"Лежалый товар": дефицит предложения в политике, взгляд из Хабаровска
Опубликовано на портале "Сибирь реалии" 2 января 2021 года
Опубликовано также на платформе БлогСпот
Процессы, протекающие на Дальнем Востоке, нуждаются в пояснениях и комментариях. Это поможет избежать непонимания между жителями разных регионов, которое способно отдалить друг от друга граждан одной страны. Я и прежде комментировал происходящее с разных сторон, а сегодня я хотел бы использовать одну очевидную метафору, которая напрашивается в моём рассказе сама собой. Давайте попробуем сравнить отношения между хабаровскими манифестантами и профессиональными политиками с взаимоотношениями спроса и предложения на рынке. Я думаю, это будет продуктивное сравнение.
Мне не нравится использование слова «протесты» применительно к тому, что происходит у нас. Я рассматриваю митинговую активность как проявление спроса на политическое представительство, спроса на честную и открытую политику. Спрос — это заявка на вступление во взаимовыгодные отношения, и нельзя сказать, чтобы он имел строго конфликтный характер. Конфликт может возникнуть в результате дефицита, то есть недостатка адекватного встречного предложения.
Хабаровчане доказали, что борьба политиков за их голоса имеет смысл в той же степени, в которой имеет смысл борьба предпринимателей за платежеспособный спрос на рынке. И даже более того, мы показали, что готовы энергично отстаивать результаты своего выбора. На это следует обратить внимание любому, кто готов выдвинуть встречное политическое предложение. Политический «спрос» дальневосточников вполне «платежеспособен» в том смысле, что мы способны подкреплять его реальной, энергичной поддержкой своих политических представителей. Для любого политика заручиться поддержкой жителей Хабаровского края — хорошее решение и удачная политическая инвестиция, ведь хабаровчане — благодарные избиратели, они действительно поддерживают тех, за кого голосуют.
Предъявление спроса, подтверждённого реальной поддержкой, — самостоятельный политический поступок. Даже если такой спрос не найдёт встречного предложения, то возникший дефицит будет именно дефицитом предложения политического представительства. Если действующие в России политические структуры не смогут воспользоваться теми возможностями, которые открыл перед ними очевидный возросший спрос на их "услуги", это не будет виной дальневосточников и уж тем более это не будет их поражением. Если действующие политики не хотят заручаться поддержкой хабаровских избирателей, то это просчёт именно политиков.
Тем временем власть, как политическая, так и административная, оставляет себе полный, абсолютный контроль надо всеми без исключения инструментами политического участия. В рамках этой статьи я бы описал такую ситуацию, как полный правительственный контроль над предложением на рынке. Возникающий в результате дефицит политического предложения влечёт за собой все те же последствия, которые когда-то следовали за обычным советским товарным дефицитом.
Всё политическое предложение находится в руках одного властного монополиста, его «склады затоварены», но всё, что там находится, это - «лежалый товар», который утратил какую бы то ни было практическую ценность. Да, все партии легко управляемы и централизованно контролируются из Администрации Президента, но какой в этом толк, если они не исполняют свою главную функцию — они не служат средством коммуникации между властью и избирателями, а также средством координации избирателей друг с другом. И зачем нужны «полные амбары» такого «добра», если в ситуации активного спроса на политику оказывается, что людям совершенно нечего предложить? В Хабаровском крае открытую коммуникацию между федеральной властью, краевым правительством и митингующими не пыталась наладить ни одна политическая партия.
Бессмысленно перекладывать на уличный митинг те функции, которые должны быть возложены на политические партии: это всё равно что обвинять большой спрос в том, что на рынке сложилось слишком маленькое предложение. Я знаю, что существуют романтики, которые верят в то, что каждый человек может стать сам себе дантистом, автомехаником, адвокатом и политическим представителем. Однако в реальной жизни потребности каждого человека обычно удовлетворяют другие люди, это называется «разделение труда».
Я хотел бы подчеркнуть, что мне с самого начала не нравилось описание хабаровских событий через слово «протест». Хабаровские манифестации представляют собой явление из сферы спроса, а спрос не может состоять в остром конфликте с предложением. Главной опасностью здесь является дефицит, недостаток, скудность, а не надуманная «классовая ненависть». Хуже всего, когда дефицит политической жизни, согласования общественных интересов и парламентского представительства искусственно создаётся с применением административных усилий. С другой стороны, «протесты» - явление, по определению, кратковременное, а спрос на всё перечисленное будет существовать так долго, как долго существуют человеческие потребности.
Хабаровчане стремятся проявить себя в качестве субъектов, участников общественной жизни, наделённых собственной волей. Дальневосточники устали быть объектами одностороннего, командного и не всегда компетентного и доброжелательного управления. Перед нами вовсе не мифическое «классовое сознание»: в колоннах манифестантов шли предприниматели, рабочие, чиновники, люди творческих профессий. Перед нами именно дефицит, в его посконном советском виде. Политик, которого избиратели были бы готовы искренне и активно поддерживать, превратился в редкий, экзотический и именно дефицитный «товар».
Стоит отдавать себе отчёт в том, что на стороне «предложения» ситуация ненамного более благополучная. Власть подчинила себе несметное множество неотличимых друг от друга депутатов, партий, созданных правительством некоммерческих объединений. Только всё это — суррогаты, которые невозможно «продать», предложить живым людям, гражданам страны. Содержание этой грандиозной партийно-псевдо-«общественной» машины — в чистом виде транзакционные издержки правящего режима. Псевдо-партии и псевдо-общественные объединения с большим аппетитом поглощают ресурсы, но реальность показывает, что на практике большинство из них никогда не пригодятся ни для чего. Эти декорации играют слишком незначительную роль в деле обеспечения устойчивости политической системы для того, чтобы продолжать тратить на них значимые деньги.
С одной стороны, всё это лишь подтверждает банальный тезис о том, что отношения, основанные на добровольном обмене, всегда эффективнее таких, которые основаны на приказе, насилии и централизованном планировании. Советское планово-дефицитное хозяйство обречено в любой сфере, в какой бы оно ни завелось. С другой стороны, я с большой грустью вынужден констатировать, что власть принципиально не желает опираться на добровольную поддержку граждан и боится её, а до смены этой парадигмы нам предстоит сложный и неблизкий путь.
2 января 2021 года
Константин Бубон