бежала к остальным в траншею. Приподнял крышку, извлек детонатор и потом, подковырнув сам корпус мины, достал ее из земли. Подойдя с ней к траншеи – произнес:
- Вот, полюбуйтесь на это чудо немецкой инженерной мысли.
Все увидели в его руках относительно небольшой стеклянный стаканчик со стеклянной крышкой и наполненный внутри – тротилом.
- Glasmine 43. Стеклянная противопехотная мина образца 43-го года. Такую невозможно обнаружить миноискателем и потому сложно найти. – Он посмотрел на изумленную Зосю и добавил. – Тебе крупно повезло, что ты мало весишь и потому мина не сработала. Тонкая стеклянная мембрана между взрывателем и взрывчатым веществом осталась целой.
- Спасибо Вам большое! – Искренне поблагодарила Софья.
- А как Вы нас нашли? – Поинтересовался Митька, отошедший от пережитого.
- Вы сказали, что вас можно найти в приюте – в заброшенном доме на краю села – вот мы туда и пришли. Застали там только одного спящего мальчонку, остальные видимо все разбежались, завидев нас. Он то с про соня и рассказал нам, что вы пошли в лес по ягоды. Здесь мы вас и обнаружили.
- А Вы… Вы, видимо… - Обратился к женщине Митька, но от волнения не мог найти подходящих слов.
- Да. Я Мария Рейнхардт. – Улыбнувшись, произнесла она.
Продолжение следует…