Стоит пожалеть Чудуковище, которое, будучи жертвой легендарных обстоятельств, пыталось из них выкрутиться административно-кулинарными методами, сваливаясь, от безысходности, в изучение рецептурных справочников. Тома из серий: «Готовим ребенка в школу», «Подготовка к замужеству», «Если бабе 45 – она ягодка опять», «Свадьба и другие пикантные блюда» украшали кабинет Хозяйства. По прочтении часть из них оказалась детективами, но на всякий случай и эти книги не выкидывались. Глядя в лицо прочитанным фолиантам, Чудуковище ощущало пройденный путь саморазвития. А созерцая в окошке прибрежный океан, наслаждалось вечностью.
«Надо будет всем сарафанчики пошить, желтенькие с черной надписью «Ед.ру – быстрая доставка»», – созидательно представило себе эстетическое будущее Чудуковище.
Завершив дорогу в мрачной беспробудной черноте двора, уже в прихожей удалось зажечь первый свет. Непривыкшие к нему глаза заморгали. Чудуковище вернулось и затворило ворота. Возвращаясь на свет открытой двери по Оно думало и сопоставляло.
Устав от обобщений Чудуковище посмотрело в сторону на холодильник, тот явно почувствовав хозяина зашевелился и начал повизгивать. Так часто ведет себя крокодил весь день бродивший по пустыне и, наконец, докандыбавшийся «черти как» до родного мокрого Нила.
Именно в таком состоянии Чудуковище начало разговаривать с Золушкой.
– Я надеялося сладкого найти, но наверно ты все съела? – начало Существо с несправедливых обвинений. Сладкого в холодильнике не хранили. Но Золушка в ответ промолчала и Чудуковище благосклонно улыбнулось. Божественная соразмерность, за которую глупые принимают золотую пропорциональность, украшала Золушку.
– Замороженная девушка, пойми, меня правильно, я с уважением отношусь к чужим недостаткам и не перфекциониствую без нужды. Я сказало, ты сделай, а потом можно и о погоде говорить.
Ответ, вернее его отсутствие, успокоило Чудуковище.
– Спокойной ночи, не скучай, – попрощалось оно и захлопнуло дверцу холодильника.
Теперь заглядывая в холодное белое нутро Хозяйство всегда здоровалось, а уходя в чудовищную спальню желало безответной девушке: «Спокойной ночи». Скучными вечерами, загнав последних девственниц в башню номер 2 и завершив дневные дела, Оно тихонько скребло когтем по дверце, словно предупреждая Золушку о скором открывании. Девушка, оставленная на полке в холодильнике, давно оттаяла и была на ощупь мягкая, даже сквозь оболочку.
– Не холодно ли тебе девица, не скучно ли тебе в глубоком криогенном сне? – В порядке заботы Чудуковище протерло изморось на этикетке и внезапно обнаружило надпись, спрятавшуюся под корочкой грязи: «Хранить при температуре – 127 С; не более года с момента заморозки, при Т = –27 С; – около 9 месяцев, при Т = – 5 С; – не более 6 месяцев». С этого момента Чудуковище потеряло покой, но хуже того – аппетит. Жрало как то нехотя, давилось и оставляло в тарелке недоеденное.
Вместо многочисленных ежедневных разговоров, общение свелось к монологичным беседам:
– Потерпи девочка, скоро все будет хорошо.
Или:
– Не скучай, моя хорошая.
Ближе к началу лета стали проскакивать фразы:
– Как там? Лежишь? Ну, полежи еще немного? Не скучай! – выдаваемые в различных комбинациях.
Однажды, когда на небе во всю распускались в астры падающие звезды, Чудуковище внимательно осмотрело оболочку, протерло чистой тряпочкой со всех сторон целлофан и старательно убедилось что он не порван. Покряхтывая от напряжения, Оно прочитало всю этикетку и даже самые меленькие буквы. Грязно выругалось. Извинилось. Ушло, Вернулось. Открыло дверцу. Долго стояло. Пожелало: «Спокойно ночи» и ушло.
Потом прибежало, топая ногами, из спальни и аккуратно убедилось в плотности закрытия дверцы. Потом долго сидело в кабине лишь освещаемое голубым светом и долго мучилось в поисках ответа на вопросы мироздания – рычало и ерзало.
Продолжение следует.